Мечтают ли андроиды об электроовцах? - Филип Дик

– Они получат нашу радость, – сказал Рик, – но мы окажемся в убытке. Мы обменяем то, что мы чувствуем, на то, что чувствуют они. И вся наша радость увянет.

По экрану эмпатоскопа струились потоки ярких, бесформенных пятен; глубоко вздохнув, Айран сжала ручки.

– Да мы совсем не потеряем свою радость, – успокоила она мужа. – Нужно только отчетливо держать ее перед собой, в мозгу. Ты ведь так и не научился слиянию, да?

– В общем-то да, – кивнул Рик.

Сейчас он, пожалуй, впервые начал понимать, что получают такие, как Айран, люди от мерсеризма. Возможно, вся эта история с Филом Решем слегка перестроила его нервную систему, включила какой-то канал и выключила другой. А дальше все пошло само собой, как цепная реакция.

– Айран. – Он силой оторвал жену от эмпатоскопа, отвел ее к кушетке и посадил лицом к себе. – Я хочу рассказать тебе, что со мною сегодня случилось. Я пересекся с еще одним платным охотником. Прежде я его никогда не встречал, да и подобных ему, пожалуй, тоже. Типичный, убежденный хищник, которому нравится их убивать. И вот потом, пообщавшись с ним, я впервые взглянул на андроидов иначе. В смысле, что в каком-то плане, на свой манер, до встречи с ним я смотрел на них точно так же, как и он.

– А не может все это подождать? – спросила Айран.

– Нет, – отмахнулся Рик. – Я устроил себе тест, один-единственный вопрос, и утвердился в своих подозрениях. Я начал сочувствовать андроидам, и посмотри, к чему это приводит. Вот ты сегодня утром сказала: «Эти бедные андики», так что ты знаешь, о чем я говорю. Вот потому я и купил эту козу. Я никогда раньше не был в таком состоянии. Может быть, это депрессия, вроде тех, что у тебя. Я всегда думал, что тебе депрессия нравится и что ты можешь в любой момент из нее выйти, если не своими силами, так с помощью генератора настроений. Но дело в том, что, когда у тебя депрессия, тебе все безразлично. Безразлично потому, что ты теряешь ощущение ценностей. Тебе все равно, чувствуешь ты себя лучше или нет, потому что ты уже не понимаешь, что такое «лучше»…

– А как же твоя работа?

Рик испуганно вздрогнул, таким резким тоном было это сказано.

– Твоя работа, – повторила Айран. – Как мы будем платить за козу? – Она протянула руку, и Рик, догадавшись, вынул из кармана договор о рассрочке. – Такие огромные деньги. – Ее голос дрожал и срывался. – А проценты-то, проценты, господи, какие кошмарные проценты. И все это лишь потому, что у тебя, видите ли, депрессия? – Айран сложила договор и со вздохом вернула его Рику. – Ладно, бог с ним. Я все равно рада, что ты купил эту козу. Мне она очень нравится. Но в экономическом смысле это огромное бремя.

Ее лицо стало серым, как пасмурное утро.

– Что-нибудь придумаем, – пожал плечами Рик. – Может, я переведусь в какой-нибудь другой отдел. У нас в департаменте десять или одиннадцать отделов с разными специализациями. Вот, скажем, кражи животных – может, я попрошу перевести меня туда.

– А как же премиальные? Нам они совершенно необходимы, иначе фирма заберет козу назад!

– Я схожу к ним и перепишу договор с трехлетнего на четырехлетний. – Рик вынул шариковую ручку и несколько секунд писал на обороте контракта какие-то цифры. – Тогда мы будем платить на пятьдесят два с полтиной меньше.

Резко зазвонил видеофон.

– Не вернись мы сюда, – сказал Рик, – останься мы на крыше, рядом с козой, мне не пришлось бы брать сейчас трубку.

– А чего ты боишься? – удивилась Айран, подходя к аппарату. – Никто у нас козу не заберет, мы же не просрочили еще никаких платежей.

– Это из департамента. Скажи им, что меня нет дома.

Рик встал и направился в спальню.

– Алло, – сказала Айран.

Еще три андроида, с тоской подумал Рик. Три андроида, за которыми мне полагалось бы сейчас гоняться, а я вот все бросил и пошел домой.

На вспыхнувшем экране показалось лицо Гарри Брайанта, так что прятаться было поздно. С трудом переставляя сведенные судорогой ноги, Рик подошел к видеофону.

– Да, – говорила Айран, – он здесь. Мы только что купили себе козу. Приезжайте, мистер Брайант, и полюбуйтесь на нашу красавицу. – Помолчав несколько секунд, она протянула трубку Рику. – Он говорит, что хочет что-то тебе сказать.

А затем – вернулась к эмпатоскопу, села и снова схватилась за ручки. И, судя по ее лицу, мгновенно оказалась в другом мире. Стоя с трубкой в руке, Рик остро ощущал, что ее уже нет в этой комнате. Ощущал свое одиночество.

– Алло.

