Это моя война - Сергей Зверев

– О, вот это дело! – выдавил из себя Батяня. Он сказал это вслух по нескольким причинам: во-первых, что понять, цела ли у него челюсть, и насколько; во-вторых, чтобы удостовериться в том, что он до сих пор нормально слышит. Короче говоря, путем произнесения столь незамысловатой фразы он безошибочно диагностировал легкое сотрясение мозга без особых осложнений на челюсть и уши. И это не могло его не радовать! Он потихоньку перевел свое тело из лежачего положения в сидячее, и стал вспоминать, что ему надо делать дальше. Да, потрясение было весьма ощутимым. В принципе, долго думать ему не пришлось: ближайшими и самыми главными целями являлись уничтожение радиотелескопа и эвакуация астронома из обсерватории. Еще немного посидев на берегу, Лавров встал, и направил свои стопы по направлению к предполагаемому выходу из ущелья. Мозг работал уже в более-менее приличном режиме, и теперь майор мог свободно соображать и просчитывать несложные логические операции.

Приходя в себя, он вспомнил, в какой стороне находится обсерватория, а некоторые естественные ориентиры помогали ему более точно ориентироваться по сторонам света. Благодаря своей замечательной фотографической памяти Батяня без проблем восстановил в голове виртуальную карту местности, и теперь уже уверенно зашагал в том направлении, где совершенно точно находилась обсерватория. Он пока не очень-то задумывался над тем, каким образом ему удастся реализовать свой план диверсии, будучи вооруженным только стропорезом и гранатой. Однако не это было важно: важно было добраться до обсерватории. А уж там он что-нибудь да придумает!

Десантник довольно долго пробирался по скалам в выбранном направлении. Через пару часов он уже даже слегка засомневался, правильный ли он сделал выбор. Однако пути назад у него уже не было, и он уверенно продолжил карабкаться по горным склонам и выступам. Он каждую минуту сражался сам с собой, чтобы не сесть и не заснуть. Усталость, взрыв и прочее давали себя знать. Некоторое время ему казалось, что он вообще пребывает не в этом мире, а в каком-то другом, который находится выше поверхности скал и горных троп. Он как будто бы наблюдал за всем происходящим со стороны. Такое состояние обуславливалось дикой усталостью и небольшими, но многочисленными ушибами, которые он получил, сорвавшись в пропасть. Но Батяня не сдавался. Он понимал, что если сейчас остановится и поддастся своим слабостям, то все, что он пережил за эти часы, будет напрасно. А проигрывать он не привык. За всю дорогу он сделал только один привал. Да и то для того, чтобы потуже затянуть свою амуницию. Что-то ему подсказывало, что в обсерватории его поджидает немало сюрпризов, и Лавров предпочитал быть подготовленным к ним заранее.

Батяня уже не помнил, какое расстояние ему пришлось прошагать, как вдруг окружающие его скалы начали приобретать какие-то более знакомые очертания. В однообразной горной гряде он, неожиданно для себя, начал выделять какие-то узнаваемые места. «Дежа-вю», – поначалу подумалось ему. Конечно, если нормальный человек пройдет такой путь без карты и компаса под рукой, да еще и находясь в подобном ему сомнамбулическом состоянии, ему вполне может причудиться, что его окружают какие-то знакомые места. Однако это впечатление не было обманчивым. Пройдя еще примерно двести метров, Лавров вышел к небольшому скальному карнизу. Он располагался метрах в двадцати справа от того места, с которого майор вел наблюдение в первые часы после высадки. Перед ним простиралась низменность, и невдалеке ясно угадывались очертания корпуса обсерватории.

«Ну, вот ты и на месте», – подбодрил себя Батяня. Но тут он заметил, что на базе творилось что-то невразумительное. По всей территории станции рассыпались маленькие угольки пожара, а ближе к зданию обсерватории находился, видимо, очаг возгорания. По цвету пламени офицер примерно определил, что температура горения этого материала схожа с температурой плавления металла, совершенно явственно понимая, что в его отсутствие здесь произошло много такого, о чем ему стоило бы знать. Поэтому его первоочередной задачей на данный конкретный момент было непосредственное ознакомление с ситуацией внизу. Именно тут майору и пригодился стропорез, который он приспособил под функциональный заменитель страховочного альпинистского ледоруба. Спустившись таким образом в долину, он осторожно пробирался к территории базы, с удивлением замечая, что усталость будто бы рукой сняло. Перед лицом неизвестной опасности весь его организм разом мобилизовался, и Батяня уже чувствовал здоровый тонус в своих мышцах.

