Дар Небес или Проклятье Земли - Милана Бадикова

Мне вспомнилось, как одно время наш пёс пытался пристроиться к Альме сзади, и мы всё потешались над огромной разницей в их размерах. Ньюфаундленд свободно стоял над немецкой овчаркой, не прижимая её своим весом.

Эту парочку моя семья знала отлично. Они жили через два дома от нас и конечно как все собачники мы знали друг друга в лицо и по имени.

— Здорово, ботаник! — усмехнулся мужик, закинув на плечо сайгу, и отхлебнув из банки пива пару глотков.

— Здравствуйте, дядя Сергей! — пробормотал я, с трудом стряхнув пинком ноги прицепившуюся к руке мёртвой хваткой тварь.

Каждый раз, встречая на прогулке этого мужика, я удивлялся — ну, как можно начинать утро с пива? Хотя, он и вечером, выгуливая свою собаку, обязательно держал в руках железную, или, стеклянную банку.

— Спасибо! — искренне поблагодарил так, кстати, подоспевшего на помощь мужика.

— Всегда, пожалуйста! — и довольно хмыкнув, он снова присосался к банке.

— Как у вас так метко получается стрелять? Вы же…эмм…? — поражённо уставился я на нетрезвого стрелка, так и не высказав мысль до конца.

— Годы тренировок! — с нарочитой небрежностью произнес мужчина, и отдал приказ псине, — Лежать! — а сам неспешно подошёл ко мне. — Пивка будешь! — поинтересовался он у меня. Допив одну банку, и выбросив пустую, мужик достал из рюкзака новую.

— Нет, спасибо! Мне сейчас за руль садиться! — зачем то соврал я.

Он присел на капот одной из машин, поставил начатую банку пива и, положив рядом ружье, достал пачку сигарет и, закрыв глаза от наслаждения, глубоко затянулся.

Мать терпеть не могла Сергея, сразу по нескольким причинам: он был полицейским, но потеряв работу, скатился по наклонной вниз. Начал бухать не просыхая, развёлся с женой, и та выгнала его из дома, не выдержав скандалов в пьяном угаре.

Переехав жить к старичкам родителям, Сергей продолжил пить, но нашёл себе так сказать хобби: заделался охотником. Встречая на улице меня, или, её пока собаки резвились и играли, мужик грузил нас своей несчастной жизнью, или хвалился добытыми трофеями.

Впервые увидев его с Альмой на поводке, я решил, что собака чем-то болеет, типа рахита. Спина выгибалась наверх дугой, а рёбра обтягивала тугая кожа. — Хм… вы её совсем не кормите, что ли? — пожалел я овчарку.

— Ничего подобного! — ответил он. — Так и должна выглядеть охотничья собака, стройной и поджарой.

— Но она у вас худая, как глиста! — выдал я с известной долей скепсиса. — И потом, овчарки выведены для охраны и защиты, а не для охоты.

— Да твой водоплавающий пёс издохнет после первой же травли! — фыркнул он. — Знаешь, сколько километров нарезает моя девочка? Вот, не знаешь! — И он подробно рассказал мне, как дрессируют её.

Оказалось, что выехав за город, Сергей заставлял Альму бежать за своей машиной много километров подряд, и приручил жрать мясо убитых ей зверей: косулей, зайцев и даже кабанов. По принципу: не убила — не поела!

Честно говоря, я всегда опасался протягивать к ней руку, чтобы погладить. Мне казалось, что морда собаки вечно в крови, и эта псина откусит мою руку по самый локоть. Морда, шея, грудь и лапы «собаки» покрывал толстый слой подсохшей крови, причём красной по-моему было больше, чем зелёной.

С интересом разглядывая Альму, в очередной раз подумал, что мой пёс больше не самый большой зверь в городе. Сегодня всё изменилось, и теперь уже она казалась крупнее и внушительнее кобеля, и узнать в этой твари собаку не представлялось возможным.

Выгнутая дугой спина никуда не исчезла, а из-за мутации это уродство усугубилось. От самого затылка и до кончика хвоста рос узкий гребень. Под облысевшей кожей перекатывались накаченные мышцы, хвост укоротился до огрызка, и стал больше похожим на рудимент. Когда псина виляла им, то выглядело это нелепо и смешно, ходуном ходил весь зад.

Гордость всех овчарок чудесные стоящие треугольником уши исчезли, оставив после себя лишь воспоминания, но самым большим изменениям подверглась морда псины.

Шея практически отсутствовала, переходя сразу в горбатую спину, пасть расширилась, став сплюснутой, а из деформированных челюстей торчали клыки размером с мой палец. Причём два нижних сильно выпирали и росли вверх, а вот верхние клыки находились ближе к разрезу пасти и остриём уходили вниз.

Приглядевшись, я понял, что даже нос подвергся изменениям, став раздвоенным, с каждой стороны по одной ноздре, а в центре шёл глубокий разрез, и в сочетании с семью красными глазами выглядело это очень жутко.

В целом она превратилась в точную копию напавшей на нас Сучки Вердигры, с одной лишь разницей — чистокровная тварь была намного здоровее, и позвоночник имел более ровную форму.

Бросив жрать убитую тварь, Альма встала навстречу Лорду и, отряхнувшись, завиляла своим огрызком. Меня бросило в жар, что будет с моим псом, если ей не понравятся его настырные ухаживания?

Лапы собаки до колена покрывала морщинистая кожа крокодила, пальцы вытянулись, превратившись в птичью лапу с острыми когтями. Один удар такой лапы наверняка легко распорет брюхо совершенно беззащитному в этом плане псу.

Открыв глаза и наконец-то заметив мой изучающий взгляд, дядя Сергей озвучил то, что вертелось у меня на языке, но сказать вслух я не решался. — Жалко конечно, что твой Лордерон не мутировал как Альма, славный вышел бы броне танк! В ней сейчас примерно сотня кэ-гэ чистого веса, то есть произошло увеличение мышечной массы в три раза! Представляешь, какая мощь досталась бы 300 килограммовому ньюфу?! — и он с сожалением посмотрел на нашего пса.

Я не стал говорить, что его псина стала похожая на существо, оказавшееся в самом эпицентре ядерного взрыва: без слёз жалости и одновременно отвращения на неё не посмотришь. Но, на всякий случай решил промолчать а, то мало ли, обидится ещё за свою любимицу!

Глава 32

Счастливый визг возвестил о том, что Альма не забыла своего друга детства, а последний год ещё и страстного ухажёра. Как и раньше они принялись носиться и играть, и теперь уже я переживал, что сучка может покалечить моего кобеля.