– Наши ребята выследили двух из оставшихся андроидов. – Гарри Брайант звонил из своего кабинета; Рик видел знакомый стол, как всегда заваленный бумагами и каким-то несуразным хламом. – Совершенно ясно, что этих героев кто-то предупредил, – они бросили свою прежнюю квартиру и находятся теперь по адресу… подожди, куда же он подевался?

Он начал суматошно обшаривать свой стол.

Уныло вздохнув, Рик снова вынул из кармана ручку, пристроил договор о рассрочке себе на колено и приготовился писать.

– Жилой комплекс три тысячи девятьсот шестьдесят семь-С, – сказал Брайант, нашедший наконец нужную бумажку. – Беги туда как можно скорее. Можно уверенно сказать, что им уже известно о тех, с которыми ты сегодня успел разобраться, – Гарланде, Любе Люфт и Полокове. Иначе этот незаконный побег был бы необъясним.

– Незаконный, – повторил Рик. Для них уже и жизнь свою спасать незаконно.

– Айран сказала, вы купили козу, – сказал Брайант. – Прямо сегодня? После того как ты ушел с работы?

– По пути домой.

– Вот нейтрализуешь оставшихся андроидов, я обязательно приду и посмотрю на вашу козу. К слову сказать, я только что беседовал с Дэйвом и рассказал ему, сколько у тебя с ними было хлопот, а Дэйв сказал, что поздравляет тебя и чтобы ты был осторожнее. Он говорит, эти «Нексусы-шесть» куда хитрее, чем он сперва думал. Ему с трудом верится, что ты меньше чем за сутки нейтрализовал троих.

– Вот и достаточно, – сказал Рик. – Сегодня я ни на что больше не способен. Мне нужно отдохнуть.

– А утром – ищи ветра в поле. Вот смоются они из области нашей юрисдикции, и плакали твои премиальные.

– А чего уж так сразу? Я уверен, что до завтрашнего утра они никуда не двинутся.

– И все равно тебе нужно попасть туда прямо сегодня, – сказал Брайант. – Прежде чем они успеют окопаться. А пока что им и в голову не придет ждать твоего появления.

– Не придет? – криво усмехнулся Рик. – Да они давно меня ждут.

– Поджилки трясутся? Из-за того, что этот Полоков чуть было…

– Ничего у меня не трясется.

– А в чем же тогда дело?

– Ладно, – сказал Рик. – Поеду я к ним, поеду.

– Как только будут какие-нибудь результаты, сразу сообщай, – заторопился Брайант, увидевший, что Рик кладет трубку. – Я буду здесь, в этом кабинете.

– Если и с этими все сойдет удачно, я куплю себе барана, – сказал Рик.

– Да у тебя же есть баран. И всегда был, сколько я тебя знаю.

– Он электрический.

А теперь будет настоящий, сказал себе Рик, вешая трубку. Я должен получить настоящего барана. В качестве компенсации.

Лицо Айран, намертво вцепившейся в ручки эмпатоскопа, заострилось в созерцании чего-то, ему невидимого. Рик положил руку ей на грудь и постоял немного, ощущая, как пульсирует в ней жизнь. Айран не замечала его; как и всегда, ее слияние с Мерсером было полным до самозабвения.

На экране старый, немощный Мерсер упорно шагал вверх по склону; мимо него, зацепив бесформенный балахон, пролетел камень. Господи, подумал Рик, ему трудно, но ведь мне-то еще труднее. Мерсеру не приходится делать ничего, органически ему чуждого. Он страдает, но уж хотя бы не должен идти против себя.

Рик наклонился, осторожно снял пальцы жены с ручек и занял ее место. Впервые за много недель. И ведь он совсем не собирался этого делать, все случилось само собой.

Его окружала иссохшая пустыня с немногими пучками чахлой растительности. Кое-где на безвестных сорняках распускались тусклые, невзрачные цветы; от их резкого, неприятного запаха першило в горле.

А прямо перед ним стоял старик с безмерно печальными, исстрадавшимися глазами.

– Мерсер, – узнал Рик.

– Я твой друг, – сказал старик. – Но ты должен вести себя так, словно меня не существует. Ты можешь это понять? – Он показал Рику пустые ладони.

– Нет, – ответил Рик, – я не могу этого понять. Мне нужна помощь.

– Как могу я спасти тебя, – улыбнулся старик, – если не могу спасти даже себя? Неужели ты не видишь? Спасения нет.

– А зачем тогда все это? – спросил Рик. – Для чего ты мне нужен?

– Чтобы показать тебе, – сказал Уилбур Мерсер, – что ты не один. Я здесь, с тобой, и буду здесь всегда. Иди и занимайся своим делом, хоть ты и думаешь, что оно неправедное.

– Почему? – спросил Рик. – Почему я должен так делать? Я уж лучше брошу свою работу и эмигрирую.

– Ты будешь вынужден поступать неправедно, куда бы ты ни пошел, – сказал старик. – Жизнь в том и состоит, чтобы идти против своей природы. Рано или поздно это приходится делать каждому живому существу. Это кромешная тьма, крах любого творения, проклятие любой работы, проклятие, иже питает всю жизнь. Везде, по всей Вселенной.