И пришел с грозой военной… - Константин Калбазов

– А где второй собирают?

– Здесь, разве не видишь?

– Да что тут рассмотришь. Ты хочешь сказать, что строится сразу два бронепоезда?

– Да. Только когда будет готов второй, сказать не возьмусь.

– Понятно.

– О, а вот и начальство пожаловало, – задорно проговорил Сергей, указывая на компактную группу генералов и адмиралов в сопровождении офицеров званием пониже.

Антон узнал многих, благо успел познакомиться во время показа фильма. Были среди них и генералы Кондратенко и Белый, которые в известной ему истории являлись одними из самых деятельных руководителей обороны крепости.

– Любуетесь на воплощение в жизнь предложения Сергея Владимировича? – улыбнувшись, поинтересовался Макаров, после того как с приветствиями было покончено.

– Признаться, пока и посмотреть-то не на что.

– Ну на корабли во время закладки тоже не особо посмотришь, однако потом результат радует глаз.

– Согласен, все это относительно. Как я понимаю, основная задача у бронепоезда будет прикрытие флангов сухопутных позиций?

– И это тоже, но не только, – с хитрецой прищурился Макаров.

Понятно: как видно, Звонарев все же был прав, когда говорил о том, что Степан Осипович плетет интриги, чтобы сграбастать всю полноту власти в свои руки. В пользу этого говорило и его постоянное общение с Кондратенко и Белым. Да и можно ли было ожидать иного, если в известной Антону истории было то же самое, вот только японская мина все расставила по-иному, – здесь у него шанс все еще был.

– Знаете, Степан Осипович, а ведь у меня есть предложения по укреплениям на перешейке. Вот только не знаю, к кому с этим обратиться.

– К сожалению, я не имею никакого отношения к организации укреплений. Не моя епархия, знаете ли. Но вам повезло, так как со мной Роман Исидорович.

– Увы, но и я должен вас разочаровать, хотя, насколько мне известно, прислушаться к вашему мнению стоит. Во всяком случае, пока все, что исходило от концерна, не было лишено смысла. Однако я занимаюсь устройством укреплений непосредственно Порт-Артура. – Видя разочарование, написанное на лице Песчанина, а возможно желая угодить Макарову, у которого этот делец пользовался, по-видимому, уважением, генерал поступил несколько дипломатически: – Прошу, знакомьтесь – подполковник Рашевский Сергей Александрович. Он тоже не занимается позициями на перешейке, но является моей правой рукой в плане возведения укреплений. Как, Сергей Александрович, согласитесь выслушать новатора?

– Всегда приятно пообщаться с умным и разносторонним человеком. А об учредителях «Росича» каких только разговоров не ходит.

Антон внимательно посмотрел на известного ему по множеству прочитанных книг офицера. Что и говорить, впечатления он не производил. Весь его облик больше подходил какому-нибудь земскому врачу – он даже отдаленно походил на Антона Павловича Чехова, – но никак не военному. Высокий, худощавого телосложения, с густой шевелюрой и с пенсне на носу. Но из-за стекол взирали глаза умного человека, и еще: есть такие лица, на которые едва взглянешь – и оно тут же располагает к себе и безошибочно говорит о том, что перед тобой честный человек. Вот именно такое лицо и было у инженера Рашевского.

– Очень приятно, Песчанин Антон Сергеевич. Если не против, не будем мешать и отойдем в сторону.

Когда они отделились от группы высших офицерских чинов, занявшихся рассмотрением строящегося бронепоезда, выслушивая разъяснения материализовавшегося словно из воздуха Меллера, Песчанин достал из портфеля альбом и протянул его Рашевскому. Подполковник самым внимательным образом стал рассматривать представленные там чертежи и схемы, проверяя снесенные на поля выкладки расчетов, при этом беззвучно шевеля губами.

– Это что еще за ДЗОТ, похоже на блиндаж. Только в три наката плюс изрядный слой земли.

– Так и есть. Деревоземляная огневая точка, просто так и со вкусом, – улыбнувшись, разъяснил Антон.

– Это, я так понимаю, бойницы?

– Амбразуры для установки пулеметов.

– Но, судя по всему, они отчего-то расположены перед линией траншей и ориентированы по флангам. По-видимому, предусматривается фланговый огонь?

