Тактильные ощущения - Сергей Слюсаренко

Пирс номер четыре, оказывается, был зарезервирован за туристическими фирмами. Судя по тому, что возле десятка судов не очень большого тоннажа стояли зазывалы с плакатиками и норовили перехватить нас по пути к нашему «Фагу», дела у турфирм были не ахти.

— Экскурсия к домику независимости — гнусными голосами вещали зазывалы, — Музей рации Ломакина. Мавзолей Тохтамыша — светоча борьбы за независимость. К копям антарктического льда! Всего за двести арктов вам представится возможность заполнить термосы девственным льдом!

Все туристические места одинаковы своими методами завлечения туристов. Таблички зазывал были написаны от руки на кусках гофрированного картона. Очередное подтверждение упадка турбизнеса. Ну, да ладно. Нас ждет «Фаг». Кстати, моторная яхта оказалась вполне ухоженным и современным судном. Капитан, мужчина средних лет с красным носом, был предупрежден о нашем нашествии и быстро отогнал увязавшихся за нами конкурентов. Лично поддерживая каждого при прохождении шаткого трапа, он не переставал рассказывать о том, какой сегодня редкий случай, туман почти на максимуме видимости, и почти полный штиль…

Мы расселись в сверкающем чистотой и натертыми медяшками салоне. Он был слегка похож на аквариум — и потолок, и стены были почти сплошь стеклянными. В торце салона моментально открылся бар, отвлекая моих друзей от основного дела. В баре прислуживала немолодая дама. Я подозревал, что она жена капитана.

Пока мы рассаживались, пока толклись у стойки бара, наша яхта заурчала глубоко спрятанными двигателями и стремительно отвалила от пирса. Музыка в динамиках салона смолкла и голос, более достойный артиста театра, чем гида, начал повествование. Сначала пошли обычные слова о том, что капитан и члены команды приветствуют нас на борту. Потом несколько занудных слов о борьбе за независимость Антарктиды. Можно подумать, что никто из нас не читал классической литературы. Буквально через несколько мгновений после того, как отдали швартовы, всякое понятие горизонта исчезло. Туман, вязкий как сгущенка, окутал яхту и разве что не лез в уши.

Потом голос гида начал рассказывать пространную историю о том, как много лет назад в 1936 году фашисты в районе города Фрейбурга сбили НЛО. Его собрали по кусочкам, возможно, немецкие ученые общества «Врил» при поддержке организации СС сумели отремонтировать и заставить работать его энергетическую систему и двигательную установку.

— Уважаемые антаркты и гости столицы, по правому борту мы проходим знаменитую «Базу 211», —вещал гид. — Неприступную крепость, построенную фашистами на месте найденного тайного лагеря инопланетян. Сюда, судя по всему, и скрылся сам фюрер в начале апреля 1945 года.

Надо сказать, что любые попытки разглядеть что-либо сквозь сплошной туман были бесплодны. Не вытерпев, Сай надавил кнопку на кресле с сакральной надписью «Связь с капитанским мостиком». Сразу отозвался некто с голосом капитана:

— Капитан «Фага» Корт на проводе! — залихватски отрапортовал он.

— Слушайте, там, на клотике, — проявил знание морских терминов Сай, — что за пургу гонит ваш гид? Не видать ни зги. Соедините меня с ним, семь футов вам над мачтой!

Мне показалось, что Сай слегка переигрывает, хотя, может быть, мой английский был недостаточно продвинут, чтобы понять все женины словесные загогулины.

— Никак нельзя, — ничуть не смутившись, ответил капитан, — гид занят сейчас чтением лекции!

— Так пусть бросит её читать! — голос Сая стал уже совсем стальным и звенел как лапы якоря. Я поймал себя на том, что и сам начинаю мыслить морскими терминами из «Приключений капитана Врунгеля».

— Никак невозможно. Гид находится в каюте гида и связь отсутствует. — Корт гнул своё.

Виктор, до сих пор угрюмо слушавший эту перепалку, хмыкнул, устало поднялся из мягкого кресла и, никак не комментируя свои действия, вышел из салона. Через несколько секунд динамик капитанской связи донес непонятное бульканье, а еще чуть позже замолчал и гид. Вдруг замолк гул мотора и спустя совсем немного времени в салон вошел Виктор. В одной руке он тянул за шиворот вяло сопротивляющегося капитана, а в другой держал магнитофон. Магнитофон, судя по всему, был сломан ударом о коленку и был изогнут примерно под прямым углом.

— Во! Козлы на каждом шагу. То-то я смотрю харя этого Корта знакома мне. — Виктор швырнул потерявшего весь лоск капитана в кресло. — Этот хмырь мне два года назад в Одессе обещал кусок шкуры Ихтиандра. И фамилия у него была Цыпа. Абрам Цыпа. Это я потом в протоколе милицейском прочитал.

— Чистая ложь, — почему-то по-русски сообщил Корт-Цыпа. — Я этого человека вижу первый раз!

