Мы те, которых нет - Максим Шахов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты сволочь.
– Да знаю я. Не повторяйся.
Она всхлипнула:
– Двадцать лет. Афон говорил, что режим рухнет через месяц.
– Далеко не факт. И еще не факт, что тогда выпустят тебя, меня и нам подобных. Нас лучше держать под замком, а использовать как острое оружие – чтобы после сразу прятать в ножны.
– Все должно было быть не так.
– Я тебе скажу больше – дальше может быть еще хуже.
– Ты прав. Ты во всем прав. Я дура. Ничего не видела и не понимала.
– Смотри. С обороной у нас швах – рано или поздно нас вычислят. Значит, надо нападать.
– На кого?!
– На заказчика, который приказал нас убить.
– Я о нем ничего не знаю!
– Так уж и ничего?
– Нашего надзирающего знал только Афон, который появлялся и объявлял: вот деньги, вот оружие, вот приказ. Глицерин отличный взрывник. Мы взрывали. Афон говорил, что нас не слишком высоко ценят. Ты нужен ему был, чтобы поднять наши акции. И нам дали серьезную работу… Афон говорил, что наши акции резко растут.
– И тут нас сдали всем скопом, на пике величия. Разменяли на дешевенькую кабацкую потасовку. Почему?
– Что-то случилось, – подумав, произнесла Зена.
– Что именно?
– Я не знаю.
Есть над чем подумать. Мое внедрение шло по плану. Я вплотную приблизился к цели – на меня обязательно в ближайшее время вышел бы кто-то из реальных функционеров «Альянса». А потом произошел какой-то сбой. Когда? Кажется, я знаю. Все началось, когда Куратор запросил списки пропавших спецназовцев. Тогда враги должны знать, что я связан с ним и работаю на ФСБ? Почему тогда меня не грохнули втихаря?
Черт, путано все. Одни предположения и догадки. Притом достаточно бестолковые. Вопросов больше, чем ответов.
Зена завозилась в кресле. И вдруг выдала:
– Я видела однажды координатора. Мы с Афоном ехали на машине. Тот козел назначил срочную встречу. Афон не стал меня высаживать. Сказал сидеть в машине. И ушел.
– Но ты не выдержала.
– Ну и чего? Секреты у него какие-то от нас… Не фиг! Прошвырнулась я и увидела их. Они сидели в кафе и беседовали. Тот козел был похож на лису… Такая лисья морда. И волосы черные с седой полосой.
Я тут же вспомнил встречу с Глицерином, когда в кафешке были организованы смотрины. Там тоже был «козлолис».
– А вообще у нас остались контакты с подпольем?
– Нет! – воскликнула поспешно Зена.
– А если напрячься и подумать?
– Знала одного парня, – недовольно буркнула она. – Тесно знала.
– Спала?
– А ты ревнуешь?! – взвилась она, как мне показалось, с затаенной надеждой. – Спала. И он получше тебя в постели был.
– Твоему авторитетному мнению я доверяю… Он входит в боевую группу?
– Да, он в ячейке. Мы с ним начинали в «Зеленом патруле».
– О господи, – покачал я головой.
«Зеленый патруль» – экстремистская экологическая организация. Из тех любителей природы, которые призывают убить всех людей, чтобы зверушкам жилось вольготно. В связи с тем, что планета находится в стадии экологической катастрофы, такие организации привлекают массу сторонников. В России они находятся под покровительством зарубежных спецслужб, служат кузницей кадров для радикальных политических движений. Ничего удивительного, что «Альянс действия» осуществлял в «Зеленом патруле» вербовочные мероприятия.
– Ты имеешь на него выход? – спросил я.
– Телефон. Если он не сменил его.
– Мы используем твоего гринписовца…
* * *Я в Азии командовал парадом
Отечеству на благо своему.
Я не был ни начпродом, ни завскладом.
А значит, был не нужен никому.
Во всю мощь звучал СD-проигрыватель, выдавая одну из любимых песен про офицера ГРУ:
Я вам скажу, ребята, без истерики,
Пусть, может, кто-то там и обозлится,
Боится лишь меня страна Америка,
А вот завхоза что-то не боится…
Слова этой песни отдавались в душе, гнали кровь по жилам, хотя казалось, что она уже давно остыла и не может вскипать.
Вы слог простите мне неосторожный.
Кто нынче служит – только лишь чудак.
Без вас работа, миль пардон, возможна.
А без меня, наверное, никак.
Губарев сжал кулак. Это же все про него. Он и был таким офицером разведки, из тех, кто вершит судьбы страны и мира, не требуя ничего взамен, гордых осознанием того, что они служат Родине, которая не слишком их балует вниманием и жизненными благами.
