Мой (с)нежный барс (СИ) - Ваниль Мила

- Л-ладно… - Она перевела дыхание. – А ты? Что тебе грозит?

Шади запрокинул голову и покрутил шеей, разминая затекшие мышцы. Хрустнули позвонки. В конце концов, к этому никак не подготовишь.

- Кнут, - коротко ответил он и мрачно посмотрел на Вишенку.

Она поняла. Глаза округлились – в них читались и ужас, и гнев, и негодование. Прикрыв рот ладонью, Вишенка считала, как просил Шади, даже дольше.

- Этого не будет, - выдохнула она наконец.

- Не тебе ре…

- Этого не будет. Твое «преступление» в том, что ты меня защищал.

- Вишенка, милая…

- Я не позволю тебе снять ошейник! Никогда! Нет никакого обмана!

Шади решил не спорить.

- Хорошо, только не кричи, пожалуйста.

Вишенка припала к нему… и расплакалась. Что ж, имела право. Бедная девочка, и отчего все так? Что за таинственный отец, который таким нелепым способом освободил дочь от ненормальных родственников? Что ему от нее нужно? Хотелось бы думать о хорошем, все же друг Альфы не может быть мерзавцем. Хотя он уже мерзавец – бросил женщину с ребенком.

Шади гладил Вишенку по плечу, но молчал. Пусть выплачется, пусть гнев уйдет в слезы. Он и сам с удовольствием выплеснул бы эмоции. Не слезами, конечно, а каким-нибудь физическим трудом. Например, отлупил бы боксерскую грушу.

- Вы договорили?

В комнату заглянул Альфа. Вишенка тут же отстранилась и пересела на свое место, вытирая слезы. Шади подал ей платок, и она благодарно кивнула.

- Мне зайти позже? – уточнил Альфа.

Вишенка вцепилась в пиалу, продолжая хранить молчание.

- Нет, мы уже все, - ответил Шади. – Можешь продолжать.

- Лекцию тебе читать бесполезно. – Альфа опустился на подушку. – Наказание назначу позже.

- Альберт, и куда по вашему плану я должен был привезти Алану? – поинтересовался Шади.

- На планету, где живет ее отец. Уж точно не на базу, мой мальчик.

- И эта планета…

- Позже. Да, кстати. Я перевел деньги Равшеру, долг погашен.

Шади выругался, вгоняя Вишенку в краску.

- Не стоит благодарности, - съязвил Альфа. – И я поддержу твое прошение о расследовании. Тени снимут обвинение со всей команды, я уверен.

Ему доставляло удовольствие обращаться с Шади, как с мальчишкой. Что ж, может, он это и заслужил. На самом деле в намерениях Альфы не было ничего унизительного. Долг Равшеру – его вина, и он всего лишь исправил собственный косяк. И помощь с прошением лишней не будет. Другое дело, подача. Альфа злился из-за того, что Шади посмел нарушить правила, и не собирался спускать это с рук.

А ведь накрутить хвост стоило бы Шу. Отчего он промолчал? Отчего позволил Шади везти Вишенку на базу, ведь если бы он знал правду…

Если бы Шади знал правду, то на базу он не вернулся бы. Нет опасности, нет необходимости прятаться, зато прятать нужно Вишенку.

Если бы Шади знал правду, он ни за что не связался бы с похищением девушки.

Если бы Шади знал правду, он никогда не стал бы ее первым мужчиной.

Если бы Шади знал правду…

Мелкий сводник!

Вишенка незаметно дотронулась до хвоста. Шади покосился на нее, но не стал возражать. Может, ей так спокойнее? Он положил хвост ей на колени. Пусть тискает, он потерпит.

От внимательного взгляда Альфы ничего не укрылось, но Шади не стыдился своего отношения к Алане, да и она не стеснялась своих чувств. Странно, что Альфа молчал. Если все сказано, почему они еще здесь?

Ответ пришел неожиданно. Причем буквально – пришел, своими ногами. И остановился на пороге комнаты, не спуская глаз с Вишенки.

- Папа? – хрипло спросил Шади, не веря своим глазам.

30. Признания

«Все будет хорошо».

Сколько раз за последние дни Алана слышала эту фразу?

«Ты должна быть сильной», - твердила она себе. Менять жизнь нелегко, особенно так круто.

