Волчья свадьба. Книга 1 - Натали Лавру

ему? Знает ли он о моём разговоре с мамой? В силах ли как-то помочь мне? Одни вопросы. И где же он, когда он так нужен мне?»

      Вечером он позвонил, хотя раньше предпочитал разговаривать лично.

– Привет, Диана.

– Привет.

– Ты куда-то уезжала на выходные?

– Да, в деревню к Ане. Откуда ты узнал?

– Я же сказал, что наблюдаю за тобой.

– Тогда зачем спрашиваешь?

– Уточняю. Твоя мама сказала, что препарат подействовал недостаточно.

– Не подействовал. Я не могу говорить сейчас об этом.

– Выйди во двор.

– Хорошо.

      Я бегом пересекла коридор, затем прыгала по лестницам через ступеньку, но возле комендантской притормозила и отдышалась, чтобы не было заметно, что я спешила.

      Дилан сидел в машине прямо напротив входа в общежитие. Я села к нему. Вид у него был такой, словно он готовился к главной роли в драматической картине. Однако Дилан старался показать, что он выше и сильнее всей этой маеты, которая происходит с нами.

– Здесь ты можешь говорить обо всём, – сказал он.

      Я колупалась в ногтях и молчала, обдумывая, что и как рассказать. Нервничала.

– Диана?

– Я тут подумала, что у меня есть всего три варианта, как быть: первый – не быть, второй – сбежать ото всех и жить в лесу, третий – сделать вид, что я признаю свою неправоту и прошу о помощи… Да, к чему это я… Я превратилась на глазах у людей, теперь они знают, кто я, и что тех пятерых убила я.

– Твоя мать сказала, что ты блефуешь, – сощурил глаза он.

– Нет! – ему ни к чему было знать, что я соврала тогда. – Это случилось во сне, я не хотела никого пугать.

– Кто тебя видел?

– Люда с Аней, мои соседки. Они обещали не раскрывать мою тайну, но я не верю им. Они почти не разговаривают со мной, избегают.

      Он понял, что я не шучу, и некоторое время размышлял, глядя в окно. Я прибежала, когда мне что-то потребовалось от него.

– Так значит, препарат просто перестал на тебя действовать… Что-то тут не так… Может, поделишься, как это у тебя так получилось? – с ноткой язвительности уточнил он.

– Я пришла договориться, а не просить уколоть меня смертельной дозой, – сразу же осадила его я.

– Не будешь же ты отрицать, что я многого не знаю о тебе?

– Не буду. Но ты не должен бороться с этим, такова моя природа, это дар, а не проклятье.

– Ты права: нам стоит договориться. Мои условия такие: ты сейчас возвращаешься в общежитие, забираешь вещи, и мы едем домой – это раз; завтра днём ты забираешь своё заявление о разводе – это два; я в курсе о каждом твоём шаге – это три, – видно было, что он вовсе не считает мои особенности даром, но пойти мне навстречу было единственным выходом для него (для нас обоих).

– Что ж… Мои условия: первое – ты больше никогда не позволишь вколоть мне транквилизатор и любую другую подобную дрянь; второе – я продолжаю учиться в университете; третье – ты держишь меня в курсе обо всех событиях, происходящих в жизни клана.

      Он снова задумался. Ни одно условие не нравилось ему.

– Хорошо. Если один из нас нарушит условия договора, то…

– То я больше не часть клана, – озвучила я.

      Дилан покачал головой:

– Ты слишком наивна.

      Я вышла из машины: надо было забрать вещи и попрощаться с девочками. С какого же момента моя жизнь наполнилась таким количеством трудностей? Со дня приезда Седого год назад? С момента, когда я убила тех ублюдков?

      В комнате были все трое. Паша всё ещё смотрел на меня без страха, но уже как-то с отчуждением. Я попросила его выйти, чтобы обсудить личные дела с девочками.

– Я вижу, что вы решили молча отдалиться от меня. Мне больно видеть это.

– Мы не хотели обижать тебя.

– Такие вещи не могут не обидеть. Я не впервые сталкиваюсь с тем, что дорогие мне люди смотрят на меня, как на монстра. Никто не хочет верить, что я не опасна для мирных людей.