– Именно. Если амбразуры устроить по фронту, то такая огневая точка будет быстро выявлена, так как своим огнем полностью себя демаскирует, при фланговом же огне засечь ее гораздо труднее. К тому же сегодня все армии уже отошли от плотных построений, наступление осуществляется цепью, при фланговом огне в значительной мере уменьшается интервал между соседями в цепи, а следовательно, и увеличивается эффективность огня. Но на особый случай можно предусмотреть амбразуру и по фронту. На Цзиньчжоуском перешейке можно устроить с десяток таких огневых точек. И линия обороны окажется практически неприступной. Такое полевое укрепление не разберет и прямое попадание шестидюймовой мортиры.

– Пожалуй, что так и есть. Но как минимум двадцать пулеметов? Сомневаюсь, что столько будет выделено командованием. Или вы опять хотите продать свои? – хитро прищурившись, поинтересовался инженер.

– Ну для чего-то же мы налаживали их производство.

– Удастся ли убедить Стесселя пойти на такие затраты? Он, знаете ли, консервативен. Мною было внесено предложение об устройстве орудий на закрытых позициях, но я столкнулся с глухой стеной непонимания. Считается, что, сберегая плоть солдата, мы оказываем непоправимый ущерб боевому духу.

– Глупость.

– Я бы на вашем месте поостерегся делать подобные высказывания, – посуровел голос офицера. Как видно, ему было неприятно, что гражданский проходится насчет умственных способностей командования. Угадывалось и то, что он пожалел о своем высказывании, в сердцах озвученном не к месту.

– Вы уж извините, но если я вижу глупость, то никак иначе ее назвать не могу. Живой солдат – угроза для врага, раненый – обуза для своих, мертвый – невосполнимая потеря, а уж тем более в условиях, когда нет возможности ее восполнить. Значит, мои прикидки никого не заинтересуют?

– Нельзя утверждать наверняка. Я сегодня же все внимательнейшим образом просмотрю, хотя все указывает на то, что идея стоящая. К тому же не так дорога: возвести такое сооружение недолго, вот только пулеметы… Такое количество пулеметов быстро уничтожит наши запасы на складах.

Что и говорить, настроение инженера отнюдь не воодушевило Антона. По всему было видно, что идея ему понравилась, но от него ничего не зависело, было сомнительным даже то, что ему будет позволено применить предложения Антона на оборонительных рубежах крепости. Хотя тут-то, возможно, он и попытается использовать ноу-хау, если только удастся впаять пулеметы Стесселю. Но опять сомнительно. Вот когда крепость окажется отрезанной – тогда да, только не сейчас.

Впрочем, разницы никакой, стремление получше укрепить перешеек, похоже, останется только стремлением. Позиция на перешейке была неудобной, так как простреливалась артиллерией с трех сторон, что само по себе уже предопределяло ее падение. Однако если удастся вовремя запустить подвижную батарею, или, если угодно, бронепоезд, хотя Песчанин никак не хотел его так называть – все же это название у него вызывало совсем иные ассоциации, – то все могло быть не так плохо. Во всяком случае, вначале, так как прорыв войск Оку наметился именно на левом фланге, который подвергся артиллерийскому обстрелу с моря. Сейчас эта проблема должна была быть во многом решена. Конечно, сто двадцать миллиметров – это не шестидюймовые орудия и уж тем более не восьми-, но тоже не подарок и делов должны были наделать. Но, несмотря на это, опасность прорыва позиций была вполне реальна. Понятно, что изначально по плану они должны были вмешаться позже, но коли уж так сложилось, то…

А может, все же не вмешиваться? Ну, допустим, им удастся сдержать японцев на цзиньчжоуских позициях – что выходит в этом случае? А ничего не выходит. Там уже командует Фок, а стало быть, толку все одно не будет: не станет он держаться за ту позицию. Вот Сережа… Получается, что Звонарев непременно будет участвовать в том бою. Ну и что, ведь он не станет идти в штыковую, их задача – обеспечение артиллерийской поддержки. Прорвутся японцы – бронепоезд спокойно отойдет, попытаются взять нахрапом – получат по зубам от двух десятков пулеметов. Тут главное, чтобы командир этого сухопутного линкора сам не отправился крушить правый фланг японцев. Тут все зависит от того, что Путилов успеет сотворить с дорогой. Если успеет закольцевать… Лучше не надо. Тогда есть все шансы, чтобы поезд прошелся по позициям японцев, но тогда подвергнется опасности. А под обстрелом морских орудий он, значит, будет в безопасности? Нет, нужно срочно как-то вытягивать оттуда Звонарева. Но как?

– Сережа, – когда большое начальство убыло, обратился Антон к Звонареву, – может, ну его, этот бронепоезд, да и не бронепоезд это, а так. Может, все же организуем перевод на другой?