Пробираться по этой местности ему было уже не впервой, так что к ограждению обсерватории он подошел совершенно незамеченным. Однако на этот раз майор не собирался лезть через забор: он отлично помнил, каким грандиозным фиаско чуть было не закончилась его прошлая попытка. Тем более что пропускной пункт обсерватории был еще в прошлый раз уничтожен его собственными усилиями. Помня примерное расположение огней, майор был уверен, что абсолютное большинство находящихся на базе людей было занято тушением пожара. К его счастью, все места возгорания находились на противоположной стороне от бывшего КПП, и поэтому он без особых проблем преодолел развороченный блокпост. «Неплохо же я его раздолбал!» – не без гордости подумал десантник. В глубине души он был человеком исключительно конструктивным, но иногда не пропускал узаконенной возможности сровнять чего-нибудь с землей или, на худой конец, просто взорвать какую-нибудь нехитрую постройку.

Проникнув на территорию базы, Батяня благоразумно залег недалеко от ограды, вне досягаемости источников света. Он успел ухватить краем глаза, что несколько прожекторов было выведено из строя. Видимо, здесь произошел взрыв. Однако, что именно взорвалось и кто был его инициатором, пока было неизвестно. По крайней мере, майору.

Тем временем вся обсерватория была охвачена предпаническим состоянием. Мало того что люди не успевали с погрузкой, так некоторых еще и пришлось откомандировать на тушение локальных возгораний. Облучатель, к великому разочарованию Джунга и китаянки, был разворочен и восстановлению, по всей видимости, не подлежал. Паника была вызвана тем, что ситуация со всех сторон грозила опасными осложнениями. Еще одна из множества задержек все уверенней и уверенней сокращала шансы маоистов на успешное спасение. Разведчики, которые недавно посетили район обвала и чуть-чуть не были застрелены снайперами англичан, доложили, что «томми» успешно продвигаются сквозь завал, и в скором времени совсем его расчистят. Мало того, трое израненных боевиков из охраны моста принесли весточку, что объект их охраны полностью уничтожен, а весь штат охраны, кроме этой троицы, погиб при защите моста. Буквально через несколько минут один из них отошел в мир иной, а от оставшихся двух толку было мало, учитывая, что они уже и на ногах-то не стояли. Теперь у Джунга было двоекратное «превосходство трупов над живой силой». И это его, мягко говоря, совсем не радовало.

Шэнь, между делом, пыталась связаться с начальством. Однако это ей никак не удавалось, и она в сердцах бросила телефон в одного не слишком расторопного грузчика. Махарджан, поняв, что лобового столкновения с англичанами теперь не избежать, принялся экипировать своих подчиненных. Они в два счета расправились с оставшимися грузами (потому как облучатель уже автоматически выпадал из числа первоочередной аппаратуры), и теперь были готовы заняться своим основным делом – убивать. Джунг собрал боевиков возле одной из фур, и начал выдавать каждому комплект боеприпасов и оружия.

Батяня, находясь рядом, не понимал ровным счетом ничего из тех фраз, которыми обменивались камуфляжники. Однако его тренированный глаз различал автоматы разных марок, портативные гранатометы, залпы для последних. Майор сделал верный вывод о том, что маоисты готовятся к отчаянному прорыву. Более внимательно осматривая территорию станции, он заметил еще несколько любопытных вещей. Теперь не вызывало сомнения, что основной очаг возгорания – это искореженный корпус облучателя. Батяня отлично ориентировался в визуальных характеристиках объектов своего задания, поэтому не мог перепутать эту деталь ни с какой другой. Рядом с облучателем лежало изуродованное тело астронома. Эти уроды даже не удосужились прикрыть его!

«Так, значит, одна из задач автоматически отпадает», – грустно подумал офицер. После рассказа Варенцова он заочно проникся уважением к этому человеку, и ему было очень жаль, что тот так некстати погиб. Хотя тут же в его голове всплыла мысль, что, возможно, сам Лаутон и являлся автором всего этого бедлама. Впрочем, сейчас это было уже неважно. Внимательно вглядевшись в окружающие его предметы, он с облегчением для себя обнаружил, что неподалеку от первой фуры стоит и вторая, только посадочным трапом она повернута в противоположную сторону. Это открывало перед Батяней вполне ясную и четкую перспективу для действий. Тем более если рассуждать логически, то если в первой фуре было оружие, оно же по всем правилам военного ремесла должно было находиться и во второй. Рассудив таким образом, Лавров мелкими перебежками направился к фуре. Однако у самого грузовика он с неудовольствием для себя отметил, что вход в этот мобильный оружейный склад охраняют два вооруженных маоиста.