      Они обе молчали, и в их глазах я видела страх. Я была для них всего лишь монстром.

– Что ж, я больше не буду пугать вас, живите спокойно. Мне жаль и не жаль, что вы увидели меня другую.

      Никто не пытался заговорить со мной, пока я собирала вещи. Главное – ничего не забыть. Сумка, учебники… посуду брать не стала, полотенце, бельё с сушилки… Наконец, я ушла, слыша за спиной слабенькое «пока».

      Страшно, что так закончилась дружба. Третий раз меня уже не подселят к ним в комнату.

      «Неужели всё? Мои отношения рушатся, как карточные домики…» – не хотела верить я.

      Я села в машину и погрузилась в собственные мысли, ничего не видела вокруг себя. В смешанных чувствах я не заметила, как мы подъехали к дому.

– Пошли? – с отчуждением в голосе сказал мне Дилан.

– Чёрт возьми! – выругалась я. – Неужели нельзя просто сказать, что ты любишь меня и очень скучал?

      Мои слова застали его врасплох. Сначала он сделал каменное лицо, потом произнёс:

– Я позволил тебе превратить мою жизнь в кошмар. Этого тебе мало? – в его голосе очень явно прозвучали боль и обида, но затем он схватил меня, перетащил к себе на колени, крепко прижал к своей груди и начал осыпать поцелуями.

      Можно было снова чувствовать себя влюблённой девочкой и наслаждаться романтикой, только вот мне было грустно. Мы просидели в машине так долго, что стёкла запотели изнутри и перестало хватать воздуха. Спорить и ругаться уже не было ни сил, ни желания, поэтому мы просто молчали.

      Оказавшись дома, мы снова попытались раскрепоститься друг перед другом, словно последнего месяца не было вовсе. Мне нравилось, как он торопливо и жадно водил пальцами по моему телу. Остановиться его заставили швы на моей спине, не так давно затянувшиеся и ещё немного заметные.

      На душе стало спокойней, чувство тоски отступило. Странно, в этот раз вместо страсти из меня лилась нежность. И вроде бы в моём характере была дерзость, но она сама собой испарилась. Последние события изменили меня; навсегда или временно, я не могла сказать, и всё же снова почувствовала, что нахожусь внутри счастливого момента.

      Перед сном мы немного поговорили, и снова из моих глаз текли слёзы: «Откуда взялась эта я? Может, остаток транквилизатора возымел надо мной такой эффект? Неужели я раньше всё время сдерживала себя, чтобы не дать волю эмоциям? Да какая теперь разница». Было ощущение, что во мне существовали сразу несколько личностей, и они время от времени сменяли друг друга в зависимости от ситуации.

      В круговороте последних событий как-то потерялся день рождения Дилана, первое мая. Я помнила о нём, когда гостила у Ани, но так и не поздравила в тот день.

      Ещё совсем недавно я мечтала, чтобы Дилан именно так обнимал меня и просто находился рядом. И вот это случилось. Что ж, некоторые вещи начинаешь понимать не с первых дней жизни. Поплакав, я незаметно уснула.

      Просыпаться было непривычно. Так же непривычно и страшно было снова привыкать к чему-либо, а особенно к хорошему. Мне хотелось хотя бы некоторое время пожить спокойно, без происшествий и приключений.

Глава 7

Оставался месяц до каникул, финишная прямая первого курса. Несмотря на все несчастья, просыпавшиеся на мою буйную голову, я вполне успевала и числилась в пятёрке лучших студентов первого курса.

      В столовой ко мне подошла Аня и отдала расчёску, забытую в общежитии. Помимо страха я заметила в её бегающем взгляде стыд. Она не извинилась и после моего короткого «спасибо» ушла. Можно легко угадать: они много говорили обо мне, им обеим было неловко, что они так малодушно оттолкнули меня.

      Но моя безумная любовь затмила боль от всех возможных обид. Заявление о разводе я забрала, как и обещала, и вернула на палец кольцо. Вечером меня ждал сюрприз: мы отправились в ресторан, где Дилан сделал мне предложение, – да-да! Он сказал, что,