Андреевское братство - Василий Звягинцев

– Вашими бы устами… То есть, когда Аллу выручим, с удовольствием…

– Обязательно все получится. Если Андрей за ваше дело взялся… Ему и не такое удавалось.

Теперь уже я почувствовал в ее словах затаенную печаль. Невероятно, но мне показалось, что она (ОНА!) терзается чем-то вроде неразделенной любви. Или, в мягком варианте – неполным взаимопониманием. Абсурд, конечно, но тем не менее.

…За ужином, который можно было считать и поздним обедом, в ходе долгого и извилистого разговора я, когда пришлось к слову, спросил:

– А вот как ты, Андрей, считаешь – если существует много религий, соответственно, много и богов, то ведь и демоны всякие, дьяволы, нечистая сила тоже должны быть разными, в каждой системе свои. Так или нет?

– Интересно. Я об этом как-то не задумывался. Но предполагаю, что так. Если принять как данность, что боги действительно разные, а не преломления в людском сознании одного и того же объекта…

– А я не согласна, – включилась Ирина. – Боги непременно разные у различных народов, иначе что же получается? Когда, скажем, религиозные войны… Бог, один на всех, всемогущий и всеблагой, нарочно поделил своих детей на разные партии, заставляет их убивать друг друга, во славу свою, а сам наслаждается? Внутренне разделился на ипостаси и гордится, если сторонники его, как Аллаха, перебьют больше сторонников его ж, но как Христа?

– Это если он их считает своими детьми… Но сказано ведь – «раб Божий». А рабов назначить гладиаторами и заставить сражаться – милое дело.

– А не кощунствуем ли мы таким образом? – поинтересовался я.

– Не знаю, – пожал плечами Андрей. – Я атеист. Ты, видимо, тоже… Вот если б мы верующих таким образом смущали…

– Да, я скорее всего тоже атеист. Хотя знакомый игумен давно и старательно пытается меня обратить. Только мы не туда заехали. Я интересовался демонами. Вселенная, допустим, или, как говорят отцы церкви, «тварный мир», разделена на сферы влияния. Разные боги чужую паству не замечают? А демоны тоже? Может мне какую-нибудь пакость джинн или ифрит сделать, или я исключительно в юрисдикции русских чертей, кикимор и леших?

Ирина тихо засмеялась.

– Неверно ты вопрос ставишь, Игорь. Признав себя атеистом, ты попадаешь в еще более сложную ситуацию. В лучшем, идеальном, варианте ты не входишь ни в чью сферу интересов, экстерриториален как бы, но в худшем – принадлежишь всем сразу. И любая пакость может сделать с тобой что хочет, ибо нет у тебя покровителей. То есть из дипломата, который пользуется правом иммунитета в чужой стране, ты превращаешься в бродягу без подданства и вне закона…

Здорово она объяснила, а главное – обнадежила. Умная женщина, ничего не скажешь. Не менее умная, чем красивая.

– В общем, мы опять уперлись в ту же проблему. Исходную. Бытия Божьего. Либо Бог есть, он объективная реальность, и мы его подданные независимо от волеизъявления, либо его таки нет…

– И все позволено?

– Увы… А вообще так скажу. Хоть мы и атеисты, кое-что я почитывал и знаю, что «не поминай всуе…». Вот давай этому совету и последуем. Я старый теперь уже мореход, и помню – за каждой инструкцией не только опыт, но и кровь. Веришь – не веришь – лучше не нарушай…

…Андрей снял на свое имя пентхаус – виллу на крыше небоскреба. Конечно, по-настоящему какая там вилла – довольно средненькое бунгало из трех комнат с чахлым садиком вокруг. Уважающий себя миллионер и смотреть бы на него не стал. Но зато не слишком дорого и с любого места хорошо виден «Призрак» у выхода из пролива.

В сумерках Новиков привез меня туда и, прикрывая от портье и возможных агентов полиции большим, никак не желающим закрываться зонтом, провел к лифту.

Хотя в огромном, почти на всю высоту здания, полном людей холле на нас и так никто не обратил внимания.

На прощание он снова меня удивил. Такое впечатление, что колебался Андрей до последнего и, уже допив последнюю чашечку лично им сваренного кофе, вдруг сказал:

– План-то у нас хороший. Как у товарища Жукова… Однако черт его знает. Дам я тебе, пожалуй, одну штуку. Глядишь, и пригодится…

И протянул черный кожаный футляр.

В нем лежал черный же массивный браслет, похожий на старинные часы.

– Что это?

