Выжившая из Ходо. Эльфийский турнир - Ольга Дмитриева

у вас? Это артефакт Ходо пятого-шестого ранга. И он сделан не так давно, чтобы быть боевым трофеем.

Поколебавшись, я ответила:

— Это... Еще один выигрыш.

— Выигрыш? - удивился он. - И у кого же вы его выиграли, леди Гемхен?

Я напустила в голос побольше уверенности:

— У ныне покойного Айсабуро Тайджу.

Эльфы удивленно переглянулись, и подоспевший Аккеро любезно пояснил:

— Господин Тайджу гостил у герцога Бейтана этим летом. Леди имела честь схлестнуться с ним в сёги и выиграть.

А он откуда об этом знает? Его же тогда не было в городе.

— Это нужно уничтожить, – уверенно заявил черноволосый.

Я тут же выхватила осколок из рук остроухого и прижала к груди со словами:

— Ну уж нет! Это тоже боевой трофей для меня, и я его никому не отдам.

Ян-Лин принялся меня увещевать:

— Шия, ты не сможешь им пользоваться. Никто не сможет. Слава благоразумию родов Тайджу и Ода, этих мерзких демоновых выродков Ходо стерли с лица земли.

К этому моменту вокруг собрались уже все мои товарищи, и Ястер заинтересованно переспросил:

— Демоновых выродков... Кого?

— Род некромантов Рибена, Ходо, – с готовностью пояснил черноволосый эльф. – Мерзкие существа. Земля вздохнула свободно, когда их не стало. Мисуто – тоже некроманты, но хотя бы не демоново отродье.

— В каком смысле – демоново отродье? – полюбопытствовал Винсент.

— В прямом, – снисходительно пояснил Ян-Лин. – Основатель рода Ходо призвал демоницу и согрешил с ней. А затем, вопреки всем законам земным и небесным, назвал тварь из иного мира своей женой. Она родила ему детей, каждый из которых владел темной искрой невероятной мощи. Так появился сильнейший род некромантов Рибена.

Я не удержалась и фыркнула:

— Это же сказки. Ни один уважающий себя человек в это не поверит.

— Ты не человек, – напомнил мне остроухий, качнув бронзовой косой. – Эльфы сами были тому свидетелями. Память людей слишком коротка.

Я продолжала недоверчиво смотреть на него и прижимать осколок к груди. Запретить распространять бредовые слухи о моем роде я не могла, но и созданный артефакт отдавать не собиралась. Возможно, от него здесь будет зависеть моя жизнь. И жизни товарищей.

Черноволосый двинулся ко мне, но путь ему преградил Аккеро. Следователь заслонил меня и спокойно заговорил:

— Зачем отбирать у леди столь дорогую ее сердцу безделушку? Вы же сами сказали, что никто из присутствующих не сможет ей воспользоваться. Орден Святого Альбана разрешил ввезти эту вещь в Нуамьенн. Как видите, ничего страшного не произошло. В Линьине нет ни одного некроманта. Как и среди нашей группы, за что я могу поручиться. Так чего же вы боитесь, господа? Что случится, если леди Гемхен будет хранить эту вещь?

Его спокойная речь произвела нужное впечатление. Посовещавшись, остроухие оставили нас в покое. Больше ничего предосудительного в вещах не нашли. Поэтому вскоре нам разрешили сесть на коней и отправиться туда, где предстояло жить участникам турнира.

Я ожидала увидеть гостиницу, но эльфы расщедрились и выделили для гостей большой дом. Сейчас он пустовал – слуги сообщили, что представители столичной академии отправились на тренировку. Моя комната оказалась небольшой, но светлой и уютной. Раскладывать вещи не хотелось. Поэтому я ограничилась тем, что сняла с пояса катану и окарину, бросила сумки рядом со шкафом и рухнула на постель. Но полежать спокойно мне не дали. Раздался стук в дверь. Я нехотя поднялась и пошла открывать.

На пороге стоял Стэндиш.

— Мне нужно проверить амулет Тьена, – сообщил он.

Я отошла в сторону, пропуская охотника. Пес, вместо того, чтобы подойти к хозяину, нехотя растянулся на полу. А Святой бросил на дверь запирающее заклинание, взял меня за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

— Значит, все-таки Ходо? – спросил он, и мое сердце ухнуло вниз.

Этого я боялась с того самого момента, как эльф взял в руки осколок кости.

Глава 31. Стэндиш в поисках истины

На мгновение я замерла, а затем решительно оттолкнула его руку.

— В каком смысле «все-таки Ходо»?

Мой голос не дрогнул. Я сделала шаг назад, но Стэндиш последовал за мной. Я лихорадочно соображала, как буду отпираться.

— В самом прямом, – не отступал Святой. – Ты создала артефакт пятого-шестого уровня за две ночи. Растешь, девочка... Хотя это еще неизвестно, кто ты на самом деле.

— Обычная некромантия, – пожала плечами я. – Причем здесь Ходо? Это домыслы эльфов.

Охотник покачал головой:

— Нет. Ян-Лин был в Рибене. А ты вчера использовала свою кровь в ритуале.

— И это кровь полуэльфийки. Что вы хотите от меня?

Я уперлась спиной в стену и затравленно огляделась. Стэндиш на этот раз не собирался отступать, я видела яростный блеск в зеленых глазах Тьена. Святой то ли почувствовал взгляд демона, то ли пес не удержался и что-то сказал ему. Но он обернулся и насмешливо сообщил:

— Да ничего я ей не сделаю, успокойся.

Я посмотрела на напряженную фигуру пса и увидела, что его лапы подрагивают. Он бы сорвался на мою защиту, но приказ держал демона на месте. Незаконно плененного демона... Стэндиш снова повернулся ко мне и заговорил:

— Чего я хочу? Признания. Я тебе не враг.

— Признания в чем? – фыркнула я.

Святой продолжал сверлить меня внимательным взглядом:

— Ты – не Шиясса Гемхен. И я хочу знать, кто ты и как оказалась в ее теле.

— Вы знаете способ менять тела? Я – нет.

— Слухи, что у Ходо был артефакт для обмена душ, ходили в Рибене.

— Слухи иногда – просто слухи.

Он с улыбкой покачал головой:

— Не в твоем случае. В тот день, на кладбище, когда проснулся твой некромантсикй дар... Ты совершенно точно не знала того, как в Нуамьенне хоронят мертвых. И знала Закон Духов, который блюли только Ходо и Мисуто. Ты была испугана. У тебя некромантия высокого ранга. У восемнадцатилетней девчонки такая может быть только в том случае, если она родилась в роду, который передает чистую темную искру. Но никак не у полукровки. Тебя обожает демон, которого я пленил в Рибене. Ты прекрасно владеешь катаной духа, много усилий приложила для того, чтобы добыть оружие Соджи Мисуто. Ты обыграла Тайджу в сёги... Есть смысл продолжать?

Он сделал еще один шаг вперед, и я предупредила:

— Не подходите.

Святой примирительно поднял руки и повторил:

— Я ничего тебе не