Негр с «Нарцисса» - Джозеф Конрад

Ночью мысы отступали, заливы выдвигались вперед, и все вместе сливалось в одну непрерывную линию мрака. Огни земли смешивались с огнями неба; над мигающими фонарями рыбачьей флотилии упорно сиял огромный маяк, точно гигантский якорный огонь, зажженный над судном сказочных размеров. Под его непоколебимым светом прямой и черный берег, уходя вдаль, казался высоким бортом неразрушимого судна, неподвижно застывшего на бессмертном и вечно мятущемся море. Темная земля, одиноко затерянная среди вод, напоминала мощный корабль, усеянный бдительными огнями — корабль несущий бремя миллионов жизней, корабль, нагруженный нечистотами и драгоценностями, золотом и сталью. Он возвышался, огромный и мощный, охраняя бесценные традиции и невыразимые страдания, укрывая славные воспоминания и низкое забвение, гнусные добродетели и великолепные преступления. Великий корабль! Океан тщетно громит целыми веками его выносливые борта. Он существовал еще в те времена, когда мир был обширнее и мрачнее, когда море было полно тайн и готово было наделять славой отважных людей. Этот корабль был отцом всех флотилий и наций, великим флагманским судном расы; он не страшился штормов и бросал свой якорь в открытом море.

«Нарцисс», кренясь под порывами берегового ветра, обогнул Южный Мыс, миновал Дауне и на буксире вошел и Темзу. Лишенный своих славных белых крыльев, он покорно следовал за буксиром по лабиринту невидимых фарватеров. На пути его попадались выкрашенные в красный цвет лихтеры, качавшиеся на мертвых якорях; в первую минуту казалось, будто они быстро несутся по стремительному течению, но через минуту их красные пятна безнадежно оставались позади. Большие буи скользили мимо бортов «Нарцисса» и, попадая в его кильватер, натягивали свои цепи, точно рассвирепевшие псы. Проход суживался; берег с обеих сторон подступал к кораблю, упорно поднимавшемуся вверх по реке. На береговых склонах появились группы домов; казалось, будто они бегом спускались по скатам, чтобы увидеть проход корабля, но, остановившись перед грязью берега, так и замерли толпой на склонах. Дальше появились дерзкие шайки высоких фабричных труб; они следили за плывущим кораблем, словно бродячая толпа тощих великанов, и чванно вытягивались под темными плюмажами дыма, рыцарски склоняясь перед ним. Корабль обогнул луку; нечистый ветер прокричал свое приветствие в расснащенных мачтах и берег, сомкнувшись, стал между кораблем и морем.

Низкое облако повисло перед ним, большое опаловое трепещущее облако, точно сотканное из испарений миллионов человеческих лбов. Длинные синеватые струи дымчатого тумана бороздили его поверхность. Оно трепетало в такт с биением миллионов сердец; от него исходил необъятный горестный ропот — ропот миллионов губ, молящихся, проклинающих, вздыхающих, смеющихся, — не умирающий ропот безумия, сожаления, надежды, издаваемый толпами беспокойной земли. «Нарцисс» вступил в облако, тени сгустились. Со всех сторон доносился звон железа, мощные удары, крики, вопли. Черные баржи украдкой скользили по грязной реке. Дикий хаос перепачканных стен смутно поднимался в облаках дыма, мрачный и подавляющий, словно картина бедствий. Буксиры, яростно пыхтя, двигались тихим ходом и заполняли реку, чтобы твердо удерживать корабль у входа в доки. С носа «Нарцисса» взвились два каната; они прорезали воздух и злобно впились в берег, точно две змеи. Мост, как бы волшебством, разделился надвое перед ним. Большие гидравлические шпили завертелись сами собой, словно оживленные таинственными и нечистыми чарами. Корабль прошел по узкой полоске воды, между двух низких гранитных стен, а люди с пеньковыми стопорами в руках двигались вровень с ним по широким плитам. Другие группы нетерпеливо ждали по обе стороны исчезнувшего моста. Грубые широкоплечие люди в шапках, бледные мужчины в цилиндрах, две простоволосые женщины, оборванные дети — все одинаково завороженные зрелищем, широко раскрывали глаза. Телега, подъехав неровной рысью, остановилась как вкопанная. Одна из женщин воскликнула, обращаясь к молчаливому кораблю и ни на кого не глядя в особенности:

— Хелло, моряки! — и вся команда уставилась на нее с крыши бака.

— Эй, поберегись! — крикнул человек с доков, нагибаясь через каменные быки; толпа роптала, топала на месте.

— Отдай концы! — прокричал с набережной старик с красным лицом.

