Клон - Леонид Могилев

— Всякая большая работа начинается с перекура.

То, что принес и забрал с собой Звездочет, было предметами первой необходимости. Теперь мы получили настоящее снаряжение. Старков лично перебрал сначала свой рюкзак, потом потребовал от меня сделать то же самое, так, чтобы все лежало как влитое, не кололо, не давило, не брякало. Спички в герметичной баночке, залитые стеарином. Старый советский способ. Радиоприемник, залитый внутри эпоксидкой. Чемоданчик с пультиком, по которому он вел скромные беседы с Большой землей. Эти комплектующие он мне не доверил. Нес сам.

Шли своим чередом беседы. Непринужденный диалог.

— Ты когда-нибудь в Тбилиси был?

— Один раз.

— В командировке?

— Нет. Просто так. Приспичило, и полетел. На самолете.

— Ну и как?

— Понравилось.

— К бабе какой-нибудь летал?

— Нет. Лепешек поел, солянку, шашлык. Вина хлебнул и домой привез сумку.

— Какого?

— «Цинандали», «Кахети».

— Хорошее вино?

— Естественно.

— Я тебя другим напою. Ты и не слышал о таком. Ты город помнишь?

— Смутно. Платаны, хачапури, Нарикала.

— А жил где?

— На вокзале.

— Смелый человек.

— Не смелей тебя.

— Так вот. Нам осталось всего-то ничего. Перевал пройти. Человека одного встретить и взять с собой. А там мы в Грузии. А чтобы его пройти, ты должен стать моей тенью.

— Я только этим и занимаюсь. А что ты Ивана с собой не взял?

— Так он же на службе, — простодушно ответил командир.

— Значит, тенью.

— Ты еще не тень. Подтенок. Слушай и запоминай. Спорт призван воспитывать сильных, смелых и закаленных. В горах возможны не только травмы, но и гибель альпинистов.

— От пуль боевиков?

— От собственного разгильдяйства и лени. А также от незнания правил безопасности. От незнания техники продвижения и страховки. А страховка — это последнее звено. Ведь так, журналюга?

— Еще чем она важна?

— Вопрос интересный. Кроме непосредственного назначения, страховка чрезвычайно важна как спасательное средство: она рождает ответственность за жизнь товарищей по связке. Ты отчасти это уже знаешь. Времени у нас нет, поэтому я буду все тебе рассказывать и показывать по ходу дела. Несколько правил. Когда склон некрутой, связываться не будем. При связке, когда ты покатишься вниз, тормози клювом ледоруба. Это снизит скорость падения и поможет мне.

— А если ты?

— Тогда ты меня держишь, а я торможу. Ледоруб не роскошь и не средство для баловства. Не руби им грязный лед и не используй как тросточку. Штычок затупится и потом не поможет.

— А ты рыбу зимой ловил?

— Нет.

— Вот бы я тебя поучил, как с буром обращаться.

— Будет время — научишь. Слушай дальше. Самое страшное для тебя — падать головой вниз. Нужно пытаться как можно скорее повернуться ногами вниз и «зарубиться». Занятий провести не можем, надеемся на твой инстинкт. Дальше. По склону будем подниматься так, что ты можешь оказаться надо мной. Сразу уходи в сторону. По склону нужно идти наискось. Особенно опасен срыв нижнего. Я тебя не вижу, и ты меня тянешь. Кричи.

— Что кричать?

— «Падаю!»

— Может, лучше ты один?

— Уже поздно, брат. Когда тебе захочется подойти ко мне поближе, а тебе этого скоро захочется, не делай этого, не сворачивай веревки кольцами. Дистанция — пятнадцать-двадцать метров. Очень опасно падать по снежному склону. Тут ледоруб тебе плохой помощник. Видишь вот это?

— Лопатка какая-то.

— Это лавинная лопатка. Втыкаешь ее рядом с древком. Впрочем… если успеешь. Дальше. Ледоруб втыкаешь в направлении клювом к склону. Где у него клюв?

— Вот.

— Неправильно. Наоборот. Вот это крюк. Как его забивать, покажу на маршруте. Но запомни главное. Чтобы получить на отвесе надежную страховку, необходимо забить два крюка, один над другим. На верхний навесить два карабина, на нижний один. Но, может быть, нам почти без карабинов удастся пройти. По обстоятельствам. И еще. Соскользнуть метров на десять-двадцать не страшно. Главное — не пугаться и не терять головы. А теперь смотри, как вяжутся страховочные узлы.

Я смотрел.

Потом Старков слушал эфир и говорил с кем-то.

В четыре утра мы вышли на маршрут.

— Молись на погоду, журналюга. Не будет погоды, не будет хачапури в Тбилиси.

