Повелитель стали - Виктор Зайцев

Земля прогрелась рано, после первого мая, который Белов отметил дегустацией двойного перегона, настоянного на берёзовых почках, – получилось неплохо, больше семидесяти градусов, судя по вкусу. Из получившихся десяти литров восемь он оставил для посевной, а два разлил для настоек. Но праздновать сверх одного дня не получилось, земля парила так сильно, что уже второго мая Белов взялся за мотоплуг. Озадачив Третьяка лопатой и грядками, сам бодро пошёл за мотоплугом. Двигатель на самогоновой смеси работал терпимо. Не форсируя нагрузку, он закончил вспашку за три дня, припахав к расчищенному участку ещё столько же земли и расчистив все удобные земли вдоль речки Бражки. По-хозяйски прикинул, что за лето придётся выкорчевать десятка два деревьев, чтобы через год ещё увеличить посевы и посадки.

Посадочные работы втроём прошли гораздо веселее, всё высадили быстро, за два дня, несмотря на удвоение посевных площадей. Оставшиеся после высадки рассады в теплицу помидоры Белов пока оставил в доме, на случай холодов, рассчитывая высадить основное количество в открытый грунт в июне. Практически все семена подсолнечника он решил высадить рассадой, которая уже прорастала в ящиках. Работа предстояла огромная, семян вышло больше тысячи, но Белов страшно соскучился по растительному маслу. Будучи перестраховщиком, он оставил немного семян про запас, на случай непогоды. Для подсолнухов семейство распахало освободившуюся пустошь недалеко от дома, между пеньками, решив пока не тратить силы и время на корчевание.

Своей очереди на пересадку поджидали полсотни ростков, появившихся за прошлое лето из яблочных семечек двух сортов яблок, зимнего и осеннего. Скорее всего, у этих сортов были свои нормальные названия, но бывший горожанин их не знал. Две горсти яблочных семян были отложены для посадки этим летом. Для яблоневых ростков, для малиновой веточки и обнаруженного осенью ростка смородины, пока непонятно, какой, глава семейства приготовил и удобрил отдельный участок. Ещё нынче он намеревался высадить вишню, несколько засохших веточек которой нашёл в сенях зимой. Половина этих веток отмокала в воде, другие веточки наш доморощенный садовод собирался прикопать сухими. Хоть одна из них да прорастёт, не сомневался мичуринец.

Ожидая роста подсолнуховой рассады, Белов вспомнил про мельничное колесо. В ложке, подготовленном под прудик, уже скопилась вода от остатков снега. Оставалось поднять плотину на пару метров, установить там колесо и пустить в яму русло ручья для заполнения. На все эти работы даже вдвоём ушли десять дней. Почти неделю ждали заполнения прудика ручьём. Хотя ждали, не то слово. Успели спокойно высадить рассаду подсолнечника и прополоть первые всходы на огороде. Начали из заготовленных брёвен строить вокруг мельничного колеса ещё один сарай-мельницу. Подняли на десять венцов, когда прудик наполнился, и можно было открыть заслонку рабочего стока.

Колесо бодро закрутилось, передача работала хорошо, включалась и отключалась ровно. Но не было второго жёрнова для устройства водяной мельницы, а разбирать с таким трудом созданный точильный станок Белов не хотел. Зато генератор работал стабильно, давал напряжение около ста вольт, пришлось срочно собрать небольшой повышающий трансформатор, после чего не только загорелись лампочки в доме. В жизнь попаданца вернулась частица цивилизации, принесшая чувство уверенности в своих стремлениях прогрессорства. Попытки запустить компьютер оказались напрасными, материнская плата вышла из строя. Музыкальный центр работал, но эфир оказался абсолютно пустым, как и ожидалось. Все лазерные диски тоже потеряли информацию, работали только магнитофонные кассеты. Их и стал гонять по вечерам Белов, выбирая бардовские песни и просто музыку, которая очень понравилась женщинам.

Надо ли говорить, как поднялся авторитет мужчин после появления электричества. Да, да, именно обоих мужчин, потому что сам Третьяк был внутренне готов к подобному после зимнего ликбеза по химии и физике. Зато обе женщины испытали огромное удивление, перешедшее в обожествление своих мужей, если не сказать больше. Нет, Влада понимала, что главный бог в доме Белов, но участие своего мужа в волшебном процессе творения электричества, света и музыки из ящика тоже видела. При таком раскладе любовь и доверие женщин к мужьям, и без того высокие, поднялись до заоблачных высот. А Третьяк почувствовал себя волшебником, способным свернуть горы. Теперь он не сомневался, что под руководством родича создаст любой клинок, любой инструмент из стали и железа.

