Тихоня - Дж. Л. Бэк

терпение, Дрю. Мне не составит труда ударить тебя по самому больному месту. И, раз уж речь зашла о боли, надеюсь, что твои оценки скоро улучшатся. Ты слишком много играешь в мяч и недостаточно учишься. Футбол — это еще один трофей на полке, но не вся жизнь. Без образования ты ничто, и ты не запятнаешь имя нашей семьи, отказываясь учиться и получать хорошие оценки.

Я поджимаю губы, сдерживая все мысли, которые вертятся в голове. И это говорит тот гребаный мужик, который только что приказал мне прийти на одну из его дурацких вечеринок. Что бы ни сделал, я всегда недостаточно хорош. Мы выигрываем игру, и, по его мнению, могли бы выиграть с большим успехом. Я посещаю его дурацкие мероприятия и улыбаюсь, изображая идеального сына, но вдали от посторонних глаз мне показывают, что этого недостаточно. Всегда ничего недостаточно.

— Ты будешь присутствовать на мероприятии, одевшись соответствующим образом. Ты не приведешь с собой девушку и будешь вести себя уважительно, иначе… — предупреждение повисает в воздухе

— Да. Я буду там.

Слова застревают в горле, и мне хочется прийти к этому человеку и ударить его по лицу. Если бы он не был мне нужен, мы бы уже давным-давно с ним разобрались.

Когда он не продолжает, я задаю вопрос, который наверняка испортит ему день.

— Как мама?

— Если хочешь знать, как поживает твоя мать, тогда подними свою задницу, поезжай в поместье и посмотри на нее своими глазами.

Меня так и подмывает надавить на него и спросить, когда он видел ее в последний раз, но я останавливаю себя. Не хочу, чтобы этот разговор продолжался дольше, чем уже есть.

— Отлично. Я съезжу к ней. — Я говорю это, потому что он хочет, чтобы я это сказал. Я говорю это, потому что в двух секундах от того, чтобы вывалить на него все свое дерьмо, а это только ухудшит мое положение.

— Как дела в университете? Какое место в команде ты занимаешь на данный момент?

Любой слушающий может подумать, что он спрашивает, потому что ему не все равно. Я же знаю лучше.

— Первое, конечно.

— Хорошо. Всегда лучший. По-другому и быть не должно. Просто помни, как я уже сказал, футбол — это еще один трофей на полке. Главное — твое образование и имидж нашей семьи.

Эту речь я слышал сто раз, сто и один раз, и она меня уже достала.

— Еще что-нибудь? — сохраняю свой тон ровным и деловым, чтобы он не отчитывал меня дальше.

К счастью, сейчас он не может видеть моего лица.

— Нет, это все. Я прослежу, чтобы секретарь отправил приглашение с указанием времени. Уверен, мне не нужно объяснять, к каким последствиям все это может привести.

Он вешает трубку, не сказав больше ни слова, и я сжимаю телефон чуть сильнее, чем нужно, а затем швыряю его на стол. Руки дрожат, мышцы напряжены, и я в пяти секундах от того, чтобы что-нибудь разбить. Считаю в уме.

Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь. Восемь. Девять. Десять. Одиннадцать. Двенадцать.

С каждой цифрой мои мысли уносятся все дальше и дальше, и гнев все больше и больше покидает меня. Через несколько минут я достаточно успокаиваюсь, чтобы спуститься на кухню и найти что-нибудь перекусить. Как обычно, здесь пусто, и полуденный свет проникает внутрь через большие стеклянные двери, выходящие на просторное патио.

Когда добираюсь до кухни, я все еще зол и не в настроении готовить, поэтому делаю сэндвич с арахисовым маслом и джемом, затем смотрю на тропинку, ведущую к лесу. Закрываю глаза и наслаждаюсь нахлынувшими воспоминаниями.

Бел, бегущая по листьям, ее испуганный шепот, когда она думала, что я вот-вот поймаю ее. Страх в ее глазах и звуки, которые она издавала, когда я толкнул ее на колени в грязь. Кровь на ее коже, слезы, стекающие по ее гладким щекам. Прекрасна. Настоящий шедевр из хаоса и страха. Она выглядела так сексуально с моими отметинами на коже. Хотел бы я провести с ней больше времени и оставлять отметины понемногу, пока она вся не покроется ими. Вся в синяках и ссадинах, пока я не уложил ее и не показал, какая она хорошая девочка. Я хотел похвалить ее, сказать, как прекрасно она бегает, как восхитительно борется со мной. Напомнить ей, что она никогда не сможет от меня убежать.

В следующий раз, когда прикоснусь к ней, хочу впиться зубами в ее кожу, оставить следы на бледной шее, чтобы все увидели, что она моя. Тогда никто не будет настолько глуп, чтобы приглашать ее на свидание или даже взглянуть на то, что принадлежит мне. Я недовольно вздыхаю и запихиваю в рот остатки сэндвича. Это хреново, но она — луч света в моем темном мире. Мне нужно увидеть ее. Прикоснуться к ней. Почувствовать ее запах.

Обычно я не увлекаюсь женщинами. В конце концов, если ты можешь заполучить любую киску, зачем влюбляться только в одну? Но Бел — другое дело… В ней есть что-то особенное, и я хочу обладать ею, как редчайшей драгоценностью. И со временем я это сделаю, но пока мне нужно набраться терпения. Не хочу, чтобы кто-нибудь сообщил моему отцу, что я снова встречался с ней, или заставил его думать, что она мне интересна. Если он подумает, что я в ком-то заинтересован, то найдет способ использовать это против меня. И как бы я ни убеждал себя, что мне все равно, втягивать Мэйбел в эту неразбериху с отцом — не то, чего я хочу. Я эгоист и чертовски испорчен, но никому бы не пожелал иметь дело с этим человеком.

Как бы тяжело мне ни было, придется подождать, даже если ожидание — это не мой стиль. Однако это не значит, что я не могу преследовать, соблазнять или дразнить. В конце концов, она выглядела такой чертовски хорошенькой, когда страх искажал ее тонкие черты.

Глава 12

БЕЛ

У вас когда-нибудь возникало это странное ощущение покалывания в затылке? То, которое заставляет чувствовать, что за вами наблюдают? Когда волоски