Курсант: Назад в СССР 11 (СИ) - Дамиров Рафаэль

— Что ж… Похвально. Будем надеяться, что этот случай не станет исключением из вашей практики, хотя исключения когда-нибудь непременно случаются.

— Всякое бывает, — хмыкнул я. — В прошлый раз вы рассказали мне про теневое производство на фабрике, — продолжал я переводить разговор в нужное русло, — но почему-то умолчали, что именно вы занимались разработкой Парамонова, когда работали в ОБХСС.

— Вы знаете, это все в прошлом… Не хотел вспоминать старое, — не моргнув глазом выдал писатель. — У меня сейчас совсем другая жизнь… Утром пробежка, днем — муза, а вечером бокал отменного виски. Иногда мне кажется, что работа в милиции была в другой моей жизни. Да и это громко сказано — «занимался разработкой». Так, с проверкой раз пришел, а после пенсия настала.

— Эти два события как-то связаны между собой? — я старался придать голосу легкость и небрежное любопытство, будто поддерживал эту тему из праздности.

— Давайте не будем об этом, — писатель дружески хлопнул меня по плечу, — дела давно минувших дней пусть порастут быльем-травой. Лучше расскажите мне подробнее о деле Холодильщика. Пожалуй, начну роман писать именно с этого эпизода… Как, говорите, назывался аппарат, которым он получил питание холодильной установки в глуши?

В наш кабинет постучали, и на пороге вырос полковник Лосев.

— Здравствуйте, товарищи, — лицо его выглядело немного хмурым, а взгляд озабоченным.

— Дмитрий Ильич, — Горохов первым поздоровался с ним за руку, — проходите, присаживайтесь.

— Спасибо, насиделся, — отмахнулся тот и вручил нашему шефу вскрытый почтовый конверт с гашеной маркой с изображением заснеженной горы (я даже надпись разглядел — «Эверест покорен советскими спортсменами»). — Тут вам письмо, Никита Егорович.

— Мне? — следователь приподнял бровь и с удивлением взял конверт, повертел в руках и проговорил. — Интересно… Без обратного адреса.

— Да, пришло через нашу канцелярию.

На конверте значилась только одна строчка в строке «кому» — печатными буквами от руки выведено: «следователю Н. Е. Горохову».

— И что там?

— Чертовщина какая-то, — полковник все же сел у приставного стола и вздохнув, добавил. — Ничего не понимаю… почему вам такое письмо отправили?

Никита Егорович медленно вытянул бумажку из конверта, словно опасался ее содержания. Наша группа замерла в ожидании, в воздухе повисла тишина, слышно было, как по кабинету курсирует черная муха, да Федя ерзает на стуле, он был самый любопытный из нас и не мог ждать, не шевелясь.

Шеф развернул отпечатанный на пишущей машинке листочек, отодвинул его от глаз на расстояние вытянутой руки и стал читать вслух очень странный текст.

— Осень опустила на город покрывало из опавших листьев. Они горели золотом, а некоторые кровавыми красками, словно намекали Арнольду сделать то, на что он так и не решился… Ему повсюду мерещились знаки. Например, сегодня Мясник Евлампий, у которого он купил окорок на рынке, бахвалился своим новым ножом. Острым, как бритва. В газете, что Арнольд купил на площади у мальчишки-оборванца, бросался в глаза кричащий заголовок об убийстве некоего приказчика Задворского, труп которого нашли намедни на набережной в зарослях шиповника.

«Убей, убей ее, — шептал внутренний голос Арнольду. — Ты ведь этого так желал».

Нет… Арнольд замотал головой. Что за наваждение? Бесы диктуют ему свою волю? Нет! Он не такой… Но держать пленницу вечно он не может.

«Убей» — не унималась темная сущность.

— Хорошо! — вскрикнул мужчина и тут же зажал рукой себе рот — прохожие стали озираться на чудаковатого в старомодном цилиндре, что стоял у трактира и разговаривал сам с собой.

— Хорошо, — уже шепотом повторил Арнольд. — Я убью ее. Но не сейчас. Через две недели, когда ночь будет самой темной, а луна превратится в кривую полоску. Это будет подходящее время, час, когда бесы выходят на поверхность… Две недели — и я заберу ее жизнь.

