Портфель капитана Румба - Владислав Крапивин

Но, разумеется, в громадном пароходном универмаге нашлась обувь для мальчика. Вежливый продавец принес в каюту десяток коробок, на выбор. И Гвоздик вместо твердых ботинок с крючками и шнурками выбрал легонькие сандалии с дырчатым узором. Тогда они только входили в моду, но вскоре стали обычной обувью для мальчишек и девчонок многих стран…

Но и в обуви дядюшка и тетушка не отпускали мальчика от себя. Наконец он взмолился:

– Ну, что со мной сделается! Ведь Шпицназе сидит под арестом!

– Эта бестия найдет выход, – опасливо сказал папаша Юферс. – Он уже много раз ускользал…

Забегая вперед, хочу сказать, что папаша Юферс оказался прав. Через несколько дней, во время стоянки в Кейптауне, Нус-Прошус непонятным образом сумел удрать из каюты и бесследно затерялся в большом городе. Ни на пути у Гвоздика, ни в нашем романе он больше не появится. Так что давайте скажем ему "прощай" и вернемся к нашим главным героям.

Скандальный разговор происходил в каюте у тетушки Тонги. Гвоздик доказывал ей и дядюшке, что Шпицназе сидит взаперти за дело. А почему он, Гвоздик, должен быть под постоянным надзором?.. Что? Опять свалится за борт? Пускай дядюшка – знаток всех удивительных морских случаев – скажет: где, когда было, чтобы в течение одного рейса какой-нибудь мальчишка дважды падал за борт посреди океана?

– От тебя всего можно ждать, – ворчал дядюшка. А Маа тяжело и огорченно охала.

Гвоздик применил последнее, не совсем достойное средство: хныкнул и начал тереть глаза.

– Паи-паи! – заволновалась тетушка Тонга. – Не плачь, моя птичка, не надрывай старой Маа сердце…

В этот момент в дверь постучали. И возник на пороге… профессор Башкампудри! Гвоздик машинально схватился за пуговицу.

Профессор очень вежливо попросил у госпожи Меа-Маа и господина Юферса позволения погулять с мальчиком. Неделю назад Гвоздик и он, профессор Башкампудри, вели увлекательную беседу о некоторых свойствах Бесконечности, и хотелось бы привести к завершению некоторые возникшие идеи.

Папаша Юферс и тетушка Тонга весьма уважали профессора и полностью доверяли ему. Разумеется, Гвоздик немедленно был отпущен, а профессор удостоен всяческих благодарностей за внимание к мальчику.

Когда вышли из каюты, профессор молча направился по пароходу в уединенный уголок под трапом. Гвоздик – следом. Странно – он чувствовал себя словно в чем-то виноватым…

4. Горькое признание Кукунды. – Когда не нужно волшебство. – Свобода – Тилли-Тегус. – Прощайте, друзья…

Здесь, под трапом, никого, конечно, не было. Гвоздик посмотрел на поручни и поежился, вспомнив, как недавно летел с них в океан… и вдруг сжался от испуга: а что, если Кукунда привел его сюда, чтобы вновь отправить за борт. И так избавиться от рабства.

Но тут же Гвоздик прогнал эту трусливую и глупую мысль.

Профессор сел на люк, поддернув на коленях изящные брюки, посадил рядом Гвоздика. Тот искоса смотрел на него и трогал языком родинку-семечко. Профессор Башкампудри поправил белоснежный тюрбан и вздохнул:

– Гвоздик… я должен признаться. Мне очень стыдно, и все-таки это необходимо. Дело в том, что угу никогда не лгут, а я соврал. И теперь мое энергетическое поле сохнет и тает от угрызений совести…

Гвоздик прищурил один глаз, а другим уже с интересом глядел на виноватого Кукунду-профессора.

– Где это ты… где это вы соврали? Когда?

– В то утро, после твоего приключения… Увы, я не направлял клипер "Кречет" к тебе. Это чудо совершилось тогда само по себе… А может быть, вмешались гномы…

– Как… вмешались?

– Они умеют переговариваться друг с другом на очень больших расстояниях, между разными кораблями. Люди тоже скоро придумают такую связь, а гномы это колдовство знают давным-давно… Возможно, услыхали, что ты пропал, и дали сигнал по всем кораблям. А гном на "Кречете" незаметно подправил руль до нужного курса… А я в ту пору был ужасно растерян и забыл все волшебство, не знал, где тебя искать…

Гвоздик почему-то смутился и не смотрел на профессора. Снял бескозырку, надел ее на колено, покрутил туда-сюда. Потом сказал:

– Ну и ладно… А заметил в воде меня все-таки Вася… Капитан Аполлон Филип-по-вич подарил ему свои серебряные часы. Я думаю, не зря…

– Не зря… А я достоин всяческого поношения, и не будет мне покоя, если ты меня не простишь… – в голосе Кукунды прорезались восточные нотки, как у муэдзина.