– Там, внутри футляра, инструкция. Когда я уйду, прочитаешь и поймешь. Категорически настаиваю – надень и до следующей нашей встречи не снимай ни при каких условиях. Это тебе как летчику парашют. Ко всему прочему, по этой штуке я тебя найду в любом месте и в любой момент. А от греха – дай, пожалуйста, руку…

Он сам защелкнул пружину. Я, вспомнив гравинаручник, непроизвольно дернулся. Андрей посмотрел удивленно, наверное, подумал, что прихватил кожу.

– Теперь и захочешь – не снимешь. Если угодно – гарантия моих капиталовложений. Средство для ненадежных должников. Чтобы не думал, будто я такой уж альтруист… – он ободряюще подмигнул, поднес два пальца к правой брови и задвинул за собой диафрагму индивидуального лифта.

Размышляя, что бы все происшедшее значило, я дождался, пока вспыхнет огонек, что лифт вернулся обратно, и открыл футляр.

Инструкция была отпечатана на желтоватой, похожей на слоновую кость пластинке, прикрепленной к внутренней стороне крышки.

«Гомеостат портативный, полууниверсальный. Предназначается для поддержания и стимулирования приспособительных реакций организма, направленных на устранение и максимальное ограничение действия различных факторов, нарушающих относительное постоянство внутренней среды организма. Максимально эффективен при постоянном ношении, может также использоваться кратковременно для диагностических и лечебных целей. Включается автоматически при замыкании браслета на левом или правом запястье пациента. При соответствии внутренней среды организма генетической норме цвет экрана зеленый. Желтый сектор указывает на степень нарушения внутренней среды. Сплошная желтая засветка экрана свидетельствует о степени нарушения, несовместимой с жизнью. Во всех остальных случаях гомеостат обеспечивает полное восстановление нормы в период от 4 до 6 часов в зависимости от тяжести нарушений. При постоянном ношении гомеостат гарантирует 100-процентную регенерацию тканей организма в случае механических, термических и химических повреждений (если таковые не вызовут одновременного полного разрушения организма вместе с гомеостатом), исключает воздействие на организм любого вида инфекций, токсинов, органических и неорганических ядов, алкалоидов, ионизирующего излучения и т. д. Запрещается: вскрывать гомеостат, подвергать воздействию магнитного поля напряженностью свыше 1 млн. гаусс, нагреву свыше 2000° К. Срок действия гомеостата не ограничен. Питание встроенное, в подзарядке не нуждается».

Прочитав, я ощутил некоторое недоумение. Может ли это быть правдой? Ни о чем подобном мне слышать не приходилось, готов поручиться. Даже у десантников таких приборов нет, а следовательно, и ни у кого другого быть не может. Тем более фирма-изготовитель не указана. Если лабораторный образец – неуместен стиль инструкции. Но, с другой стороны, и насчет оживающих покойников и нестандартных случаев применения хроноквантового двигателя я тоже до последнего времени не подозревал.

И только потом мне пришло в голову, что это ведь в принципе одно и то же. Данный прибор, он тоже подходит к проблеме «фактора Т» и практического бессмертия, только с другой стороны…

Значит, Андрей – или те, кого он представляет, – занимались аналогичной с Аллой проблемой, но решили ее куда раньше и эффективнее?

Я бы даже сказал – изящнее.

«…За исключением одномоментного полного разрушения организма вместе с гомеостатом…»

Зеленое поле занимало практически весь экран, желтый сектор был совсем узкий. Ну, о том, что здоровье мое в полном порядке, я знал и так. Последний медконтроль проходил перед посадкой, и в случае любого недомогания меня бы просто не выпустили из корабля на Землю.

Осталось получить экспериментальное подтверждение. Будучи человеком решительным, я взял вилку и резко чиркнул острыми зубцами по левому предплечью, чуть выше браслета. Из глубокой царапины выступила кровь.

Примерно через полчаса кожа в том месте была гладкой, как и раньше. Ни малейших следов…

…Последний разговор с Паниным получился коротким. Я посочувствовал Майклу, наверное, имевшему неприятность за вчерашний конфуз, и передал адресованную ему оценку сыщиков. Насчет кретина. Чем заодно ненавязчиво подчеркнул свои возможности.

Местом встречи назвал отель, якобы наугад выбранный из справочника.

– Ну вот, хотя бы «Уэстберри»… – на самом деле это четырехзвездочное заведение занимало три нижних этажа моего небоскреба. – Пусть ваш представитель обратится к портье, там будет пакет… На чье имя?

– Да не все ли равно, можно и на мое… – Панин был сегодня тих и сговорчив, на него произвело впечатление все случившееся.