— Кассету гад воткнул, — Виктор указал пальцем на руины магнитофона, — а сам кругами нас возле порта тягает. Я у него на мостике видел треки ЖПСа. Жулик.

— Святой истинный крест, — стал увещевать морской волк, — это только с целью вашей же безопасности! Там же скалы. А туман такой же! Какая вам разница?

— А гид ? Какой тут кандидат наук?

— Ой, ну какая вам разница? Это мне на самом деле записал кассету очень умный человек! Он действительно известный ученый! Он член общества «Знание!», — стал объяснять Цыпа. — Ведь как хорошо записано? Ну где вы найдете такого гида? Ой, ну вы хотите, я вам продам совершенно дешево партию настоящего льда от айсберга? Совсем дешево.

Цыпа стал заискивающе заглядывать мне в глаза, догадавшись, что я тут вроде главного.

Первым стал подхихикивать Сай. Потом, просто за компанию, не вдаваясь в причины, заржал Митяй. Последним в дружный истерический хохот включился капитан. Сделал он это с заискивающими нотками, поняв, что бить не будут.

— А Айсберг, это не тот, который ларек с раками на Привозе держал? — прыская, спросил Виктор.

— Ой, нет вы посмотрите, — перестал смеяться капитан, — и потом говорят, что у нас нет антисемитизма!

— Так, тоже мне, Мерда Голдер, хватит базара, — я оборвал капитана, который опять начал отвоевывать позиции, — ты зачем, жук, честных людей обманываешь? Давай поплыли на эту базу по-настоящему!

— Вот сразу видно, вы хоть человек грамотный, но не морской. — Корт решил меня учить, — не поплыли, а пошли. Никак нельзя.

— Это почему?

— Да как сказать… Я там никогда не был. Да и сказки это все.

— Не твоего ума дела, — оборвал его Митяй, — вези, мироед!

Этот дурацкий спор длился еще достаточно долго. В итоге мы пришли к альтернативному решению. Мы возвращаемся в порт. Там горе-капитан организует нам вездеход к самой дальней для этого транспортного средства точке — к реликтовой стоянке электрика. И возвращается за нами через три дня. А если не возвратится, то…

Три дня блужданий в тумане не принесли ничего, кроме обсыпанных герпесом губ у Сая. Это сократило его регулярные дозы словесного пессимизма и облегчило наше путешествие.

— Вот смотрите, как интересно, — стал я говорить какую-то ерунду, лишь бы прервать тягостное молчание. — Лед все-таки тает потихоньку и мусор разный наверх выкидывает.

Это я сказал по поводу хилого ручейка. Он вытекал просто из дырки во льду. Вокруг этого устья было накидано всякой мелкой всячины, камешки, какие-то бумажки, тряпочки.

— Ручей, наверное, течет по дну какой-нибудь трещины, а тут дырочку нашел. Трещина, видно, там наверху открыта, прогревается, ультрафиолет и сквозь туман пробивает, — Саю было тоже грустно… Он включился в разговор, морщась от боли в губах.

— А мусор откуда, пингвины накидали? Кто его в трещину, ты посмотри — тут же вверх метров пятьсот льду! — Митяй был груб, но справедлив.

— Ну, тает всюду, трещины, они такие — соединяются витиевато, — Виктор загнул несвойственное ему словцо. — Вон и веревочка болтается! Тоже из трещины! Принесло черти откуда!

— Это обвязка черного альпиниста, — мрачно пошутил Сай. — Дернешь за веревочку, бездна и откроется…

— Эх, какой альпинист, тут мы одни такие остолопы, — Виктор наклонился над ручейком и потянул за веревку…

Он вытягивал из-под толщи льда метр за метром… Потом Виктор уже с остервенением тащил её, отбрасывая за собой петлями…

Так он добыл метров сто, потом веревка заклинила. На помощь Виктору пришел Саша-Митяй. Он, кряхтя наклонился над отверстием, источающим ручеёк, и, по-вороньи, одним глазом заглянул туда. Проведя таким образом анализ содержимого трещины, Митяй, ничего не говоря, стал ковырять возле веревочки ледорубом. Через несколько минут молчаливой работы и не менее молчаливого созерцания с нашей стороны выход трещины был значительно расширен и Митяй гордо выволок безобразного вида комок, обвязанный веревкой. Легкое движение ножа освободило содержимое. На грязных тряпках лежала серебристая сфера.

— Не трогать, — жестко сказал я.

Я приблизил ладони к сфере. Ее холодный блеск вдруг преобразился в такое же холодное сияние. Сфера оторвалась от рванья, на котором лежала, и последовала за моими руками. Я уже стоял. Между моими ладонями висел светящийся шар. Мир вокруг меня исчез. Я чувствовал этот шар, как человек чувствует себя. Я знал — вот сейчас, стоит мне только захотеть и Антарктида улетит на место. На свое обычное место. Или вообще Земной шар вывернется наизнанку. И было это совсем буднично. Как само собой разумеющееся. Я мог сделать все, что хочу. И произошло, очевидно, именно то, что я и хотел.