Время Чёрной Луны - Алексей Корепанов

Сейчас-то уж все равно, – она вздохнула, – вспять ничего не повернуть, и то, что случилось, уже случилось. Но теперь тебе нужно быть осторожным и очень надежно спрятаться от Хруфра. Переждать. Я помогу, я распущу слухи о твоей гибели, и Хруфр уберется отсюда. Главное сейчас – надежно спрятаться. Ты понял, Доргис?

Я осторожно и нежно обнял ее за талию.

– Я все понял, но, по-моему, ты преувеличиваешь. Не такая уж важная я персона, чтобы именно из-за меня произошло вторжение. Это ведь все равно, что палить из пушки в комара. Если они действительно что-то против меня имеют, то могли бы потихоньку убрать меня без всей этой тотальной бойни. Если ты права – выходит, на моей совести тысячи безвинно погибших…

– Не на твоей! – прервала меня Илонгли. – На совести тех, кто должен был поверить и принять меры, но не поверил. И конечно, дело здесь не в тебе одном – Хруфр ищет таких, как ты, а сколько их: десяток? сотня? – Девушка прижалась ко мне. – Тебе нужно спрятаться, Доргис. Я слышала, есть какие-то древние развалины к востоку от Огненного Пояса, целый лабиринт. Нам нужно добраться до них!

– Я не хочу прятаться, – неуверенно сказал я. – Не привык я прятаться. И вот еще что: я не могу полностью поручиться, но, по-моему, Хруфр теперь не опасен. Я уже встречался с ним и заставил его преобразиться.

– Не будь наивным, Доргис! – Девушка встряхнула меня. – Горры-вещатели предупреждали, что Хруфр может перетекать из облика в облик, но это не меняет его сути. Они ведь предупреждали! Ты пойдешь со мной в лабиринт, и не думай даже…

Илонгли внезапно дернула меня за руку, потянула за собой.

– Сюда, быстрей!

Она затащила меня за дерево, присела на корточки и жестом приказала мне сделать то же самое. Я подчинился, хотя не мог понять, чем вызвана ее тревога – вокруг стояла все та же извечная тишина, и мне казалось, что на сотни километров вокруг нет ни шоссейных дорог с ревущими фургонами «дальнобойщиков», ни любителей погонять музыку, выставив на балкон орущие колонки, ни специалистов по митингам и демонстрациям, ни футбольных стадионов, ни телевизоров с бесконечными рекламными паузами и конкурсами на лучшее знание алфавита и умение надувать воздушные шарики.

– Тише! – прошептала Илонгли, вновь превратившись в пантеру; в пантеру, почуявшую опасность, затаившуюся и готовую к прыжку. – Там кто-то есть, я чувствую.

Я старательно вглядывался и вслушивался в полумрак, запутавшийся между деревьев, но пока не замечал ничего подозрительного. Но вот хрустнула ветка… Зашуршал подлесок…

– Пригнись, – прошипела Илонгли мне в ухо и нажала крепкой ладонью на мою шею.

Я опустился на колени, невольно заражаясь ее тревогой.

Подлесок заколыхался, и я увидел сначала голову, а потом и всю фигуру человека, медленно идущего в нашу сторону, но явно не к нам; человек нас не замечал, он озабоченно озирался и, кажется, не знал, как выбраться из этой чащи. Судя по его облику, человек не представлял для нас никакой угрозы, если, конечно, мы не имели дело с самим изменчивым Протеем-Хруфром. Но с чего бы это Хруфру в одиночестве бродить тут, в утреннем лесу? В качестве приманки?

Да, я все-таки опасался ловушки, поэтому не стал подниматься на ноги, а посмотрел на девушку – я доверял ее чутью.

– Кто это? – недоуменно прошептала Илонгли. – На пастушка не похож… По-моему, он вообще не отсюда.

– По-моему, тоже, – шепотом согласился я. – Он здесь просто заблудился. Давай-ка прекратим конспирацию.

Я уже почти наверняка знал, откуда здесь взялся этот озабоченный, неопасный путник.

Девушка задумчиво покусала губы, понимающе посмотрела на меня и встала. Я тоже встал и негромко позвал уже удаляющегося растерянного незнакомца:

– Молодой человек, вы, кажется, сбились с дороги?

Он вздрогнул, резко обернулся, увидел меня и девушку и облегченно улыбнулся. И, разводя ветви руками, торопливо направился к нам.

– Да, это какой-то посторонний, – успокоенно сказала девушка. – И что теперь с ним делать?

Утренний путник остановился напротив нас, разглядывая наряд Илонгли. Это был самый обыкновенный подросток лет тринадцати-четырнадцати, высокий, аккуратно подстриженный, черноглазый и курносый. Футболка на нем тоже была самая обыкновенная, серая в крапинку; футболка выбилась из зеленых брюк, на которые налипла паутина или какие-то местные паутиноподобные растения; обут был подросток в потрепанные серые кроссовки с почти перетершимися шнурками, а в руке держал скомканный свитер. Такие пареньки с утра до вечера слонялись по усеянным крышками погребов и кольцами канализационных колодцев унылым пространствам между нашими многоэтажными домами, гоняли на велосипедах, лавируя среди малышни, бренчали на гитарах, плевались шелухой от семечек и время от времени с криками и хохотом принимались возиться, бегая друг за другом, падая и размахивая руками и ногами, то ли имитируя драку, а то ли всерьез выясняя отношения. Чем-то они были похожи на стаи волчат, только волчата не заплевывают асфальт у подъездов и не матерятся…

– Это что, кино какое-то снимается, да? – неуверенно спросил паренек, переводя взгляд с Илонгли на меня.

Илонгли сдвинула брови, она явно не поняла, о чем идет речь, а я сказал:

– Здравствуйте, молодой человек.

– Здравствуйте. Вы артисты, да? Видик снимаете? – Парнишка приободрился в нашей компании и вновь с интересом уставился на Илонгли. – Это ведь вы женщину-вампира играли в той видухе, где тот шериф всех жмуриков раскрутил? Или она не понимает? – обратился он ко мне. – Видик-то штатовский.

Лицо девушки становилось все более озабоченным.

– Она все понимает, – сказал я. – Вас как зовут, молодой человек?

– Виталя, – ответил знаток видеофильмов. – Можно на «ты». А что такое?

– Как ты сюда забрел, Виталя?

– А что такое? – повторил подросток и сплюнул себе под ноги. – Запретная зона? Так ведь никаких табличек не было, и ментов тоже – ну, я и зашел посмотреть.

– В парке? – уточнил я.

– Ну, в дендрике, а где ж? А что, нельзя, что ли? Так ведь не написано.

Не было у меня моего пистолета, и я сейчас не мог вернуть Виталю назад, в «дендрик» с искусственным водоемом, зажатый между жилым кварталом и заводским забором. Оставлять его здесь одного тоже не годилось. Как бы его подготовить, чтобы избежать потрясения? Все-таки вчерашний ребенок, психика еще неустойчивая, а тут я ему вдруг выдам: иной, мол, мир.

– Ты можешь себе представить, что уже не совсем в дендрике? – осторожно спросил я. – Даже, вероятно, совсем не в дендрике.

– Значит, так и есть! – Глаза подростка заблестели. – Я ведь так сразу и просек, только спросить было не у кого. Дендрик же не резиновый, не жвачка, я бы давно уже к тралику вышел, а тут все лес, да лес. Значит, попал в зону переброски, как эти чудики из «Пяти исчезнувших убийц»? Так это что, настоящая Австралия или где-то у нас?