Губарев выключил проигрыватель. И стукнул кулаком по столу.
Он все время возвращался мыслями к встрече со своим бывшим подчиненным капитаном Гончаренко. Прошлое вернулось…
Как только он ноги унес с этой проклятой двести пятой базы? Чувствовал ведь, что военные и спецслужбы мутят что-то на тему транзита наркотиков. А потом пропала без вести группа Лешего. Губарев тогда в сердцах кулуарно и выдал, что все это звенья одной цепи.
Через неделю ему предложили перевестись в Новосибирск. На равнозначную должность.
– Сожрут тебя тут, правдолюб ты наш, – сказал старый приятель капитан Оськин из особого отдела базы.
– Кто жрать будет? – спросил Губарев.
– Да неважно – кто. Важно за что. Язык, знаешь, до киллера доведет. Чего ты лезешь, куда не просят?
– Так на меня стрелки переводят за гибель группы. Не обеспечил должную подготовку и разведывательное обеспечение мероприятий.
– Дурака надо было включить. Виноват, каюсь, простите негодяя, больше не буду. Строгий выговор в личное дело – и вся беда. Ты же слишком умным решил показаться… Так что переводись в Новосибирск. Затаись там, ум свой не выпячивай.
– Для червей совет.
– А мы кто? Мелкие сошки. И от нас не зависит ничего.
По результатам служебной проверки Губареву объявили о неполном служебном соответствии и перевестись предложили в Самару на нижестоящую должность.
Он плюнул на все. И вот уже несколько лет ведет размеренную жизнь. Распорядок дня. Зарядка. Спорт. Семья. Тишина и порядок – как на кладбище.
За этой размеренностью он прятал отчаяние от того, что остался не у дел. Бойцовый бультерьер теперь служил цепным псом.
Он давно свыкся с таким положением вещей. Но тут возник из той, другой жизни Сергей Гончаренко.
Первым порывом было сдать его. Но, вспоминая все нестыковки в этом деле, подполковник счел необходимым выслушать. И все сложилось в единую картину.
Обидно было, что капитан снова в деле, а сам Губарев тиранит мелочными придирками подчиненных в конторке и занимается зарядкой, пробежками, сидит на диете, ходит в фитнес-клуб.
Губарев твердо решил помочь ему всем, чем сможет.
А что может военный пенсионер? Ничего? Нет, может.
Недавно он встретил Оськина. Особист распрощался с военной службой три года назад. Перепрыгивал из одной коммерческой конторки в другую, не в силах подобрать ничего подходящего для своей авантюрной натуры.
– Помоги найти что-нибудь по мне, – попросил особист.
– Пройдусь по связям, – пообещал Губарев. – Попробую.
Тут один из бывших сослуживцев собирал команду в службу безопасности на приличные деньги. Подполковник порекомендовал Оськина, и теперь есть повод снова встретиться с ним.
Губарев включил телевизор. Каждый раз он это делал с долей страха – новости все больше были плохие, а то и убийственные. Вот и сейчас. Сразу нарвался на репортаж о ликвидации террористической группы. И с изумлением увидел нечеткую фотографию скрывшегося террориста. Да это же Гончаренко!
Подполковник залез в Интернет и вытащил информацию о перестрелке в ресторане «Зенит». Получается, что Гончаренко ездил ему по ушам, а сам полностью скурвился? Такой вывод напрашивался. Но были нюансы.
От всей истории за версту несло липой. Не складывалась картинка. Из разговора с капитаном Губарев примерно представлял, чем тот занимается. Скорее всего, это глубокое внедрение в группы террора. Подполковник сам на юге занимался этим. Знал, как оно бывает. Возможно, у капитана что-то не срослось.
Что делать дальше?
Губарев задумался… Решим после встречи с особистом.
Встретились они вечером в ресторане «Тарас Бульба» у метро «Новокузнецкая».
– Проблема твоя решается, – обрадовал подполковник сослуживца. – Люди в СБ крупной компании требуются. Твоего склада. Деньгами не обидят. Записывай телефон. Скажешь, от Губарева.
– Ну, выручил.
Раздавили по соточке коньяка. Губарев аккуратно вывел разговор на события пятилетней давности.
– Леха, все-таки за что мы пострадали? Кто нас подставил?
– Все в тумане, – развел руками Оськин. – Единственно, что я понял, – вокруг нас одни махинаторы были. Наркота, деньги, слив душманам служебной информации.
– Простор для работы особистов. Что ж ты с врагами не боролся?