Очи черные. Легенда преступного мира - Виктория Руссо

по службе, распишемся и заживем душа в душу. Я состарюсь раньше тебя и буду ревновать к своим товарищам, которые будут делать тебе комплименты и оказывать знаки внимания. А после тихо подшучивать, называя тебя своей дочерью.

— Поскорее бы это время настало! — произнесла Лье завороженно. С ней так никто никогда не разговаривал. Весь мир вокруг стал черно-белым, как замершие снимки, и в этом бесцветном пространстве было лишь одно яркое пятно — Борис.

Лье решила направиться в «Черные очи» пораньше, чтобы как следует отрепетировать номера перед вечерним выступлением, накануне не все получилось. Для начала планировала переодеться в новое платье, купленное «нэпманом» из Петрограда и поспешила в квартиру, доставшуюся ей после Душечки. Ей почему-то сразу стало не по себе, как только она вошла на порог дома. Она не спеша двинулась по коридору и, когда заглянула в гостиную, обнаружила жуткий беспорядок. Стараниями коварной Душечки, которую она по доброте душевной оставила в квартире, весь ее гардероб был изрезан на мельчайшие кусочки.

— Завистливая, подлая женщина! — воскликнула Лье, не представляя, как собрать многочисленные лоскутки, и сколько на это понадобится времени. — Надеюсь, ты сдохнешь где-нибудь в подворотне, и твое лицо объедят собаки!

После недоброго пожелания Лье направилась в ванную, потому что испачкала чем-то липким руки. Войдя туда, она закричала, увидев болтающуюся на крюке Душечку. Тут же она бросилась в кабак, чтобы попросить о помощи.

В зале никого не было, кроме обедающего Михаила. Увидев бледную, зареванную девушку, он мигом вскочил и попытался выяснить у заикающейся и перепуганной Лье причине ее состояния:

— Что с тобой произошло? Тебя кто-то обидел?

— Она… она… там! — это были все слова, которые удалось выдавить из сжатого от ужаса горла. Девушка схватила Михаила за руку и поволокла за собой, молодой человек не сопротивлялся. Они вышли через дверь парадного входа в кабак, пересекли улицу, прошли во двор, оказавшись в парадной, поспешили подняться на второй этаж — там располагалось новое жилье Лье, которое было очень хорошо знакомо Михаилу. Лишенная возможности произносить членораздельно слова, Лье лишь тыкала пальцем в сторону ванной и бесконечно твердила: «Там!». Михаил торопливо направился туда и почти сразу пулей вылетел обратно, громко чертыхаясь.

— Я не смогу находиться в этой квартире, — шептала Лье, сидя на диване среди разбросанных лохмотьев. Она куталась в дорогое пальто и смотрела перед собой. Рядом с ней развалился Михаил, он был бледен и задумчив. Молодой человек никогда не видел людей, умерших подобным образом, и теперь увиденное преследовало его. В представлении Михаила смерть, о которой он раньше не думал, даже находясь почти в шаге от пропасти, теперь носила маску умершей Душечки.

— Почему? — выдохнул он через долгую паузу, и чтобы ответить на его вопрос, Лье пришлось вспоминать, что именно она произнесла задолго до его вопроса.

— Я не смогу здесь быть, потому что… — недоговорив, девушка всхлипнула и посмотрела по сторонам с опаской, затем придвинулась к Михаилу и прошептала на ухо: — Ты разве не знаешь, что души убивших себя людей не уходят на небо, а остаются бродить по земле… они живут там, где их застала смерть!

Молодой мужчина не верил в эти глупости и готов был ее высмеять, но тут смекнул, что страх — отличный повод к примирению и, приблизившись к ней ближе, зловеще прошептал:

— А еще они привязаны к тем, кто их обидел… Или на кого они держали зло! И это значит, что она станет твоей тенью и будет рядом до тех пор, пока не утащит тебя за собой!

— Ты в этом уверен? — дрожащим голосом произнесла Лье и умилила Михаила своей детской легковерностью. Ему на мгновение показалось, что между ними все — как в старые добрые времена, по которым он так скучал, и мужчина призвал ее внимательно посмотреть по сторонам:

— Ты видишь куски этой материи? Выходит, ты — последняя, о ком она думала!

Лье задрожала всем телом, ей даже померещилось, что холодная рука мертвой Душечки коснулась ее плеча. Вдруг в проеме двери появился черный силуэт, от неожиданности оба вскрикнули. Девушка от страха потеряла сознание, а Михаил не сразу, но сообразил, что это его мать. Ее сопровождал Великан и пара женщин с каменными лицами, в которых лишь угадывались мягкие черты, по большому счету, они вполне могли сойти за мужчин, если бы не были в юбках. Как позже выяснил Михаил, их прозвали «мусорщицами». Они «прибирали» жизнь Черной моли, выбрасывая из нее ненужный «хлам».

Лидия Андреевна некоторое время стояла в проеме двери, ничего не произнося. Затем она направилась в ванную и долго смотрела на висящий труп Душечки, а после скомандовала убрать тело.

— Уберите эту мертвую гроздь отчаяния, — скомандовала она хриплым голосом. Затем снова вернулась в гостиную, внимательно осмотрела куски ткани и скомандовала, чтобы Михаил привел Лье в чувства и вернул ее в «Черные очи».

— Вечером — выступление! — хрипло произнесла женщина. — И я не могу его отменить из-за того, что кто-то оказался слишком впечатлительным.

— Но она совсем слаба и… — начал защищать Михаил лежащую без чувств девушку, понимая, что она не в силах отстоять длинный танцевальный концерт.

— В таком случае, может, ты сам наденешь юбку и встанешь вместо нее? — процедила недовольно она и исчезла из гостиной.

Глава 16. Кому жить, а кому умирать

— Привязанности — вот что делает нас слабыми и уязвимыми! — назидательно произнесла Лидия Андреевна, сотрясаясь от гнева. Лицо ее, как и прежде, закрывала вуаль, она с отвращением смотрела на дрожащую, как собачонку Лье, и раздражалась еще больше, когда та не смогла подняться со стула, чтобы переодеться к выступлению.

Черный силуэт нервно скользил из стороны в сторону и периодически останавливался перед Лье и тогда из-под вуали выплевывались резкие слова в адрес ослабшей от обилия событий девушки. Синяя полоска вместо губ и белое лицо, ей вдруг стало еще хуже, и она чуть не лишилась сознания.

— Смерть повсюду и к этому надо привыкнуть! — чуть смягчившись, произнесла Черная моль.

— Все не вечны… Я это понимаю… и мое время придет когда-нибудь — я тоже умру…

— Ты умрешь тогда, когда я это решу!

Лье удивленно уставилась на вуаль, которая вдруг снова с напором прорычала:

— Я решаю, кому жить, а кому умирать! И если ты не соберешься поднять свой костлявый зад и облачить его в ничтожно короткое платьице, то твоя кончина наступит значительно раньше, чем ты думаешь! У тебя есть немного времени, чтобы подготовиться к выходу на сцену. Я