Становилось только хуже. Шади сделал все, чтобы защитить ее, а сам попал в ловушку. Даже встреча с собственным отцом так не волновала Алану, как проблемы Шади. Она хотела ему помочь – и не могла. Мужчину нельзя защищать, это его оскорбляет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Держать лицо» - все, что от нее требовалось. Этому ее учили и тетушка Хлоя, и воспитатели в пансионе. Что с ней не так? Почему она вынуждена бороться с собой, когда все вокруг легко следуют правилам? Почему она уверена, что любовь – это равноправие в отношениях? Да, чувствовать себя защищенной приятно. Но ведь нельзя только брать, нужно и отдавать. Шади не хочет – ему не нужно ни сочувствие, ни участие. Только тело, которое вкусно пахнет. Это не любовь.

Правильно говорила тетушка Хлоя: «Не забивай себе голову книжками». Единение душ, единение чувств. Чушь! Давай, Алана, попробуй не потерять рассудок, распробовав настоящую жизнь.

Появление в комнате незнакомца окончательно выбило почву из-под ног. В первый момент Алана решила, что это и есть ее отец, а потом волосы встали дыбом. Отца Шади вызвали для воспитательного урока?!

Альфа прятал взгляд, закаменев лицом. Шади растерянно смотрел на отца, а тот уставился на Алану, не замечая сына.

Только не это! Если сейчас ей скажут, что она спала с братом…

Додумать Алана не смогла – в глазах потемнело, и она потеряла сознание.

В нос ударил резкий запах лекарств. Гул в ушах не позволял прислушаться, есть ли кто рядом. Открывать глаза Алана не спешила. Тянущая боль в левой руке и, отчего-то, внизу живота. Рукой она могла удариться, когда падала, а там... Может, месячные? Давно пора, с этими перелетами и стрессами цикл сбился.

Брат.

Это слово прозвучало, как выстрел, хотя и не было произнесено.

Шади – брат, по отцу. Но как это возможно, если ее мать – человек, а он… он же барс-перевертыш? Хвост она успела разглядеть, такой же, как у Шади.

Брат…

К горлу подступила тошнота, Алана попыталась сесть, но ее удержали на кровати. Шади помог перевернуться на бок и придерживал голову, пока Алану рвало в тазик. Он же подал потом бутылку с водой, чтобы она прополоскала рот и напилась.

Алана старалась не встречаться с ним взглядом.

- Как ты, маленькая? – осторожно поинтересовался Шади, поправляя подушку.

- Бывало и лучше… - прошептала она. – А где… эти суровые…

Она не договорила. Навряд ли Шади понравится, если она назовет его отца и учителя засранцами. А других слов для них у нее не нашлось.

- Выгнал, - сообщил Шади. – Твой мужчина я, а не они.

Она зажмурилась от пронзившей ее боли.

- Мы не родственники, Вишенка.

- Что?

- Не родственники…

Шади взял ее за руку и поцеловал ладонь. В другой руке торчал катетер, к которому подключили капельницу. Только сейчас Алана поняла, что лежит не в комнате, а в больничной палате.

- Не плачь, маленькая… - Он наклонился, поцеловал в мокрые щеки.

Снова слезы. Как же противно! Она превратилась в размазню!

- Не буду, - пообещала Алана и попыталась улыбнуться. – Я глупая, Шади. Решила, что тот мужчина – мой отец.

- Тебе нельзя волноваться… - Он отвел взгляд. – Отдыхай.

- Нет. Нет, погоди… - Она облизала сухие губы. – Что происходит? Почему я здесь? Зачем… это? – Она показала на капельницу.

- Потом…

- Нет, Шади, сейчас. Я нервничаю от неизвестности.

- Я позову…

- Шади! Ты хоть немного меня любишь? – чуть не взвыла Алана. – Хоть самую капельку?

- Да что ты такое говоришь… - растерялся он. – Почему… капельку? Ты…

- Пожалуйста, если любишь, расскажи. Я устала от того, как надо. Сделай то, о чем прошу. Я в состоянии выслушать и понять!

Отчаянье заставило повысить голос, в горле запершило, и Алана закашлялась, хватаясь за шею. Шади тут же подал ей воду, но она оттолкнула руку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Ошейник… - просипела она. – Ты снял ошейник!

- Больше нет необходимости. Вишенка, вода.

Она сделала пару глотков, задыхаясь от разочарования. Шади плевать на ее мнение, на ее чувства и просьбы, если они касаются чего-то важного.