Азраиль. Небеса содрогнутся! Том 2 - Григорий Магарыч
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я лишь хмыкнул, мотая головой.
— Не стоит. Думаю, я справлюсь и без твоей помощи, — мой голос звучал с ноткой досады. — Как там Лиза? Ещё не соскучилась по любимому брату?
Граф пожал плечами.
— Думаю, соскучилась, но… — в речи аристократа мелькали задумчивые паузы. — Знаешь, когда я говорю о тебе с Эмилией, она просит закрыть тему. У твоей сестры та же проблема. Лиза давно простила тебя, это видно по её глазам. Вот только Эмилия… будто не может забыть прошлого. Слишком больно ей было тогда.
Я согласно кивнул, понимая мотивы Эмилии не доверять мне. Скажем, на это были свои причины. И одна из них кроется в любви ко мне, ведь Лиза ещё десять лет назад могла быть спасена из рук Тельдора. Однако её спасению препятствовал я.
Живой я.
— В таком случае, можешь передать Лизе «привет» от брата, — разумеется, перспектива остаться без сестры не особо привлекала меня, но заставить её принять решение в свою пользу было как минимум эгоистично.
— Непременно.
Постояв около минуты в тишине, прерываемой звуком пения птиц, я чуть оглянулся.
— Это всё, о чём ты хотел поговорить?
— Нет, — мотнул головой граф, отводя глаза. — Тобой интересуются имперцы, Эраст. Я слышал, копают под тебя, чтобы позже заиметь над тобой власть. Аристарх Карпович видит в тебе потенциал в равной степени, что и я.
Я хмыкнул. Император мне нужен явно не меньше, чем я ему.
— Я открыт для предложений, Роберт, — мои слова будто стали ушатом холодной воды для графа. — Поэтому даже не пытаюсь ускользнуть от слежки.
Роберт озадаченно покачал головой.
— Так ты готов стать слугой Романова? — его глаза с грустью сверкнули. — Твоя мать является частью верховной палаты. Лиза, если тебе угодно, тоже станет графиней. Ты бы мог стать графом, заполучить власть и…
Мой жест головой прервал Роберта на полуслове.
— Послушай, Роберт, — я говорил спокойно, размеренно. — Тот факт, что ты спас мою мать от гибели, играет гораздо более важную роль, чем моя принадлежность к какому-либо роду. Ты можешь рассчитывать на мою поддержку вне зависимости от того, в каком я буду положении. И я говорю серьёзно.
Роберт явно был удивлён сказанному. Он выдержал внушительную паузу для того, чтобы вернуться к сути разговора.
— В таком случае, есть ещё одна тема, о которой хотелось бы поговорить с тобой, — в этот раз его голос звучал чуть тише. — Граал Кьюго — боец Всеимперских соревнований — был зверски убит вчерашней ночью в своей же тюремной камере.
Я часто заморгал, услышав это.
Как убит?
— …судя по камерам, человек был похожего с тобой телосложения. Многие и вовсе не стесняются приплетать тебя к содеянному, — взгляд Роберта казался растерянным. — Не знаю, зачем им это, но… давление общества сейчас только возрастает.
Я в своей задумчивости оглянулся по сторонам, стараясь обдумать сказанное графом. Давление возрастает… и кажется, в большей степени оно влияет на Эмилию Орлову, не так ли?
Лишний повод возненавидеть меня ещё сильнее.
— Давление? — приподнимая бровь, осведомился я. — И на кого оно влияет, это давление?
Роберт поджал губы, глядя на меня.
— Сложно сказать, но порой возникает ощущение, что на всех, без исключения, — выговорил он деловито. — Одни говорят, что ты был в это время дома, да и многое доказывает твою непричастность, но это… знаешь, ваш конфликт и прочее наводят на странные мысли.
Я поиграл желваками, отводя взгляд.
Не сказать, что во мне бурлила злость от несправедливости. Иногда и впрямь казалось, что люди не особо рады иметь со мной что-то общее. Вот только… настолько шаткая репутация в обществе, где предстоит выкрасть ещё несколько осколков — не самая благополучная среда.
— Ты один из немногих, кто умеет определять уровень распада Ауры, — начал я, переводя взгляд на Роберта. — Скажи, этот тип использовал что-то похожее на осколок? Вполне возможно, что меня стараются сбить с радаров.
Роберт поджал губы, но затем вновь заговорил.
— Десять убитых жандармов, Эраст, атака на самую неприступную тюрьму Империи, — его голос чуть дрогнул. — И второй десяток трупов — заключённые, включая Граала. Насколько хорошо нужно разбираться в распаде Ауры, чтобы понять, что этот человек использовал камень?
А это звучит интереснее. Я кивнул, оглядываясь.
— Ну, допустим.
— Люди считают, это был ты. После боя с Граалом за тобой следят гораздо пристальнее. Многим кажется, что ты использовал украденный камень, — глаза аристократа упёрлись в мои почерневшие кисти. — И, если несложно, постарайся объяснить, когда ты получил эту травму?
Конечно, я не собирался говорить о свидании с Софией в поместье Рюриковых.
Сам факт того, что даже Роберт сомневается, раздражал. Да, если особо не думать и полагаться только на призрачные мотивы, перед его глазами слишком много совпадений, но… это только если особо не думать.
— Травма не относится к силе осколка, Роберт, — я говорил с невозмутимостью в голосе. — Всё, что сейчас указывает на мою виновность, можно нивелировать одним вопросом. Зачем?
Роберт приподнял брови, не перебивая.
— Зачем мне Граал? — продолжал я. — Я мог убить его в академии и не понёс бы никаких наказаний. Мог бы прикончить на соревновании, либо же, ну, не знаю… придушить его в больнице.
— Но…
— А вторым вопросом можно понять, как определить его второй шаг, — добавил я, не слушая. — Что ему было нужно?
Роберт ничего не ответил.
— Какой-нибудь новичок скажет — убил, чтобы Граал не выдал меня. Вот только я думаю, убийце нужна была информация, — я решил ответить сам на свой же вопрос. — Кто, если не Граал, способен ответить — у кого камень? Как думаешь, этого достаточно, чтобы бросить все мысли о моей виновности и начать думать о втором шаге незнакомца?
Конечно, я не собирался играть в рыцаря на белом коне, однако что-то подсказывало, что вся эта история с убийцей так просто не закончится. Рано или поздно с ним придётся разобраться, будет в этом замешан род Бисфельдов или нет.
Опять этот растерянный взгляд. Словно Роберт что-то знает, чего не знаю я. В какой момент он у него появился? Когда он осекся, говоря о моей травме.
Повод задуматься.
— Ладно, ты прав, — наконец, кивнул он, шумно выдыхая. — Только… что ты будешь делать с человеком, который превратил тело лучшего бойца всех времён и народов в… у меня даже слов нет. Видеть такое не каждому по силам.
Да уж, справедливо. Онемевшие руки колыхнулись под ветром.
— Полагаю,