– Да ладно… – Гвоздик ежился, вертел на колене бескозырку и от неловкости шевелил в новых сандалиях пальцами. – Чего уж теперь… Все равно все хорошо кончилось.

– Для всех, кроме меня! – горько сказал Кукунда. – Как мне теперь смотреть в глаза другим угу? Если ты не простишь…

– Да бросьте вы, я не сержусь, – быстро и смущенно проговорил Гвоздик.

– Правда?!

– Честное моряцкое…

– Какое счастье… – выдохнул Кукунда. – Я будто родился заново! Я как совсем крошечный угу, который вылетел из цветка доисторического лотоса и смотрит ясными глазами на открывшийся ему неведомый мир… Спасибо тебе сердечное…

– Да ладно, чего там… – опять сказал Гвоздик, водя пальцем по золотым буквам на ленте.

– А теперь… – вздохнул Кукунда-профессор, – мы должны попрощаться. Чтобы я вновь не впал в соблазн современной жизни и случайно не подвел тебя. В общем, во избежание новых неприятностей… Придумывай срочно желание и кончим на этом!

– Но я не знаю… – робко сказал Гвоздик.

– Нет уж, давай, – тихо, но твердо потребовал Кукунда. – Тянуть дальше просто опасно.

– Ну, тогда… – Гвоздик поскреб в затылке и спросил нерешительно: – Может, вы сделаете, чтобы дядя Ю и Маа больше не пасли меня так… будто неразумную овечку?..

– Да это и без того скоро кончится! Зачем тратить волшебство на такие пустяки! А кроме того…

– Что?

– Не лишай радости заботиться о тебе тех, кто тебя любит.

– Какая же это радость? Они боятся так, что мучаются!

– И все равно радость… – вздохнул Кукунда. – Когда-нибудь поймешь…

– Тогда я не знаю… Ох, вот что! Сделайте, чтобы дядя Ю и Маа никогда не болели и жили долго-долго!

– Это и так будет, без колдовства. У них прекрасное здоровье. Не тревожься… Все, кого ты любишь, будут жить долго. И даже твой приятель Джекки Тимсон, которого ты забыл, но который тебя помнит и ждет…

– Вовсе я не забыл! Я ему… кокосовую маску подарю! Рожа такая смешная, из скорлупы вырезанная! Я ее специально для этого с Нукануки везу!

– И в старой школе, где ты учился четыре года, тебя помнят…

– Вот хорошо!.. Тогда, может быть… сделать так, чтобы у нас получилось все-все, как задумано? Пусть будет настоящий пароход! И чтобы там музей и…

– Вот чудак! Ты же отказался от груды золота. А теперь хочешь, чтобы все тебе на блюдечке… Пароход будет и так, без всяких чар, надо только похлопотать и поработать. А без этого какой интерес?

– Никакого… – кивнул Гвоздик.

– Все получится, как задумано, – немного устало объяснил Кукунда. – Потому что ты отыскал клад капитана Румба, а дядюшка написал свою книгу. Вы заработали свое счастье. А чтобы не потерять его, надо стараться дальше. Без этого все равно удачи не будет, и целая армия джиннов не поможет… Ну, загадывай желание! И я полечу…

– Чего вам здесь-то не живется? – с досадой сказал Гвоздик.

– Потому что как на привязи, – тихо ответил Кукунда. – И все время ждешь: вот-вот эта жизнь кончится…

Гвоздик снял пуговицу, покрутил на шнурке и кинул за борт.

– Вот и нет никакой привязи…

– Что ты сделал!!

– А что? – слегка испугался Гвоздик. – Вам разве хуже?

– Мне – замечательно! А тебе… Ты лишился волшебной возможности!

– Ну ее на фиг, – насупленно сказал Гвоздик. – Одна морока только. И мне… и вам.

– Значит, ты насовсем отпустил меня?

– Ну, вы же сами видите…

– О, Господи! – счастливо простонал Кукунда. – Вот радость-то небывалая! Ты даже не представляешь! Ведь угу становится полностью свободным только тогда, когда человек по доброй воле отпускает его!.. Теперь я могу жить вольно! Как люди!..

– И ухаживать за дамами, – тихонько ввернул Гвоздик.

– Что-что?

– Да нет, я так… Только с Маа вы уж не любезничайте слишком часто.

– Ладно, ладно… Ох, ну неужели это правда случилось? Четыреста тысяч лет ждал…

Кукунда вдруг притих, подпер щеки ладонями…

– А куда вы теперь отправитесь? – осторожно поинтересовался Гвоздик.

– Куда угодно! Я вольная птица!.. А крыша над головой и деньги для меня не проблема. Легкие чудеса я всегда могу творить без посторонних желаний… Гвоздик…

– А!

– У меня такая мысль… А что, если я поселюсь в Гульстауне? И когда у вас будет пароход, я стану выступать на нем перед гостями, фокусы показывать? Из меня получится неплохой артист, уверяю!