Одержимые сердца - Анна Морион

у него цели в жизни? Как он видит свое будущее? Какие тайны он скрывает? Ведь у всех есть тайны. И зачем этот человеконенавистник занимается благотворительностью? А теперь еще и выставками?

Сколько вопросов! И ни одного ответа. Но я обо всем узнаю.

Я твердо решила, что, куда бы не завели меня наши с Брэндоном игры, – я никогда не открою ему своих чувств. Он никогда не узнает о том, что я помешана на нем. Что я люблю его настоящей всепоглощающей вампирской любовью. Прикована к нему. Нет, нет! Ведь это могло бы дать ему оружие надо мной, еще большую власть, чем он имеет надо мной сейчас.

Молчать. Играть. Наслаждаться. Укрощать.

А пока что у меня было некоторое время до пятницы и дела, которые необходимо было уладить. Например, мы так и не сдвинулись ни на шаг в обсуждении моей выставки, а ведь времени оставалось не так уж много.

В одиннадцать утра я порылась в чемодане с одеждой Миши, нашла неплохое хлопковое белое платье и легкое бежевое пальтишко, попросила горничную прогладить их для меня, заплела волосы в небрежную косу и нанесла макияж. И через полчаса я – известный фотограф, смотрела на себя в зеркало и умилялась своему скромному, благодаря одежде младшей сестры стилю. Но мои губы алели, как маки, на моем бледном лице. Моя любимая алая помада, без нее я – не я.

Ха-ха! Если Брэндон не был бы Брэндоном без делового костюма, то я не была бы я без моей алой помады.

Лондонская погода радовала туманом и отсутствием солнца, и я, довольная и прекрасная, вышла из отеля, чтобы поймать такси и доехать до офиса известного глянцевого журнала, с которым у меня было назначено интервью по поводу моей карьеры и, естественно, приближающейся серьезной выставки. Что ж, для них мое появление в их журнале станет украшением, для меня же – пиар ходом. Да, я дала отцу слово не сверкать слишком ярко, но, что поделать, – таков мир бизнеса и тягость знаменитости.

По дороге я заехала в бутик Маноло Бланик и приобрела пару роскошных туфель, так как балетки и кеды Миши мне уже порядком надоели. Мои ноги словно кричали мне: «Каблуков! Роскоши! Стиля!». Да и заявляться на интервью с модным журналом в белых кедах было бы дурным тоном. И в офис журнала я зашла, цокая двенадцатисантиметровыми острыми каблуками лаковых бежевых туфель. Какое это наслаждение, – вновь стать собой! Правда, на мне не было никаких украшений, кроме тонкого золотого браслета на левом запястье. И никаких сережек. Естественно! Нам, вампиршам, посчастливилось с нашей непробиваемой кожей, поэтому мы могли носить только клипсы. Но это так дешево. Фи. Ха-ха, а наша элегантная Маришка носит клипсы каждый день!

Интервью прошло на ура. Много интересных вопросов, небольшая дискуссия на тему «Что значит быть фотографом?», милые шуточки, юмор, мое блистательное ораторское искусство, комплименты насчет, как я элегантна сегодня. В конце интервью я скромно пригласила читателей на свою выставку, фотограф сделал пару красивых фотографий меня прекрасной и попросил дать ему пару советов. В общем, я искрилась, как бенгальский огонек на Новый год.

После интервью я устроила себе небольшой шоппинг, на котором приобрела еще десять пар туфель и много новой сексуальной одежды. Прощай девочка в зеленом шифоновом платье и балетках! До свидания, джинсы, кеды и смешные футболки! Мария Мрочек вернулась!

Затем я до самого вечера разъезжала по городу, на разные встречи: с фотографами, моделями, редакторами, в общем, со всеми, с кем связывала меня моя профессиональная деятельность. Друзей у меня не было. Да они мне и не нужны.

Но все эти встречи, суматоха, болтовня, все, что должно было отвлечь меня от мыслей о прошлой ночи с Брэндоном, – не помогли. Моя голова была забита мыслями об этом мерзавце. О том, что я вновь встречу его в пятницу. И тогда мы вновь проведем вместе всю ночь. Я желала, чтоб пятница настала уже завтра, – так велико было мое сексуальное томление к Брэндону. Но до пятницы нужно была ждать долгие десятки часов, и я должна была прожить их. С пользой. Сосредоточиться на делах и выставке.

Но как тяжело это было!

***

Пятница. Наконец-то пятница.

Я знала, что он приедет за мной. В восемь. Опять в восемь.

Почему всегда в восемь? Работа? Сидит в своем офисе и раздает деньги направо и налево, занимаясь благотворительностью? Или, чем вообще он занят, кроме как этим? Бизнес. Что за бизнес?

Я вдруг поняла, что ничего не знаю о том, каким бизнесом он занимается. Рестораны? Недвижимость? Строительство? Нужно будет спросить его.

В этот вечер я была одета в черное короткое платье. Поверх него – все то же элегантное бежевое пальтишко. На ногах – низкие черные ботильоны. Острый каблук. Одиннадцать сантиметров. Волосы распущены. На лице – вечерний макияж. Алая помада на губах. В руках – черный клатч с телефоном и кредитной картой.

Брэндон опоздал на пять минут. А ведь он всегда так пунктуален, этот английский вампир. Педант. Но ему пришлось ждать еще десять минут прежде, чем я осчастливила его своим появлением.

Он ждал меня прямо у входа в отель.

– О, нет, опять деловой костюм? Неужели тебе не хватает средств, чтобы приобрести еще пару джинс и футболок? Теперь знаю, что дарить на твой День рождения! Когда он у тебя? – шутливым тоном сказала я, ведь Брэндон вновь не изменил своему строгому стилю и был одет в темно-синий деловой костюм. А мне, честно говоря, хотелось увидеть его в другом, более расслабленном стиле. Очень уж мне понравилось, как сидели на нем черные джинсы, в тот незабываемый вечер животной страсти.

Я окинула Брэндона оценивающим взглядом и нашла, что все-таки, деловой костюм ему очень к лицу. А когда я подняла взгляд на само его лицо, мой сверкающий томлением взгляд встретился с его взглядом.

Брэндон был похож на ледяную статую. Его скулы заострились, губы плотно сжаты, а глаза… Они были просто ледяными. Его красивые густые брови были нахмурены. Он молчал.

Совершенно не понимая его реакцию, я приподняла брови в молчаливом вопросе.

На что? Я была элегантно одета и достаточно скромна.

Мой вечерний макияж? Но ведь он видел меня в нем много раз прежде. Алая помада?

– Кажется, я попросил тебя об одном маленьком одолжении, – наконец, тихим голосом сказал Брэндон.

В его голосе не было злобы или ненависти. Или даже недовольства. В нем был самый настоящий мрак.

– Что? – только и смогла вымолвить я.

Какое еще одолжение? Что-то я такого не припомню!

– Ты рехнулся? – невольно вырвалось у меня.

Что за сцена?

Отличное начало вечера! Я стою перед ним, ослепительная и томная, а он ведет себя,