Неверная - Аля Алая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И самым огромным сюрпризом для меня стало то, что все это материнское во мне проснулось сразу. Вот в тот самый день. Как только мысли улеглись, и факт беременности стал неопровержимым, я четко осознала – я все сделаю правильно. У меня внутри малыш, маленькая жизнь. Мальчик или девочка, неважно.
Каждый день с трепетом глажу свой живот, радуюсь тому, как он растет. Прислушиваюсь к шевелениям и толчкам. Слежу за малейшими изменениями. Вся моя жизнь сосредоточилась на том человечке, что у меня внутри.
Я уже с большим нетерпением жду нашу встречу. Накупила специальных книг, одежды и игрушек. Хожу на курсы для беременных и йогу, много работаю. Новое состояние вызвало настоящий творческий взрыв и Натка то и дело меня останавливает и заставляет отдыхать, приводит новых помощников.
– Андрей, аккуратнее. Да что ты делаешь? – кладу ладонь на круглый живот, а кулаком машу в сторону рабочего, – ты же вверх ногами вешаешь.
– Да? – Здоровенный парень смотрит на большое полотно три на три из мозаики и чешет шею, – а я думал, верх там.
– Да как он может быть там? – кипячусь я, – да ты посмотри.
– Куда? – он бегает глазами по рисунку и явно не догоняет. Отходит ко мне, принимает позу ценителя и смотрит издали, – ну, точно, – важно кивает.
– По диагонали вешай, – шиплю я ему, – если нихрена непонятно, так пусть будет еще непонятнее.
– Тихо-тихо, Сонечка, – он оборачивается на меня и кивает на животик, – не волнуй золотко внутри себя.
– По диагонали, – барабаню пальчиками по животу, чувствуя движение внутри, – там тоже решили, что так будет лучше.
– Ну, раз там так решили, – Андрей выразительно смотрит на живот, потом на остальных рабочих, – тогда вешаем по диагонали.
– А резиновую Натку куда? – двое вкатывают тележку с накрытой под скульптурой.
– В подвал пока, – оглядываю парней предупреждающим взглядом и киваю на нее, – чтоб не трогали.
– Ой не знаю, – один стаскивает покрывало и плотоядно рассматривает голую резиновую розовую Натку в позе кошки, – она же для нее позировала. Тут все как в натуре, – нежно проводит ладонью по заднице.
– Мы тут поспорили, кто первый доберется, – рабочие окружили скульптуру и рассматривают, – ночь, зал, Натка.
– Да вы охренели, это же искусство, – расталкиваю парней и накрываю скульптуру покрывалом, – чтоб даже не думали.
– Натка сказала, что там все как у настоящей. Можно даже присунуть, выходит?
– Вот именно, – чеканю я, – как у настоящей, а знаешь что у настоящей не целованной девочки там?
– Целка. Черт, Соня. Нельзя такое мужчинам говорить.
– Больные. Эта скульптура выражает право женщины на свободу быть собой в современном обществе. Красивой, раскрепощенной, порочной снаружи и при этом девственной и целомудренной внутри. Если покупатель потом мне скажет, что скульптура испорчена, платить будете из своего кармана.
Про себя хочется смеяться. Ничего эта скульптура не выражает. Натка стребовала ее сделать и все на этом. Современное искусство оно такое, каждый видит в нем что хочет и смысл можно найти даже там, где его изначально нет. Хотя, как и не найти там, где все о нем кричит.
– А вот это уже аргумент, – парни разочарованно тащат ее обратно в подсобку.
Я только качаю головой. Как дети.
– Соня, – сзади раздается осторожный оклик совсем рядом, и я оборачиваюсь. Сердце ухает вниз.
– Тимофей? – глаза жадно бегают по нему. Лицо, грудь, руки. Все такой же, – что ты тут делаешь?
– Что ты тут делаешь? – он осторожно подступает, – где Ренат?
– Я одна, – накрываю живот ладонями, – мы развелись, еще полгода назад.
– Как? – он ошарашенно рассматривает меня, живот, смотрит в лицо, – почему? Это его?
– Давай не здесь, ладно, – я кошусь на рабочих, которые уже навострили уши в нашу сторону, – здесь кафе рядом.
– Хорошо, – он отмирает и отрывается от моего живота.
Я набрасываю плащ на плечи и выхожу из галереи, Тим молча следует за мной. Теплое весеннее солнышко греет спину, и я даже не застёгиваюсь. Наконец, можно не кутаться. Мы располагаемся в кафе напротив, и я заказываю чай.
– Как твои дела? – смотрю на него с тревогой, – как родители, как Милана?
– Все отлично, Мили готовится к свадьбе.
– Я так и думала, – тепло улыбаюсь Тиму, – по инстаграму видно, что они очень счастливы.
– Да, она нашла своего парня, – он смотрит в окно на галерею, – был тут по работе и хотел прикупить ей что-нибудь оригинальное в подарок. Увидел одну из твоих работ в окне.
– Ясно, – обнимаю чашку ладонями, пытаясь согреться и унять внутренний мандраж.
– У меня будет племянник?
– Племянница, – кусаю губы и обнимаю живот, – не говори Ренату.
– Он не знает? – Тим подается вперед, – как это?
– Тим, он же меня опять заберет, а я не смогу там больше, – слезы мимо воли катятся по щекам.
– Соня, да что между вами произошло? Ты даже не объяснила ничего. Мы столько были вместе, хотя бы один телефонный звонок я заслужил?
– У меня не было телефона, – я нервно рассмеялась.
– Ренат что, не давал тебе общаться с нами?
– Нет, – качаю головой.
– А отмена выставки?
– Он сам, я даже не знала.
– Да Ренат спятил, – Тимофей сжал кулаки, – ты сама уехала или он тебя заставил?
– Черт, – я устало стираю слезы с лица, – Ренат неплохой. Он думал, так будет лучше.
– Значит, заставил.
– Тим, я в этой истории тоже не ангел, – виновато отвожу глаза.
– Я видел, как он на тебе смотрел, – Тимофей уронил голову в ладони, – и меня это даже забавляло. Мой старший, безумно успешный, гордый брат хочет мою девушку. Надо было быть осторожнее, а я сам свел вас. Мне кажется, вы переспали именно тогда, когда я в Питере был. Ты сразу изменилась.
– Да, – я опустила глаза, – прости. Но я хочу, чтобы ты знал. В моих планах не было выходить
