Белое солнце Пойнтера - Всеволод Мартыненко

Если бы!

Над барханами мелькнуло что-то черное, вроде скрюченной головни. Еще одно, еще… Под углом к гребню выстроился, проступая из бархана, как из приливной волны, ряд шестов, к которым были привязаны иссохшие сморщенные трупы. Уже мумии, не тела. У многих песок состругал плоть с костей, открыв оскалы черепов и клети ребер.

На наших буерах все притихли. Опасения и полунамеки на опасности пустыни, нагнетавшиеся последние дни, наконец обрели зримый облик в виде без малого двух дюжин мертвецов, когда-то оставленных врытыми в песок по шею на обломках мачт своих пескобуеров.

— Кто это их? — озвучил я общий вопрос, добавив запоздало: — И кто сами были?

— А, непонятные люди, — широко махнул рукой Полмачты. — Сели на караван-ангаре, решили водяной налог брать. Половиной товара, а то и кровью, чуть что не по ним. Капитан Пустыни их и урыл, чтоб неповадно было.

Вот так застенчивый симпатяга Чухчай и его девятка роллеров! Прямо-таки восемнадцать колес справедливости…

Следующая ночевка не была богата событиями. Даже пескорыбу на ужин не ловили, обойдясь подвяленной вырезкой предыдущей добычи. В сравнении с парой прошлых дней истекших суток как не было. Одна пустота… Именно ее, а вовсе не песка или ветра, больше всего в пустыне…

Впрочем, на отсутствие последних следующим утром жаловаться не пришлось. У самой прибрежной части пустыни разница в скорости прогрева песка и камня при смене времен дня вызывала особо свирепые порывы шквала. Даже вихри временами закручивались.

То и дело приходилось жмуриться и отворачиваться от летящей прямо в глаза пыли. Рты все уже давно затянули кисеей, а для очков пока рановато казалось. Все одно через полчаса-час ветер стихнет, выровняется. Это пока он заигрался с редкой для здешних мест забавой — парусами трех пескобуеров и одеждой их экипажа и пассажиров. Других-то игрушек, кроме пыли, песка и мелких камешков, обычно где сыскать?

Внезапно шквал опрокинул и смел эти мои мысли так же легко, как куст шар-травы. Налетевший порыв ветра бросил в лицо не песок — что-то шелковистое и длинное скользнуло по щеке и виску, словно погладило мягким кончиком затейливо заплетенной косы.

С запозданием я повернул голову вслед, пытаясь проследить полет источника странных ощущений — только для того, чтобы увидеть, как золотистый гибкий блик оплетает голову Пемси, высунувшейся со своего места на пескобуере. Рефлекторно дернулся, ожидая недоброго от дара песков. Но все обошлось — девчонка уже распутывала длинную, шитую золотом ленту бирюзового шелка с легкими кистями на концах, пришедшую с ветром из сердца Девственной Пустыни.

Словно по команде, караван встал. Со своего буера соскочил Блоссом, следом Хирра с Келлой, ехавшие сегодня вместе. Последним подтянулся Рональд, едва волоча ноги. Песчаная болезнь песчаной болезнью, а на золото у него чутье безошибочное. Тем временем Памела растянула нечаянную находку в руках почти на весь размах, только кисти вились по ветру.

— Откуда такая? — Мне добираться было ближе всех, и первый вопрос остался за мной.

— Пустыня знает, — пожал плечами Полмачты. — Знатная вещица…

— Узор Хтангской династии, — тоном знатока вступила моя высокородная. — Оригинальное плетение, приборные цвета Священного Воинства.

— Это что значит? — жадно встрял Рон Толкач. — Во сколько встанет?

— То значит, что вещице самое малое три тысячи лет, — авторитетно-снисходительно преподнесла ответ Келла. — Под заклятием нетления она до Мировой Погибели не истреплется.

— Ну так, а в звонкой монете? — продолжал настаивать купчик.

— В чужом кармане не считай! — опомнилась наконец унтер-бандерша, огрызнувшись в своей привычной манере. — Сам свою Судьбу лови!!!

Видно было, что подарок ветра пустыни полностью покорил ее. Предполагаемая давность вещи изрядно польстила пышечке, чья жизнь до встречи с моей древнейшей ничем не отличалась от века поденки. Ни наполненностью настоящими делами и предметами, ни предполагаемой продолжительностью.

Что-то я не припомню удачно устроенных в жизни «выпускниц» подростковых женских банд…

Стянув шаль с головы, Пемси повязала волосы бирюзово-золотой тесьмой. На мой взгляд, это был скорее поясок или зарукавная лента, но новой хозяйке виднее. В конце концов, эльфийскому рыцарю легендарных времен, которому вещица принадлежала прежде, нынешняя владелица приходилась немногим выше пояса или запястья, так что привычная высота ношения повязки не слишком изменилась.

Рональд Джоггер Ас-Саби меж тем, как оказалось, внял совету и нелепо прыгал на гребне бархана, размахивая в воздухе скрюченными пальцами обеих рук. Ловил свою удачу, покуда ветер не переменился.

И что интересно, поймал-таки! Возникший ниоткуда темный лоскут смачно впечатался ему в физиономию. Но этот дар пустыни расползся под алчными ладонями поставщика двора Его Великолепия прежде, чем тот сумел распознать, что же именно принес ему ветер. Только темные полосы от пальцев остались на лбу и щеках. Вот и гадай теперь, какую судьбу выловил он себе и откуда пришел знак.

Хотя последнее и так ясно.

Когда-то тысяча рыцарей Священного Воинства Хтангской династии отправилась на Хисах через Девственную Пустыню, испытать Судьбу военным походом.

Судьба дала им недвусмысленный ответ — ни один не вышел из песков, чтобы рассказать о том, какое орудие было избрано ею для возвещения своей воли. А ветер тысячелетие за тысячелетием выносит частицы их снаряжения и праха, бросая в лица путникам. Словно напоминание о том, что не следует излишне дерзко искушать свою удачу. Или как аванс этой самой удачи: от одного убыло — к другому прибыло.

Надеюсь, к Пемси применим второй случай. А для Рона Толкача и первый сошел бы, хоть и нехорошо желать недоброго человеку, вся вина которого — непроходимые жадность и самодовольство.

Кому что достанется, все едино не нам решать. От каждого зависит лишь, как ответить на выпавшее — достойно, недостойно, со всем вниманием или небрежно. Принять чужой выбор или воспротивиться, как поется в самом известном монологе Принца Хисахского…

Никогда бы не подумал, что эти затрепанные по балаганам слова совсем иначе окажут себя на краю Девственной Пустыни, где они и родились. Тем более применительно к реальным людям, а не к искусно раскрашенным актеркам, представляющим магов, воителей и красавиц древности, богов и стихии…

Последние как раз приутихли — утро уступило свои права дню, и солнце поровну раскалило песок глубокой пустыни и камень недалекого плато. Дожидаться нечего, ничто более не удерживает от движения навстречу судьбе. Так что, оставив поиски своей доли, мы снова пустились в путь.