Перо феникса - Екатерина Тимошина

После обеда было время Доржана. Тот занимался со мной стихийной магией, но периодически в спорных вопросах подключались и преподаватели Школы Магии. Потому что я то сжигала что-то, то пугала честный народ, пытаясь унять неуправляемое пламя, которое почему-то само стремилось подпалить зад случайного прохожего.

А когда пришла магия и других стихий, я начала замораживать, взрывать, душить, ломать, испарять и еще очень много нехороших “-ать”. Народ только видел меня, сбегал, сверкая пятками, либо старались слиться с окружающей местностью и не отсвечивать. А еще за спиной называли “ходячим бедствием”. Хотя учителя пытались убедить, что из меня выйдет толк… Ага, конечно! Толк то выйдет, а дурь вот останется, – грустно думала я, прибирая за последствиями своих случайных деяний.

На самом деле я искренне не понимала, почему именно меня наградили всей силой сразу. Тут люди рождаются с ней. Да, фактически обретают в 7 лет, но варятся в этом котле с пеленок, обучаются, посещая в Школы магии. А я, жившая в безмагическом мире, теперь за короткий срок должна в свою голову впихнуть невпихуемое, чтобы совладать с силами и не устроить-таки окончательный конец света. Нет-нет, да и мелькали в моей голове крамольные мысли о том, а не послать ли все и всех на деревню к бабушке, а самой по-тихому сбежать, прихватив Олега. Но отдергивала себя и старалась поменьше думать.

Эн и Жан (и его имя я уже сократила) подружиться так и не смогли. У них была стадия холодной войны, но в одном они все же сошлись – борьба за мое внимание.

Эн заботился обо мне и Олеге, помогал приспособиться в этом мире: обучал сына разным приемам самообороны; меня учил видеть и чувствовать энергетические потоки, черпать их из окружающего мира; а каждый вечер для меня таскал воду из озера и нагревал, потому что как-то услышал, что я очень скучаю по горячей ванной; готовил вкусные завтраки и украдкой таскал морковку для нашего Кыша; а еще он охранял наш сон, так как Олегу каждую ночь стали сниться кошмары, он успокаивал ребенка и подменял плохие сны на хорошие.

Жан всегда старался рассмешить, рассказывая забавные истории, отпускал комплименты, дарил цветы и ягоды, никогда не злился, если у меня снова и снова ничего не получалось. Не ругал даже, когда я практически спалила его волосы, только рассмеялся, сказав, что парикмахер из меня куда лучше, чем маг.

Ему я могла плакаться и жаловаться, он все выслушивал и всегда знал, что сказать, чтобы мне стало легче. Он так ловко умел использовать одновременно и иронию, и мудрость, умел разрядить обстановку и снять напряжение, что каждый раз заставлял собой восхищаться. Как говорится, “Любовь нужна, чтобы лучше понимать мир, а юмор – чтобы ежедневно его терпеть”.

А по вечерам мы собирались у огромного костра. Жители деревни соорудили большое костровое место на стыке двух миров, прям рядом с тем деревом, что я увидела в первый день. Они складывали кострище и рассаживались на лавки, расставленные по кругу поляны. Рассказывали истории и легенды, вспоминали былые времена и просто делились впечатлениями за прошедший день, иногда пели песни и танцевали. А некоторые маги показывали красивые иллюзии, что создавалось впечатление, что ты сидишь в кинотеатре под открытым небом. Нам с Олегом очень нравились такие вечера, появлялось ощущение дома и тепла, а все проблемы отходили на второй план.

Иногда мы ходили к большому озеру Фреисиа недалеко от деревни. Оно было настолько прекрасным, что у меня каждый раз замирало сердце и появлялось желание написать его. Жаль только я совершенно не умела рисовать. Поэтому я просто садилась на берег и вглядывалась в его сине-зеленую гладь с песчаным берегом, по периметру которого росли самые прекрасные цветы, звенящие на ветру точно колокольчики.

Как мне рассказали, что эти цветы растут только у этого озера, потому что в нем есть какие-то уникальные бактерии, которыми питаются эти цветы. Их бутоны становятся достаточно твердыми и хрупкими, отчего при любом движении они трутся друг о друга, издавая нежный и тихий звон.

А еще Фреисиа располагалась на высоком утесе, что само по себе являлось довольно странным явлением, потому что вода не стекала водопадом вниз, а оставалась на поверхности, словно ее что-то сдерживало крепкой стеной. А с этого утеса открывался вид на снежные горы и пушистые синие и красные леса.

Ночью озеро играло совершенно другими красками, потому как начинало светиться ярким бирюзовым цветом, а на небе рассыпались мириады звезд.

И одним таким удивительным вечером мы сидели на теплом песке и разговаривали обо всем на свете. Энвери принёс для нас с Олегом горячий травяной чай и вкусные булочки с местными ягодами.

– Расскажи мне о Земле. Чем вы там занимались? – заглядывая мне в глаза, сказал Эн, нежно поглаживая по волосам уснувшего на коленях Олега.

– Земля – удивительна и прекрасна, покрытая бескрайними морями, океанами и лесами, где живет огромное количество людей, которые имеют разные культуры, обычаи и даже язык. Вот у вас здесь фактически 2 расы людей, а у нас 3 крупные расы, которые делятся на многие подрасы. Хотя некоторые ученые утверждают, что расы 4. На земле 6 материков, я родилась и выросла на материке под названием Евразия и в стране Россия. Наша страна самая большая и великая с интересной и богатой историей. А город называется Москва. Там я работала воспитателем в детском садике, где присматривала за детками, пока их родители работали. До попадания сюда, моя жизнь была скучна и однообразна, хотя бывший муж очень старался меня всячески удивить и добавлял массу проблем и неприятностей. Жила я вместе с родителями, с ним и детьми. Еще у нас есть кошка Белка. Названа она была в честь маленького и милого зверька, потому что, будучи котенком, была такая же маленькая, рыжая и с огромным пушистым хвостом. И теперь она регулярно пользуется своей милой внешностью. Никто ее всерьез не воспринимает. И тогда она делает незаметный удар. – я улыбнулась, вспоминая ее проказы, и продолжила:

– Ее местные собаки только видят, писаются от страха. А некоторые удирают с такой скорой скоростью, что любой бы спринтер позавидовал. Как-то она разбила все цветочные горшки в квартире, при этом не оставила ни единого следа, ни одной отпечатанной лапки на полу. А однажды, после дождливой прогулки (у Белки странное пристрастье гулять под дождем) она пришла, как кикимора болотная, пришлось ее мыть.