Земля, до восстребования - Евгений Воробьев

Маленькая книжечка в обтрепанной голубой обложке. Записки американского летчика-испытателя Джимми Коллинза. На английском языке. Он слышал об этой книжке уже давно и когда-то справлялся о ней в магазине издательства Мондадори. Но на итальянском языке книжка еще не вышла. Развернул, прочел несколько фраз, торопливо и щедро уплатил букинисту. Так хотелось скорее дойти до скамейки на бульваре, углубиться в чтение, что он ускорил шаг.

Этьен уже подходил к порту - за крышами домов виднелись мачты, снасти, трубы пароходов. До него доносился шум работящего порта - гудки буксиров, звонки подъемных кранов.

Он обошел несколько причалов, поглазел на пароход, название которого нельзя было издали разобрать, а подойти ближе не разрешил карабинер. Пароход стоял под погрузкой. С причала доносился прилежный скрип такелажа, без устали работали подъемные краны. Какие-то исполинские ящики совершали путешествие в воздухе, прежде чем скрыться в трюме.

Чтобы не привлекать к себе внимания карабинера, Этьен зашагал дальше, прошел мимо портового управления и среди прочих увидел вывеску "Нотариальная контора". Вот и хорошо, не придется искать контору в центре города.

В такой конторе бывает немало клиентов, которые делают в Генуе пересадку с поезда на пароход, с парохода на поезд с парохода на пароход. В порту не так будет обращать на себя внимание транзитный пассажир, иностранец, оформляющий доверенность на имя какой-то женщины - право распоряжаться его текущим счетом в швейцарском банке.

В нотариальной конторе, насквозь пропахшей сургучом, он чувствовал себя в полной безопасности. Ни одному сыщику не придет в голову искать его в таком укромном, тихом помещении.

С новоиспеченной нотариальной доверенностью в кармане он шагал по оживленной улице.

Как во всех южных городах, рыбные магазины, фруктовые лавки и цветочные магазины располагались только на теневой стороне улицы. Никакие тенты не могли бы спасти скоропортящийся товар от солнца.

В рыбном магазине стеклянной витрины нет, и Этьена обдали острые запахи. В корзинах, выстланных листьями папоротника, в стеклянных ящиках, питаемых проточной водой, можно найти все дары Лигурийского моря. Осьминоги, лангусты, крабы, устрицы, мидии, кальмары, креветки, рыба-меч, нарезанная большими кусками, и - как приправа к будущим рыбным блюдам шампиньоны в плетеных корзинках.

Цветочный магазин с густым букетом запахов и яркой палитрой. Фруктовая лавка со своим пиршеством красок и ароматов, вобравшим в себя всю свежесть садов, плантаций и фруктовых рощ.

По-видимому, Этьен позавтракал второпях, потому что решил зайти в фруктовую лавку поблизости от причала Сомали.

Он незаметно и зорко огляделся перед тем, как переступить порог лавки.

22

Ящик, похожий на дощатый домик. Подъемный кран снял с платформы, на борту которой эмблема германских железных дорог, этот ящик и понес его к краю пристани. Грузчик отцепил стропы и накинул на крюк другого крана, который приводила в действие корабельная лебедка.

Погрузкой командовал стивидор Маурицио, мужчина атлетического сложения. За его выразительными жестами следили и крановщик, и лебедчик, и все грузчики.

С палубы на пристань кто-то крикнул по-немецки:

- Предупредите их, лейтенант Хюбнер: если погрузят до обеда - получат премию!

Баронтини подмигнул крановщику, и тот понимающе кивнул. Поднося ящик к проему трюма, крановщик резко бросил его вниз, на палубу. Ящик разбился, из-под дощатой обшивки показалось нечто не сельскохозяйственное - башня легкого танка с дулом орудия.

Ругань, крики, визг лебедки.

- Немедленно вызвать капитана! - закричал по-немецки тот, кто отдавал приказы лейтенанту Хюбнеру.

Баронтини стремглав понесся к трапу и ворвался в каюту к капитану:

- Вас требуют немцы!

- Что случилось?

- Ящик разбили.

Капитан выбежал из каюты и захлопнул дверь. Слышно было, как он стремительно поднялся по железному трапу.

Баронтини подождал, открыл своим ключом дверь в каюту и вошел...

Грузчики уже накрывали разбитый ящик брезентом.

- Это саботаж! - кричал капитан на Маурицио. - Вас всех будет судить военный трибунал!

Маурицио кричал на крановщика:

- Если тебе Клаудиа не дает спать ночью, пусть она днем сидит в будке и будит тебя!

Крановщик кричал лейтенанту Хюбнеру:

- А что указано в вашей накладной? Фальшивый вес!

Баронтини, который успел отдышаться после беготни по трапу, стоял на палубе и показывал капитану накладную:

- Груз-то весит шесть тонн! При чем здесь стивидор, крановщик? Мы составим акт.

Капитан протянул накладную немцу, тот что-то сказал вполголоса и махнул рукой, подавая команду к дальнейшей погрузке...

"Патрию" погрузили до срока, и как можно было разойтись, не посидев своей компанией, не спрыснув премию, выданную немцами?

Лампа освещает комнату на задах фруктовой лавки, все заставлено ящиками, корзинами, лукошками с фруктами. На стене, по обеим сторонам олеографии, изображающей апельсиновую рощу, висят гитара и мандолина.

За столом Маурицио и его гости: помощник капитана "Патрии" Атэо Баронтини, по прозвищу Блудный Сын, крановщик, два докера - долговязый и одноглазый.

Из лавки, освещенной ярким дневным светом, вошла Эрминия; она принесла корзинку с фруктами и подсела к столу.

- Эта граппа покрепче виски, - похвалил крановщик. - За вас, синьора!

Эрминия выхватила у Маурицио стакан, до краев налитый виноградной водкой, торопливо перекрестилась, выпила одним духом и звонко рассмеялась.

Маурицио потянулся к мандолине, долговязый докер взял гитару и принялся ее настраивать. Маурицио затянул песню "Голубка то сядет, то взлетит". Он пел, прижимая ручищи к груди, отчаянно жестикулируя, пел высоким проникновенным тенором, хотя к его внешности больше подошел бы бас.

Он смотрел на Эрминию влюбленными глазами, а говорил заискивающим тоном:

- Эрминия, сегодня же необычный день! У нас новый гость. И какой! Если бы он только захотел... Он мог быть не помощником капитана, а капитаном. И не на вонючей "Патрии", а на... "Куин Элизабет"!!! Да что там "Куин Элизабет"... Он мог бы командовать всем итальянским флотом... Эрминия выразительно поглядела на Маурицио, тот умолк на полуслове, но быстро вернул себе словоохотливость. - Знаешь, кто его отец? Ты слышал про верфи, пристани, суда Баронтини? Вот он чей сын!

- Блудный сын, - поправил Баронтини.

- А он плюнул на все верфи, и плавает на "Патрии", потому что он настоящий моряк!

- Без него мы бы сегодня с молотилками не управились, - сказал одноглазый, потирая руки.

- Думаете, не знаю, что в этих ящиках? - Эрминия рассмеялась.