Русская идея и американская мечта — единство и борьба противоположностей - Елена Головина

письмо всем сотрудникам (в основном китайцам тоже): «Что за безобразие, я пришла на работу — и никого нет, где вы все, совсем, что ли, работать перестали?»

3.3. Общение с представителями других культур

Когда мы уехали из Калифорнии, то в новом штате русских было не так много, за все годы в моих лабораториях или даже факультетах их не было. За годы я только раз работала рядом с русским. Он был аспирантом, его рабочее место было в соседней комнате. Сначала я удивилась русским стихам на доске в коридоре, кажется, это был А. Фет, а потом, когда выяснилось, что в соседней комнате человек из России, и мы разговорились, узнала, что мы жили в одном подъезде, где я снимала комнату, будучи аспиранткой, а он (я даже его помнила) был тогда школьником, внуком С. Шноля, известного профессора по биологии.

Большинство из нас никогда не выезжало из Советского Союза, поэтому интересным было общение с людьми из других стран. В американских университетах работали люди, приехав со всего мира. Надо сказать про себя, что я, конечно, нёрд, и в компании не нёрдов предпочитаю сидеть где-нибудь в уголочке и особо не разговаривать, но вот другие нёрды на меня действуют стимулирующе, и я их начинаю организовывать: организатор нёрдов, такой себе титул можно придумать. До организатора нёрдов я, конечно, тоже не сразу дошла, вначале я была просто очень застенчивой девушкой. К счастью, люди в науке — почему-то в основном нёрды. У нас были чаепития на этаже, так вот, моя компания девушек из Германии, Австрии, Индии, Китая, Таиланда и других стран собиралась каждый день вместе в 3 часа минут на 20, и я что-то вроде политинформации им устраивала. Для этого я минут 15 изучала The New York Times и что-нибудь интересное рассказывала о политике, культуре, науке, благо тогда The New York Times можно было читать, там была информация не только про Трампа и Россию. А ещё я пекла тортики ко дням рождения моих подруг по работе. Первые годы мы много ездили и часто брали моих коллег. Многие, например, профессора из других стран приезжали только на год и часто не обзаводились даже машиной. У меня иногда они останавливались на ночь перед отъездом, в основном они позже все уезжали в свои страны. Я организовывала вечеринки в своём доме, а также теннисные встречи, барбекю на природе и прочее.

Кстати, мне иногда кажется, что выбор партнеров во многом обусловлен тем, с кем находят общий язык руководители этих стран. То есть с теми, с кем дружит Россия, дружила и я, например китайцы — очень свои; индийцы — очень общительные и дружелюбные (особенно если не из высшей касты); австрийцы — очень милые люди. Конечно, все, о ком я говорю, — это люди со степенью или пишущие диссертации. Японцы относятся к россиянам хорошо, но они более сложные и хитрые по сравнению с китайцами.

Латиноамериканцы и жители Южной Америки — очень теплые, дружелюбные, эмоциональные, веселые; аргентинцы и чилийцы, может быть, чуть меньше, поскольку среди них много европейцев, особенно приехавших после войны, поэтому они себя считают белой костью. Я, конечно, больше общалась с мексиканцами, их очень много в Штатах, и они на меня производили очень приятное впечатление. Наш знакомый, американский профессор русского происхождения, так полюбил Бразилию во время своего научного отпуска (саббатикал), что стал туда ездить при каждой возможности, и переезд туда стал его мечтой. Однако надо понимать, что при всей веселости, жизнерадостности и душевности у них очень высокая преступность с большой долей убийств и других тяжелых преступлений (я говорю про Мексику и Бразилию); а еще они — другие, не европейцы. Лаборанткой у нас была азербайджанка из Ирана (северные провинции Ирана), потом переехавшая в Турцию. Кстати, интересно она рассказывала, что на улице в Иране надо появляться полностью закрытой (не знаю, что изменилось за последние 20 лет), а вот внутри дома они устраивают большие вечеринки, где уже все одеты как хотят. Она лично, правда в Америке, ходила всегда в очень короткой мини-юбке и кофточке на бретельках. Да, конечно, люди следуют традициям той страны, в которой они живут; немножко забавно, когда эти традиции так сильно различаются. Жители Африки душевнее, проще, доброжелательнее африканцев в Америке. Ощущение своей исключительности распространяется и на население той же страны: высшая каста в Индии — с ними трудно иметь дело, а вот представители других каст, особенно не из Дели, — приятные люди. В России москвичи — часто особая каста; а вот жители окраин — более простые и добродушные вне зависимости от уровня образования; и чем дальше вглубь ты забираешься, тем это сильнее проявляется (в России, правда, своя специфика, если люди не спиваются). B странах третьего мира свои проблемы — ценность человеческой жизни не так важна; отсюда войны, конфликты, преступность. Большинство людей из западных стран (я, правда, в основном общалась с англичанами или северными европейцами) — холодные, очень закрытые. С американцами хорошо вместе работать в том смысле, что они ответственные, организованные, однако, в отличие от нас, ограничиваются минимумом информации по любому поводу.

Люди разных национальностей — все разные, и есть много хорошего и не очень в каждом из них. Но вот сочетание своей культурной принадлежности, своего отношения к людям, к семье, к работе — все это делает человека привязанным к своей Родине, и отрыв от нее часто приводит к потере своего статуса, к семейным и другим проблемам. В России для россиянина существует правильный баланс нашей дружелюбности и нашей культуры. Зачастую в разных странах баланс сдвигается в ту или иную сторону. Люди с более простым, примитивным уровнем жизни нередко более дружелюбны: может быть, они не так ценят время и готовы помочь другому, или хотя бы просто поговорить. Это, возможно, один из вариантов ответа на вопрос «почему?». Однако, как мы знаем, западный мир пытается доказать, что они самые правильные — демократичные, воспитанные. Я, кстати, не раз наблюдала, что некоторым американцам приятно было меня уличить в какой-то грубости, невоспитанности — в 100 % случаев это было что-то придуманное, так, им казалось, должна вести себя русская. Например, когда мы только переехали, меня спрашивает соседка: «Я слышала, что вы выгнали ваших рабочих (которые сажали деревья возле дома)». Естественно, никого я не выгоняла. Из-за того, что я говорю с акцентом, меня не всегда правильно понимали американцы, и часто с негативным оттенком. Например, мой ребенок перешел в