Карты рая - Дмитрий Веприк

— Не совсем. Предвзятое мнение — это когда мы видим не то, что перед нами находится, а то, в чем нас убедили. Ты слышал сказку про голого короля?

— Нет, сэр, — честно признался Бричард, который знал о существовании только тех сказок, по которым делались компьютерные мультфильмы, да и те успел подзабыть. Голого короля ни в одном из них не показывали.

— А про эксперимент, когда разным людям показывали одну и ту же фотографию человека, но одним говорили, что на ней снят уважаемый профессор, а другим — что опасный преступник?

— Не помню, сэр. А что должно получиться?

— То, что получается. Первые находят на снимке черты, свидетельствующие об уме, любознательности и доброжелательности, вторые же видят признаки жестокости, завистливости и прогрессирующей деградации личности.

Это уже было легче усвоить, чем теорию внутренней цельности.

— Я понял, сэр, — сказал Бричард.

Несколько секунд капитан Никсон молча смотрел на него. Ничего ты не понял, сержант, — сказал он. — Она славная девушка, только со странностями. Вся штука в том, что странности у нее не совсем те, какие должны быть. По крайней мере с моей точки зрения. Только и всего. Можешь идти, сержант.

Бричард поднялся. Потом снова сел. Потом опять встал.

— Сэр, почему вы говорите это именно мне? — спросил он.

— Во-первых, я скажу это не одному тебе, а во-вторых, она тебя выделяет среди других.

— Действительно, сэр?

— Разумеется, — охотно подтвердил капитан Никсон. Ты ведь первый, с кем она познакомилась.

— Только поэтому, сэр? — спросил Бричард. И моментально об этом пожалел.

— Думаю, что да, — сказал капитан. — Другой причины не вижу. Ты хороший, простой парень, без всяких ненужных для твоей работы зверьков в голове. Только и всего. Как раз такой, каким должен быть.

— Я понял вас, сэр, — заявил Бричард, на один миг совершенно перестав ощущать на своем горле давление виртуальных мундирных пуговиц. — Этому нас учили. Десантник должен быть деревянным до пояса, начиная с головы, потому что…

— Потому что иначе у него не согнутся ноги, — подсказал капитан Никсон. — Ступай, сержант. Я больше тебя не задерживаю.

— Есть, сэр! — отчеканил тот. И вышел, вынося ощущение, что в этой истории он чего-то крупно недопонимает. И что капитан Никсон очень многое не договаривает.

Приблизительно с таким настроением Бричард спустился в кают-компанию сержантского состава. Здесь он застал четверых человек. Сержант технической службы Ка… Впрочем, какая разница, как именно его звали?.. В общем, один из этих четверых смотрел фильм, потягивая коктейль через соломинку, второй пил кофе и оживленно беседовал с третьим, одетым в неуставную короткую юбку и с волосами умопомрачительного оттенка… ну да, это была девушка… а четвертый, то есть опять четвертая… в общем, четвертой была Сато Ишин. Она сидела в углу за компьютером и что-то читала, бегло прогоняя по экрану снабженный яркими фотографиями текст. Кажется, колонку новостей.

Разумному существу, лишенному цельности восприятия действительности, эта сцена могла показаться просто невероятной. Человек, найденный на необитаемом острове, просто не может отрешенно сидеть в кают-компании, что-то читая с монитора, как будто всего-навсего отлучался с корабля на недельку — слетать на родную планету и проведать любимую бабушку. Возможных сценариев масса. Робинзон может сидеть в углу, затравленно озираясь и грызя ногти, или радостно подпрыгивать на месте, как подпружиненный чертик, приставая ко всем подряд и время от времени выпрашивая кусочек сыра. Не возбраняется также бессвязная болтовня или параноидальное молчание, ностальгический взгляд в воображаемую даль, нечистоплотные привычки, поиск несуществующих блох, поедание живьем корабельных тараканов и воровство сухарей. Но что совершенно предосудительно для робинзона, так это вести себя как просто нормальный человек.

К счастью для себя, Бричард не имел об этом понятия. Поэтому он просто подошел к девушке, бегло бросил взгляд через ее плечо и убедился, что она действительно читает колонку новостей. Правда, почему-то трехмесячной давности.

— Привет! — сказала Сато, оглянувшись. — Я как раз про тебя вспомнила. Оказывается, я совсем ничего не знаю.

— Ты думаешь? — спросил Бричард. — Это почему? — И снова поглядел на экран.

Надо ли было понимать эти слова в том смысле, что она совсем ничего не знала о последнем скандале в мире шоу-бизнеса или об исходе матча на кубок Лина Миксера? Или ее поставило в тупик сообщение о новых слушаниях о коррупции в верхней палате Межзвездной Федерации? Или предсказание сногсшибательного поворота последней моды на короткие прически? Или бойкая заметка о предстоящем разводе кинозвезды Лены Стерлинг и продюсера Уэллера Бакса?

— Ну так это и не нужно знать, — сказал он, собравшись с мыслями. — Обычный информационный мусор. Ты находишь то, что нужно, а остальное сразу забываешь.

Сато на секунду задумалась.

— Я поняла, — сказала она. — Только этому еще надо научиться.

— Чему именно?

— Отличать то, на что надо обращать внимание, от того, чего можно не замечать.

— А ты не умеешь? — спросил Бричард, которого судьба в этот день будто нарочно пыталась заставить увидеть незримые ипостаси привычных явлений.

— Умею, — подтвердила Сато. — В лесу. В море. У себя в хижине. — Оглянувшись на монитор, она точным щелчком закрыла окно. — Но не здесь. О чем ты задумался?

— Ни о чем, — ответил Бричард, извратив истину приблизительно градусов на сто восемьдесят.

— Тогда пойдем, покажешь мне свою каюту, — сказал она.

— Зачем? — спросил Бричард. И снова полюбовался тонкой игрой ее лица.

— Тебе же было интересно увидеть, где я живу!

Что тоже было естественно, но неочевидно, во всяком случае для Бричарда. Она жила в лесной хижине, экзотической с любой точки зрения, а он проводил часы сна в стандартной сержантской каюте три на два с половиной метра. За предшествующие четыре часа Бричард успел показать ей все, от отсека управления до реакторного фундамента, но про обычные каюты он как-то забыл.

— Действительно? — переспросил он, дав повод заподозрить себя в приступе тупости. — Тогда пойдем.

На самом деле с ним случилось что-то вроде небольшого ступора. Просто ему показалось, что он рассматривает детскую картинку-загадку «Найдите десять отличий», только с перевернутым заданием: «найдите черты сходства». Никогда не задумывались о том, как меняет людей одежда? А она их очень меняет. Если не верите, разденьте догола короля и мелкого уголовника, видного политика и карточного шулера, беспутного ловеласа и честного отца четверых детей, правящую королеву и бедную домохозяйку, пустившуюся во все тяжкие «ночного мотылька» и девушку «синий чулок», поставьте всех их в ряд, попросите сделать одинаковое выражение лица, и вы поймете, что потребность в ношении одежды задана не только культурными стереотипами, ложной стыдливостью и климатическими условиями.