Канаты с тяжелым плеском упали в воду, и «Нарцисс» вошел в док. Каменистые берега прямыми линиями убегали вправо и влево, ограждая мрачный прямоугольный бассейн. Кирпичные стены высоко поднимались над водой — бездушные стены, которые смотрели сквозь сотни оков тупым и унылым взглядом перекормленной скотины. У их основания корчились чудовищные железные краны; с их шей спускались длинные цепи, раскачивавшие над палубами безжизненных кораблей свои кровожадные крюки. Воздух дрожал от шума катящихся по камням колес, грохота падающих тяжелых предметов, лихорадочного треска кранов, скрежета натянутых цепей. Между высоких зданий коротким вихрем вздымалась пыль всех материков. Едкий запах духов и грязи, пряностей и кож, дорогих предметов и отбросов пропитывал все углы, создавая в этом месте особую, драгоценную и отвратительную атмосферу. «Нарцисс» плавно вошел в свою клетку. Тени бездушных стен упали на него, пыль всех материков вспрыгнула на его палубу, и рой чужих людей, вскарабкавшись по его бортам, завладел им именем корыстной земли. Он перестал жить.

Франт в черном пальто и цилиндре ловко поднялся на борт, подошел ко второму подшкиперу, пожал ему руку и сказал:

— Хелло, Герберт.

Это был его брат. Внезапно появилась дама. Настоящая дама, в черном платье с зонтиком. Она казалась необычайно элегантной среди нас и такой чужой, словно свалилась на палубу прямо с неба. Мистер Бэкер приложился к фуражке. Это была жена капитана. И вскоре сам капитан, очень изящно одетый, в белой сорочке, спустился с ней на берег. Мы совсем не узнали его, пока он не крикнул мистеру Бэкеру, обернувшись на набережной:

— Не забудьте завести завтра утром хронометры.

Какие-то подозрительные оборванные молодцы с бегающими глазами входили и выходили из бака: «Насчет работишки», как они говорили.

— Скорее насчет кражи, — весело заметил Ноульс.

Бедняги! Никому не было до них дела. Ведь мы были дома.

Но кто-то из них нагрубил мистеру Бэкеру, и мы пришли в восторг, когда подшкипер отделал его. Все теперь приводило нас в восхищение.

— Я кончил на корме, сэр, — крикнул мистер Крейтон.

— В колодце нет воды, сэр, — доложил в последний раз плотник, держа в руке зонд.

Мистер Бэкер окинул взглядом ожидающие на палубе группы людей и взглянул вверх на реи.

— Уф! Можете идти, ребята! — фыркнул он.

Группы рассыпались. Плавание было кончено.

Свернутые постели перелетали через перила; перевязанные сундуки соскальзывали вниз по сходням; и тех и других было очень немного.

— Остальные крейсируют у Мыса, — загадочно объяснял Ноульс какому-то портовому бродяге, с которым он неожиданно свел дружбу. Люди бегали, окликая друг друга, призывая совершенно незнакомых людей «подсобить с пожитками». Затем, с неожиданной благопристойностью, подходили к подшкиперу, чтобы пожать ему на прощание руку. «До свиданья, сэр», — повторяли они различными интонациями. Мистер Бэкер пожимал жесткие ладони и дружелюбно фыркал каждому; глаза его блестели.

— Приберегите свои деньги, Ноульс, и подыщите себе поскорее хорошую женку.

Хромой был в восторге.

— До свидания, сэр, — с чувством произнес Бельфаст, выворачивая подшкиперу руку; он посмотрел вверх мокрыми глазами и жалобно добавил:

— Я думал, что возьму его с собой на берег.

Мистер Бэкер не понял, но ласково сказал:

— Берегите свое здоровье, Крейк! — и, погруженный в свое горе, Бельфаст спустился через борт, мрачный и одинокий.

Мистер Бэкер разгуливал по кораблю, внезапно погрузившемуся в полный покой. Он фыркал в одиночестве, пробовал дверные ручки, заглядывал в темные углы, как подобает образцовому старшему подшкиперу. Никто не ждал его на берегу. Мать его давно умерла, отец и два брата, ярмутские рыбаки, утонули вместе у Доггер-Банка, сестра была замужем и относилась к нему недружелюбно. Настоящая леди. Муж ее, будучи лучшим портным маленького городка и лидером местной политики, не считал своего шурина-моряка достаточно почтенным для себя знакомством. «Настоящая леди, настоящая леди», — думал мистер Бэкер, присев отдохнуть минуту на рубке. Времени еще много, хватит, чтобы сойти на берег, закусить, поужинать и отправиться ночевать куда-нибудь. Мистер Бэкер не любил расставаться с кораблем. Кто же, если не он, позаботится об одиноком «Нарциссе»? На пустынные палубы спустилась холодная и сырая мгла туманного вечера, а мистер Бэкер все еще продолжал сидеть, курить и вспоминать все корабли, которым он поочередно в течение многих лет отдавал всю свою нежность моряка. Однако ему ни разу в жизни не представилось случая сделаться капитаном. Ни разу. «Чего-то во мне не хватает для шкипера», — размышлял он в то время, как сторож, приставленный охранять корабль (и устроившийся в кухне) — сморщенный старик с выцветшими глазами — шепотом ругал его за то, что он «торчит тут». — «Вот Крейтон, — продолжал без всякой зависти рассуждать мистер Бэкер. — Настоящий джентльмен… знатные друзья… пойдет в ход… красивый юноша… только немного больше опыта». — Он встал и встряхнулся.