— Нет. Мне местные лепешки уже в горле стоят.

— Глупый ты. Ну да ладно. Вскрытие покажет.

Я немного понимал в камнях, геологии и горах вообще. В походах был и по путевкам. Только Старкову этого не рассказывал. Так лучше обоим.

В общем, начались сильно разрушенные скалы. И время от времени камни катились на нас.

— Это чего они падают?

— Это время таяния снегов и схода лавин. Круговорот камней в природе. Не обращай большого внимания.

В первый день мы, в принципе, никуда и не ушли. Старков уходил вперед, обрабатывал участок, вбивал крючья, вешал шнур, подтягивал меня. Где-то к пяти часам вечера он выбрал навес и поставил палатку. Ставил мастерски. Я забрался внутрь, сил не хватило даже на помощь ему по хозяйству. Он на примусе приготовил чай, нарезал крупно мясо, разорвал пополам лаваш.

…В четыре утра Старков разбудил меня и пинками заставил покинуть спальник. Все началось сначала. А через два дня мне стало легче. Я втянулся и стал различать декорации, сцену, режиссера.

Появился лед. По этому маршруту никто не ходил лет десять. С тех пор как началась эта карусель. Местным эта тропа ни к чему. Альпинистам недосуг. Бандитам не ко времени.

На четвертый день случилась гроза.

— На нас идет грозовой фронт. Стопаримся и все металлическое подвешиваем подальше.

— Что это шипит, Старков?

— Это скалы шипят. Здесь потенциал электрический неслабый. Ты внимания не обращай. Это даже полезно. Омолаживает.

Мы забрались в палатку и стали наблюдать сполохи молний через ткань. Мне было действительно страшно. Тем более что полка, на которой мы топтались, застрахованные веревками, не позволяла толком поставить палатку. Прежде чем это удалось, прошла вечность. Снежная крупа, обильно сыпавшая все это время, привела меня в полное отчаяние. Старков выгонял меня каждые полчаса наружу, и мы сбрасывали снег вниз. Иначе он мог выдавить нас с полки. Гроза прошла, когда окончательно стемнело.

Старков наконец-то дал мне выспаться. Мы вышли на маршрут часов около девяти, и идти теперь оказалось намного легче, несмотря на выпавший снег.

Я уже умел забивать крючья. Мы вышли к очень узкой наклонной полке, уходящей, как в бесконечность, вправо, и начали передвигаться по ней. Полка длинная, местами покрыта льдом, кое-где исчезает, а вверх уходят отвесные скалы.

Наконец вышли на сравнительно ровное место. Отдохнули немного, подогрели воды на примусе. Скудный ручей нашел себе путь здесь. Теперь можно было не топить воду изо льда. Небо прояснилось, и до темноты мы оборудовали отличный ночлег. Место безопасное, сверху закрыто скалами. Поднял меня Славка уже в половине третьего. По его расчетам, нам нужно за день было добраться до следующего места.

Все утро шли вверх. Стена как бы удалялась от рук и ног. Скалы гладкие, и рюкзак просто ненавистен. Выбросить хотя бы оружие.

— Здесь нельзя быть друг под другом. Именно тот случай. Делай как я, в противоходе.

И я делаю.

На шестой день мы были наверху.

Мы находились на том, что можно было бы назвать вершиной, очевидно, она называлась как-то, не просто высота с карты-километровки. Внизу зеленел лес.

— Есть там какой-нибудь аул? — спросил я.

— Никакого аула внизу нет. Ты чувствуешь себя человеком?

— Некоторым косвенным образом.

— Вот когда спустимся, почувствуешь. Там река, там костер разведем. Там выспимся.

Ясным солнечным утром следующего дня мы сушили свои вещи. Я осмотрел свое несколько окрепшее тело. Старков был тщедушен лишь с виду. Только что он протащил дилетанта через маршрут, по которому не всякая двойка пройдет, и ничего ровным счетом не случилось.

Он протащил меня через войну, со всеми ее атрибутами — изменой, смертями, трофеями, и ровным счетом ничего не изменилось. Теперь он лежал на пузе и загорал.

Здесь, в двух днях пути, между двумя хребтами, идущими на восток, лежал узкий ледник, из которого вырывалась река. Срываясь с высоты, она оставляла в воздухе облако брызг. Издали казалось, что дымится ледник. Лес находился от него совсем рядом. Наверное, кучевые облака зарождались здесь. Природа постаралась спрятать это место подальше от людей. И мне не хотелось назад, к людям.

Совершив короткий обход окрестностей, я вернулся к Старкову.

— Что видел? Где был? Докладывай.

— Так. Слонялся.

— А коли так, проводи полную разборку автомата и смазку. Времени тридцать минут. Время пошло.