Без воздуха - Андрей Владимирович Загорцев

части. Старший лейтенант с очень знакомым лицом, остановил меня и начал допрашивать. Мол, кто такой? Откуда и куда? Из чьего подразделения? А что же у нас газетном свертке? Надо же так нелепо попасться!

— Поповский драчун, значит. Разворачивай пакет, сокол ясный, не стесняйся. Что тут у нас? Консервы, чай. Голод замучил? Где взял?

— Старослужащие угостили, — обреченно промямлил я.

— У вас же суточный выход скоро, вот и запасаетесь как хомяки. С вами все ясно. Только мне не верится, чтобы пескари вас угощали. Лицо твое знакомое, где я тебя уже видел, а?

— Не знаю, товарищ старший лейтенант.

— Стоп! Сверток на землю! К бою! — ошарашил меня старлей.

Мне пришлось положить сверток на землю и встать в стойку.

— Вольные удары в связке на четыре счета начал!

Я, абсолютно не задумываясь, отработал на воздухе ту связку, которую мы тренировали перед побоищем.

— Да, точно, это вы в спорткубрике в тройке работали под музыку, — вспомнил офицер. — Так, матрос забирай свои консервы, дуй в кубрик. Отработайте еще пару серий. Ваши фамилии у меня есть в блокноте, с вашим командиром переговорю, будете на показных выступать!

— Есть выступать на показных, — обрадовано сказал я, радуясь, что так дешево отделался.

— Исчез!

Я испарился за какие-то доли секунды.

На завтраке все матросы с интересом пялились на связистов, прибывших в часть ночью. Среди них выделялись два худощавых высоких парня в обыкновенном армейском обмундировании.

— Блин, не дай бог к нам попадут, — переживал Федос. — Будем, как белые вороны.

После завтрака он увел нас на общественно-политическую подготовку. Поповских поздоровался с группой и ушел сначала в штаб, а потом в роту связи — беседовать с личным составом, подбирать себе разведчиков-радиотелеграфистов.

Ну вот, накаркали! Сухопутных связистов каплей взял в свою группу. Молодец! Как он их отбирал? Неужто не понимает, что они у нас будут как бельмо на глазу?

Когда мы построились перед получением оружия и имущества на тактико-специальную подготовку, на центральной палубе появился наш каплей. За ним следовали те самые парни в выцветшей армейской форме.

Командир представил нам этих матросов… тьфу, солдат:

— Старшина второй статьи… ой, младший сержант Смирнов — основной радист группы. Младший сержант Уткин — запасной. Теперь на все занятия они станут ходить с нами, только радиостанции и оружие получать будут у себя.

Ну, товарищ капитан-лейтенант, большое матросское спасибо за такое удачное приобретение.

Пока шла суета с выдачей оружия, я, пользуясь правом первого номера головного дозора, успел получить свой пулемет и пистолет и побежал в баталерку, загружать свой недавно пошитый рюкзачок. Запихал по карманам химзащиту, плащ-палатку, котелок с кружкой и ложкой. Места еще завались. Что бы еще прихватить?

Я взял с собой джинсовые кеды, купленные за три рубля, и сухую пару носков. Под резинки от запасного парашюта, пришитые поверх второго кармана, засунул малую саперную лопату. Потом вытащил из шкафа шкерт, приготовленный на всякий случай. Черную старшинскую сумку, подаренную мне Масловым, тоже принайтовал к рюкзаку, попрыгал — вроде нормально.

Так, а теперь пулемет попробуем сверху. Вполне удобно, но надо все-таки что-то придумывать с подсумками. Куда-нибудь на грудь их прикрепить?

В ходе выдвижения сухопутные связисты ничем не отличались от наших разведчиков. Основной держался возле командира, запасной — в тыловом дозоре, рядом с Федосовым. Бежали они так же, как мы и никаких проблем не доставляли.

На обустройстве дневки, пока мы строили из плащ-палаток односкатный навес, связисты, отбежали в сторону, быстро развернули антенны, присоединили станции к аккумуляторным поясам и начали что-то набирать на кнопках с листочка, переданного им Поповских.

Мой самодельный рюкзак держался с достоинством и не доставлял каких-либо видимых неудобств. Очень мешал подсумок, болтающийся на боку. Может, его тоже пришить на рюкзак? Хотя нет, наверняка будет неудобно доставать из-за спины магазины к пулемету.

Задумавшись, я чуть не прошляпил команду на свертыванье дневки и сбор группы.

Следующий переход был по карте. Мне предстояло вести группу. Я определил место стояния, покрутился с компасом, сверился с картой. Мы должны выйти к берегу моря неподалеку от нашей учебной бухты. Значит, надо наметить несколько точек, на которых я буду определяться дальше. Хотя места знакомые, можно идти даже с закрытыми глазами.

По команде мы неспешной трусцой побежали. Я не волновался, наметил ориентир — прибрежную скалу, — и старался держать ее в поле зрения так, чтобы она всегда была видна краем левого глаза. Мы достигли первого ориентира. Я сразу взял азимут на второй. После третьего группа вышла к берегу.

На песчаный пляж можно было спуститься, только спрыгнув с обрыва. Но после такого номера вряд ли можно будет продолжать движение и осмысленное существование. А точка, обозначенная на карте каплеем, находилась именно на берегу — старый деревянный морской знак в виде столба с вращающейся перекладиной.

Но мы уже не в первый раз на таких занятиях. Зеленый по моей команде достал из моего рюкзака бухту шкерта, пропустил один конец у себя за спиной, страховал. Я натянул на ладони рукава маскхалата и как обезьянка спустился вниз. Даже пулемет за спиной не мешал. А в перчатках было бы еще удобнее.

Я прыгнул в сторону, осмотрелся, перебежал к небольшому нагромождению камней, занял огневую позицию и принялся наблюдать за остальными.

Зеленый опускался медленно, постоянно проверяя ногами опору.

Интересно, а Поповских снова прыгнет? Тут гораздо выше, чем в бухте. На этот раз каплей спустился так же, как и все, последним, пропустив впереди себя тыловой дозор. Шкерт он замаскировал в камнях, отошел в сторону и знаками подозвал первых номеров. Сейчас задачу поставит. А как здесь — на узенькой полоске между скалами и прибоем — можно что-то отработать?

Связисты уже примостили свои радиостанции между камней и пытались как-нибудь пристроить штырь антенны в расщелинах скалы.

Задачу мы получили вообще непонятную — замаскироваться на прибрежной линии, наблюдать за морем, обеспечить высадку взаимодействующего подразделения. Какого? Очнись, каплей! Перед нами море, сзади нас — скалы! Посреди узенькой песчаной полоски пляжа стоит деревянная хрень, именуемая береговым знаком.

Спорить мы, конечно, не стали, с умным видом выслушали командира, подтвердили свои сектора наблюдения, повторили условные сигналы, включили станции «Сокол». В группе этих малогабаритных станций всего три. Одна у меня, вторая у каплея и третья у Федоса. Мы проверили связь, наличие средств наблюдения, то есть биноклей, и разбежались по своим местам.

На бегу я засмотрелся на связистов. Один из них стоял на плечах другого, пытался натянуть повыше антенну и вот-вот готов был грохнуться вниз. Вот им