пионер всем ребятам пример - Валерий Семенович Вычуб

class="p1">День, прекрасный день надвигался на нас. И маленькая, симпатичная грозовая тучка на горизонте не казалась нам такой уж страшной…

Как бы, не так. Когда мы закончили свою репетицию, молнии сверкали за окном всё ближе и ближе. Гром грохотал так, словно хотел нас всех стереть с лица земли. Даже Вера испугалась, что говорить о моих малолетних друзьях.

– Боря. Если б я сейчас в лесу была, наверное, от страха бы померла.

– Федотова! Ты что там жмешься? Грозы боишься. Не маленькая, кажется. Пока гроза не пройдет, на улицу ни шага. От удара молнии человек может умереть. Запомнили?

Вера сама нервничала. Ударит молния в здание клуба, громоотвод, конечно, есть, но кто знает. Меня почему-то гроза начала заводить. Напрягалось что-то в голове, жар в ушах и искры перед глазами. Очевидно, мои странные способности реагировали таким образом на грозу.

– Боря, не подходи к окошку! Боря, ведь убьет же! Вон как полыхает!

Молния ударила совсем рядом. Меня всего передернуло, потянуло куда-то, и я исчез…

– Воды ему.

– Нашатырного спирта.

– Форточку откройте, форточку. Воздуху ему. Гроза уже прошла, не бойся.

Похоже, меня ударила молния. И что?

Слабости никакой я не ощущал. Наоборот, прилив сил и какое-то легкомысленное веселье в мозгу. Очередное сотрясение мозга?

– Ну как ты Смирнов? Гладила меня по голове Вера. Напугал нас всех. Сильно тебя ударило?

– Ничего. Это не молния, Вера Михайловна, это какой-то разряд тока, прошел по стене, по окнам. Ничего страшного.

Страшно или не страшно, я еще не понял. Чувствовал я себя на удивление хорошо. И, что странно, сосущее чувство голода, привязавшееся ко мне с момента моего появления в шкуре местного пионера, оно отступило. Я сыт, мне совершенно не хочется есть. Током что ли накормило? Приму к сведению. Но совать руку в электрическую розетку не стану. Сегодня же, сейчас же проверю, не утерял ли я свои способности.

– Можно я…

Намекаю, куда мне следует выйти. Меня пытаются провожать вплоть до двери сортира, но я пресекаю попытки.

Сюда. И отсюда прямо, хотя бы к себе в палату.

Легкость, скорость, точность. Ничего я не утратил, зря поднял панику. Скорей обратно…

– Мальчики и девочки, гроза уже кончилась. Мы хорошо прорепетировали, послезавтра наш концерт. Костюмы уже подготовлены, завтра прорепетируем в костюмах. Можете идти, отдохните перед обедом. А тебя Смирнов, попрошу остаться.

Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу. “Семнадцать мгновений весны” снимут еще в семидесятые годы. И моё ржание рассердило Веру.

– Я так за тебя испугалась, а ты ржешь, как лошадь. Бессердечный, жестокий мальчишка. Ну обними меня… Нет, больше ничего, потом, вечером… Ты правда хорошо себя чувствуешь?

Я чувствовал себя превосходно. Мне хотелось сразу всего и в экстремально больших количествах. Бедная Вера Михайловна.

Глава 27

И еще раз бедная Вера Михайловна. Борису Смирнову после удара молнии явно требовался гарем. Я умучил бедняжку буквально за час. Вера еще держалась, подшучивала над моей неутомимостью, но явно не была готова к такому темпу. Следовало закругляться. Поласкав девушку еще четверть часа, я сделал вид, что сам устал. Она глядела на меня, якобы спящего, стараясь не разбудить, слегка целовала мои уже отросшие мальчишеские волосы. Бедняга, а ведь рано или поздно придется расставаться. Но к этому времени я успею ей приесться. Материально я бедняжку обеспечу…

Опять я задремал в постели моей любовницы. Так тепло, рядом дышит жаркое, знакомое тело. И комары за окном призадумались, о бренном, о вечном, о том, что, рано или поздно, придет зима.

……………………………………………………………………………...

Сегодня наш отряд устраивает костер. Событие не сказать, чтобы мировой важности. Сколько мы костров пожгли за три недели с пацанами и Галькой. Но всем отрядом, в этом есть какой-то кайф. Верочка нервничает, боится, как бы чего не было. Бояться надо только плохой погоды, всё остальное в наших руках. Картошку мы от нашей кухни получим, испечь сумеем. А уж съесть! Съесть мы её сумеем лучше всех. Только что пожалеем, что мало было.

Последние дни смены меня не тянет куда-то рвануть и там что-то сделать. Мне хочется бродить по дорожкам лагеря, глядеть на клумбы с цветами, улыбаться знакомым девчонкам. Незнакомым тоже. И, к моему удивлению, мне не хочется взрослеть. Может потому, что я уже знаю, что это такое, быть взрослым. Может потому, что я не уверен в себе в этом незнакомом, странном мире. Здесь есть оборотни, здесь наверняка есть тайны.

Еще одна, а лучше две смены в пионерлагере немного подготовили бы меня к вольной жизни.

– Борька! Пошли на последнюю репетицию!

Ну пошли, так пошли.

Нашей компании костюмы к концерту не понадобились. Пионерские галстуки и трусики с маечками. Мы пойдем смотреть поросят в полной пионерской форме. А вот троице из соседнего отряда наши умелицы смастерили три довольно похожие поросячьи мордочки. Хвостики пришьют на трусики и выйдут поросята не хуже прочих. “Хвостики крючками, рыльца пятачками.”

Мы топали по сцене туда и обратно. Мы занудливо пели: Мы их не обидим, поглядим и выйдем. Немногие зрители в зале смеялись и аплодировали. Мы уже победили. А завтра еще больше победим.

– Пацаны! Сбегаем в лес. Последние денечки.

– Почему последние. И у тебя и у Вована путевки на следующую смену. Мы встретимся, пионер Дима. Упросим Вер Михалну, и нам дадут жить в той же палате. Чем плохо?

Пацаны вздыхали, что неплохо и рвались в лес, на вечернюю прогулку.

За деревьями куковала кукушка, стрекотали сороки, белка перепрыгивала с ветки за ветку. Через несколько дней приедут в лагерь другие дети, и те же белки, кукушки и сороки станут рассказывать то же самое о том же самом лесе. Рано или поздно лес повытопчут, а лагерь останется всё тот же… Хотя, чего я вру. Закроют и пионерлагеря, и вся пионерия прикажет долго жить. А вот эта белка останется жива живехонька.

– Не правда ли белочка?

Белка отскакивает от меня и взбирается на самую верхушку дерева. Подозревает меня в нехороших намерениях.

Мы бродим с пацанами по лесу без всякого смысла. Вован нашел гриб подберезовик и даже не очень обрадовался.

– Чего с него одного. Вот если б корзину.

– А ведь в следующей смене грибы пойдут, пацаны. Можно насобирать корзинку и зажарить на костре.

Сообщение Димона несколько подняло нам настроение. Есть для чего жить, есть ради чего терпеть издевательства лагерного начальства.