Тайная капитуляция - Аллен Даллес

Означает ли это, спросил я, что мы полностью потеряли Кессельринга для наших планов капитуляции? Нет, ответил Вольф, не полностью. Как он считает, есть три возможных пути действий. Выбор зависит от того, каким временем он, Вольф, будет располагать. Если времени практически не будет, он сможет действовать просто с помощью войск, находящихся под его командованием. Это может оказаться не слишком эффективным. Еще одной возможностью было поехать прямо к Витингофу и посмотреть, не удастся ли заручиться его поддержкой. Третья возможность, которую он особенно рекомендует, – немедленно ехать в штаб Кессельринга на Западном фронте и попытаться получить его поддержку. А Кессельринг, по его мнению, сумел бы подключить Витингофа.

Получалось, что наиболее беспокоивший Вольфа элемент, контролирующий фактор, а именно – время, становится щекотливой проблемой. «У германского командования, – сказал Вольф, – есть достоверная информация, что крупное наступление союзников в Италии планируется в конце марта». Должен сказать, в тот момент я не мог не заинтересоваться, не пытается ли Вольф вызнать дату наступления по причинам, не имеющим отношения к тому, из-за чего мы встретились для переговоров. Однако даже нечаянно я не мог ответить на его вопрос. Я сам не знал эту дату, хотя два генерала на холме, конечно, знали. Вольф упирал на то, что, как только начнется наступление, шансы на успешные переговоры о капитуляции станут минимальными, по крайней мере пока не закончатся первые бои.

«Если вы дадите мне пять, может быть, семь дней для действий, – сказал Вольф, – я предпочел бы немедленно навестить Кессельринга. Мне нужен такой запас времени, потому что придется ехать на машине. Организация перелета вызовет слишком много подозрений, и, должен признаться, у нас нет лишнего авиационного бензина. Но я контролирую полицейские силы вплоть до перевала Бреннер и, если только вы не разбомбите коммуникации, смогу добраться до него, проехать в Германию и переговорить с Кессельрингом. Я провел подготовительную работу с Кессельрингом, и, что важнее, у меня есть вполне законная причина его посетить. Есть много незаконченных вопросов по Итальянскому театру военных действий, которые следует с ним обсудить».

Далее Вольф убеждал, что если Кессельринг согласится с его планом, то будет легче работать с Витингофом. Вопрос о том, можно ли разговаривать с Кессельрингом о капитуляции на Западном фронте, не обсуждался. Позднее мы узнали, что Вольф втайне лелеял такую надежду, но на данный момент нас интересовал Итальянский фронт.

В этот момент мы с Гаверницем сказали Вольфу, что у нас присутствуют для консультаций два компетентных военных советника союзников (имена мы не назвали). Во время обеденного перерыва мы с Гаверницем обговорили бы с ними всю ситуацию, представленную Вольфом. С ходу нам казалось, что ему следовало поступить в соответствии с вариантом, который он считает лучшим, и навестить Кессельринга. Я не знал и не мог сказать, сколько времени оставалось для этих действий. Я знал лишь одно: если немцы желают сдаться, то должны делать это быстро. Любое грядущее наступление союзников могло так перемешать нацистские армии, что упорядоченная капитуляция стала бы невозможной.

Вольф был разочарован. Он надеялся на более определенный совет.

Затем мы вернулись к варианту его действий собственными силами. Какие войска находятся под его прямым командованием? Какая может быть от них польза? Он обрисовал разномастное воинство, которое СС собрала в Северной Италии: итальянцев, русских, сербов, хорватов, чехов и т. д., которых я перечислил в предыдущей главе. Они были вооружены только легким стрелковым оружием и имели несколько древних танков. Войска были разбросаны на большой территории, славянские части занимали посты на Адриатическом побережье. Помимо этих подразделений, которыми он командовал как высокопоставленный офицер СС и полиции, под его управлением было более 50 тысяч немцев, подчинившиеся ему как генералу вермахта – это еще одно из его званий. Из этого лишь около 10 тысяч входили в тактические подразделения, остальные составляли транспортные и интендантские части. Реальные перспективы на сколь-нибудь значительную поддержку нашему делу от этого войска представлялись слабыми, хотя, как мы уже говорили, оно могло оказаться полезным для захвата аэродромов и прибрежных районов и удержания их до подхода союзников.

Теперь стало совершенно ясным одно. При любом варианте капитуляции основной вклад генерала Вольфа – беседовать и убеждать армейских генералов в бесполезности дальнейшей борьбы. Поэтому вопрос заключался в том, следует ли Вольфу пытаться увидеться с Кессельрингом или просто сосредоточиться на Витингофе, которого, казалось, непросто будет убедить.

Мы задали Вольфу вопрос о позиции Муссолини. Вольф ответил, что тот находится под влиянием окружающих его женщин – жены, донны Рашель, и любовницы, Кларетты Петаччи, и ее родственников. В любом случае он сейчас был несущественной фигурой в вопросах капитуляции. Кальтенбруннер? На лице Вольфа мелькнула гримаса отвращения. Кальтенбруннер просто пытается организовать через Швейцарию собственный канал для мирных переговоров. Он не желает поощрять или дозволять какую-либо конкуренцию. А как насчет альпийского бастиона, спросили мы. «Безумие, – сказал Вольф. – Это только принесет дополнительные страдания германскому народу. Надо сделать все возможное, чтобы предотвратить такое сопротивление до последней капли крови».

Я сказал Вольфу, что хотел бы до беседы с моими военными советниками прояснить еще один-два момента. Для осуществления программы капитуляции необходимо уладить сложные технические и военные вопросы. Следует провести совещания между квалифицированными военными специалистами, которые лучше всего организовать в ставке союзных сил в Казерте. Вольф это понимал и сказал, что, как только наши планы материализуются, он будет готов послать компетентных людей в ставку союзников. В ответ на мой вопрос, будут ли они переходить через линию фронта или добираться через Швейцарию, Вольф сказал, что из соображений секретности намного лучше организовать встречу парламентеров на швейцарской границе и затем сопроводить их через Швейцарию и Францию до штаб-квартиры союзников в Южной Италии.

Был еще один технический вопрос. Мы высоко оценивали услуги барона Парильи, который мотался между Италией и Швейцарией взад-вперед, как курьер, но не было ли разумней, особенно если откроются реальные перспективы капитуляции, иметь быстрые и абсолютно надежные каналы связи между нами в Берне, ставкой союзников в Казерте и Вольфом в Италии? Я предложил предоставить радиста, свободно говорящего по-немецки, который мог бы перебраться к немцам и разместиться в штабе Вольфа. Вольф согласился. Он должен быть засекречен и подчиняться правилам, которые установит Вольф, который и будет нести ответственность за его безопасность. Организационные мероприятия, конечно, начнутся после возвращения Вольфа от Кессельринга, но в принципе наше предложение было принято. Как оказалось, это был один из решающих шагов к успеху нашего предприятия.