Горохов почесал затылок, повертел листочек в руках, но никаких слов там больше не обнаружил. Обычная писчая бумага желтоватого цвета и серые строки шрифта.

— Хм… — следователь свел брови. — Ничего не понимаю. Что за ерунда? И почему это прислали мне?

— Кто же знает? — пожал плечами полковник.

— А почему конверт вскрытый?

— Я его распечатал, — ответил Дмитрий Ильич. — Сами понимаете, что как руководитель органа я обязан ознакомиться с любой поступающей корреспонденцией, независимо от того, кому она адресована.

— Да, конечно, — задумчиво пробормотал Горохов, снова и снова перечитывая странное послание.

— Мне кажется, здесь есть некая скрытая угроза, — вмешался Катков. — Кто-то намекает, что кого-то скоро убьет.

Я подошел к столу, за которым сидел криминалист и незаметно наступил ему на ногу, тот удивленно поднял на меня глаза. Я чуть мотнул головой. Алексей все понял и не стал развивать дальше свои мысли.

Света и Погодин заметили мой знак, тоже прикусили языки. Хотя по их лицам было видно, что свои версии трактовки письма у них тоже имеются. Только шеф не отрывался от листочка и все гадал, теребя пуговку пиджака.

— Анонимка обычная, — хмыкнул я. — Кто-то решил подшутить. Сейчас осень, время обострений у всяких чудиков.

— Думаете, это просто несвязный бред? — пытливо уставился на меня Лосев.

Горохов тоже поднял на меня глаза, но в его взгляде читался скептицизм, тогда я незаметно ему подмигнул, мол, потом, все потом…

— Связный, — продолжил я, — но все же бред.

— Ну и ладьненько, — облегченно вздохнул Лосев. — Не хватало нам еще в городе новых убийств, — он взглянул на часы, — я тогда пойду, мне еще на совещание в горком, потом в штаб ДНД наведаться нужно, еще приказ из области спустили, голову ломаю… Представляете, теперь на все преступления, совершенные в условиях неочевидности, должен выезжать эксперт-криминалист. Эх… беда-бедовая. Где же я столько экспертов-то возьму, чтобы они круглые сутки выезжали даже на кражу куриц и простыней с веревок? Раньше проще было. Малозначительную краженку участковый оформил и все. А теперь следственно оперативную группу в полном составе требуют отправлять, — высказался Лосев о наболевшем. — Еще и экспертизы требуют назначать по изъятым следам в дежурные сутки… Раньше в течение десяти дней это растягивалось.

— Так вы создайте внештатных криминалистов, — подсказал я феньку из своего милицейского будущего.

— Это как? — вскинул брови Лосев. — Не положено гражданским в процессуальных действиях участвовать, понятым только и специалистам, да представителям организаций, где осмотр делается.

— Так набирайте внештатников из числа сотрудников. Следователи, участковые инспектора, оперативники — все они могу выполнять нехитрую работу криминалиста при должном предварительном обучении. Кисточкой помазать, следы поискать, изъять и упаковать. Пусть сотрудники экспертно-криминалистического отдела проведут с ними соответствующие занятия, примут зачеты, обеспечат кримсредствами — и вперед.

— Думаете, так можно? — поскреб лысину Лосев.

— Нужно… — кивнул я. — Расширения штатов не требуется, финансирование никакого тоже, а вы это еще как передовой опыт своего УВД оформите, как широкое применение криминалистических средств и методов в борьбе с преступностью.

— А что? — воодушевился начальник милиции, — прекрасная мысль! — он на секунду задумался. — Подготовим соответствующий приказ по УВД… Вот только где мне столько набрать кримчемоданов? И прочих порошков дактилоскопических…

— А чемоданов много и не надо. По одному на дежурку скомплектовать. Журнал выдачи заведите. Что касается оснащения, то проведите ревизию и сравните табель положенности криминалистической и оперативной техники с тем, что имеется у вас в подчиненных райотделах. Наверняка, некомплект вскроется.

— Спасибо, Андрей Григорьевич! — Лосев крепко тряс мою руку. — Я уже неделю голову ломаю, как выполнить нововвединия из области, а тут и правда, выход такой замечательный подсказали.