Больше всего лавров снискал Белов, хотя его авторитет был достаточно велик и раньше. Теперь, после того, как удалось запустить музыкальный центр, зажечь электролампочки, после увиденной реакции своей новой семьи, он окончательно убедился, что в его силах создать технологический рывок в небольшом селении. Так сказать, построить остров капитализма в открытом море первобытнообщинного строя, хоть и в одном, отдельно взятом, селении. У него самого кружилась голова от полученных первых результатов, но «головокружение от успехов» не случилось. Он понимал, что технический прогресс не сводится к примитивному использованию артефактов, попавших в этот мир, что работать придётся долго и упорно. Посему основными задачами считал безопасность маленького мирка на берегу речки Бражки, куда входила не только оборона от врагов, но и продовольственное обеспечение. Особенно не давало покоя навязчивое желание отведать хлеба, привык русский человек к хлебу, привык!

Поэтому к осени, к сбору урожая зерна, необходимо было подготовить нормальную мельницу, жернова для которой извели на наждачный круг. Деваться некуда, надо плыть за точильными камнями, а заодно и Выселки навестить. Хоть и не хотелось Белову плыть одному, да женщин без мужской поддержки оставлять ещё страшнее, тем более что Влада стала заметно поправляться, хоть и не признаётся в беременности.

… – Допрыгался, значит, – констатировал Окунь, хмуро выслушав известия о гибели Дрына. В то, что Дрын случайно упал в реку и утонул, прожжённый торговец не поверил. Из всего этого ясно виднелись следы чужака. В своё время Окунь отказался помочь Скору в нападении на чужака, хотя и тому ничего не сказал. Оставил всё на усмотрение богов, и, как оказалось, был прав. Что ж, придётся помочь Белову, искупить своё молчание, свой грех. Знать, силён чужак, не только дорогие вещицы имеет, но и за себя постоять может. Да и боги ему явно благоволят.

«Вовремя я одумался его обманывать, ой, вовремя. Спаси, Сварог и Велес», – помыслил купец, встал и отправился к домашнему пантеону любимых богов. Выбрал там самых нужных – Велеса (бога торговли) и Сварога (покровителя мастеров), принёс их на обеденный стол, где ужинал, поставил деревянных истуканов на гладко выструганные доски. Ещё раз попросил благословения у богов и налил в деревянные чаши на руках статуэток немного ромейского дорогого вина. Остатки выпил сам из братины, со словами:

– Благословите, боги, на добрую торговлю. Особенно с чужаком Беловым. Дайте мне силы и удачу, я в долгу не останусь. Буду торговать с Беловым по совести, зла против него не творить.

Глава десятая. Людоловы

Намереваясь обернуться за жерновами в два-три дня, чтобы успеть до посадки подсолнухов и сеяния ярового клина из купленного у аборигенов зерна, Белов рано утром отплыл вниз по Бражке, на корме лодки стоял лодочный мотор, в запасе была канистра на десять литров. Прошлогодние мучения при подъёме по реке Сиве против течения он повторять не собирался, тем более что не окончившееся половодье обещало превратить подъём против течения в тяжёлый труд. Потому рискнул использовать остатки бензина, нежели мучить себя несколько дней, благо весенние полевые работы были успешно проведены. В половодье река текла быстро, уже к обеду он добрался до Сивы, надеясь заночевать в Тывае у родни. На излучине реки подплыл к зарослям ивы, откуда послышался негромкий окрик.

– Дядя Белов, дядя Белов, – из-за кустов показался мальчишка из Тывая, – не плыви туда, на нас людоловы напали.

Он причалил к берегу, где уже собрались семеро ребятишек и три девушки из Тывая. Путая славянские и угорские слова, они рассказали, что вчера вечером на Тывай напали вооружённые люди, которые всех стали убивать и связывать, взрослые выгнали детей на улицу и велели им бежать к Белову, сами в это время пытались задержать нападавших. Что происходило дальше в Тывае, ребята не видели, ночь и всё утро они шли вдоль реки. Со слов ребят, нападавших было два десятка, но бывший опер знал, как преувеличивают число преступников потерпевшие, поэтому взял наиболее вероятную численность разбойников не более десяти человек. Он выспросил ребят – оказалось, луков и самострелов у нападавших никто не видел, была возможность справиться с ними с помощью карабина. Белов оставил ребятам все запасы еды и тёплой одежды, велел идти вдоль реки вверх, добираться до его дома, а сам быстрым темпом стал спускаться вниз по течению, внимательно оглядывая правый берег.