Пещера невольницы-колдуньи - Шахразада

Девушка улыбнулась в ответ. Да, она знала, что имя есть сила. Но не ведала, что сила имени может обратить доброго духа в злого, стоит лишь сие имя выбрать неправильно. К счастью своему, Эринии удалось наречь невидимого хранителя, не потревожив его колдовских склонностей. И дух, бывший по своей природе духом добрым, хранителем и защитником, лишь приобрел новые добрые черты. Ибо как сезам, сладкий кунжут, есть древняя пряность, поддерживающая женскую силу, так и название его есть энергия этой охранительной силы.

— Должно быть, мне пора отправляться обратно. — Эриния встала с кушетки. — Обратная дорога займет много времени, а мне бы не хотелось вызывать у Рахмана лишние подозрения.

— Ну что ж, добрая колдунья, собирайся. Ты была здесь сегодня в первый, но, надеюсь, далеко не в последний раз. Я выдам тебе еще одну тайну — для того чтобы оказаться здесь, тебе нужно лишь пожелать этого. В тот же миг, где бы ты ни была, ты перенесешься сюда, встанешь у черной скалы-двери. И тебе останется лишь позвать меня, произнеся имя, данное сегодня. Более того, чтобы вернуться обратно, тебе нужно будет этого лишь пожелать. Ты мгновенно перенесешься туда, откуда начала свой путь.

— Так просто?

— Нет, красавица, это совсем не просто. Но той, которая нарекла меня, мудро будет подарить еще одно умение. Более того, сегодня я смогу перенести тебя не только через пространство, но и через время, — ты вернешься в тот миг, когда вышла из шатра, — вскоре появится Рахман-бей, и тебе не следует в это мгновение быть где-то в горах.

— Благодарю тебя, добрый Сим-сим!

— Ступай, красавица! И не забывай о том, что теперь у тебя есть своя маленькая тайна и пещера, где тебя всегда ждут сладкие лепешки и возможность поколдовать…

Шаги девушки стихли, и вскоре Сим-сим почувствовал, что она оказалась опять там, откуда утром сегодня почти сбежала, — у входа в шатер. Более того, она вернулась в утро, хотя знания, обретенные здесь, за толстыми каменными стенами, остались при ней. И новые умения тоже.

— Да, — проговорил задумчиво Сезам. — Сегодняшний день, как и было некогда предсказано, стал переломным для меня. И отныне моя пещера будет служить защитой маленькой колдунье с магической кошкой на шее. А когда она найдет себе лучший из миров, я останусь один. Но ненадолго — ибо ее добрая магия изменит и мое предназначение. Ибо горы стоят вечно, и от сего дня пещера будет вечно служить защитой и утешительницей слабым женщинам. Когда-нибудь неподалеку вырастет город, и тогда гостей у меня станет куда больше.

Свиток восемнадцатый

В прохладе шатра прошло полдня. Эриния с наслаждением вспоминала странствия по пещере, беседу с бесплотным духом. Она с удивлением, хоть и знала, что это будет так, вернулась в утро и весь день упражнялась в своих новых умениях. А кошка, амулет матери, нагреваясь или остывая, подсказывала ей, когда она что-то делала неправильно.

Должно быть, поэтому, поглощенная своими новыми успехами, она не обратила никакого внимания на то, что Рахмана нет в стане, да и сам стан наполовину пуст.

Тишина царила до полудня, и лишь когда Рахман в сопровождении нескольких десятков всадников вернулся к своему народу, Эриния вместе со всеми выскочила на шум и едва не столкнулась с ним.

— Хорошо, что ты вышла сама. Я подумал… Не согласишься ли ты поужинать со мной сегодня вечером? — Рахман произнес это небрежно, а сам внимательно следил за выражением глаз девушки. — Я был бы очень рад, если бы ты согласилась.

Она задумалась лишь на миг и ответила:

— Да, с удовольствием.

Рахман смотрел, как Эриния грациозно идет к шатру, и жалел, что не может изменить прошлое. Если бы ему представился еще один шанс, он обошелся бы с ней совершенно по-другому. Он мог бы не отпускать ее, когда они были у водопада, но ему хотелось, чтобы она отдалась ему не по принуждению.

Когда девушка скрылась в шатре, он повел лошадей прочь. Невинность Эринии стояла между ними, как остро заточенный меч. Она, вероятно, была бы поражена, если бы узнала, как трудно ему было отпустить ее, когда они были в пруду. Она буквально разрывала его тело изнутри.

Сегодня вечером он должен добиться ее! Он должен сделать так, чтобы ее мнение о нем изменилось, — если, конечно, сумеет. Ни одна женщина прежде не казалась ему столь неприступной и неуловимой. Но Эриния была не похожа на других женщин и постоянно ставила его в тупик. В прошлом Рахман никогда не задумывался о духовной любви между мужчиной и женщиной, но последнее время, похоже, он не мог думать ни о чем другом.

Ее тело реагировало на него, но он понимал, что если не завоюет ее разум, ему никогда не овладеть ее сердцем. Рахману Эриния нужна была не на вечер, не на день — он хотел провести рядом с ней всю оставшуюся жизнь.

Сидя рядом с Рахманом на белой кушетке, Эриния ощущала неловкость. После того сближения, что произошло между ними, девушка не знала, как ей вести себя.

Рахман относился к ней почтительно, угощая со своей тарелки, что египтяне делали очень редко. Эриния опустила ресницы и откусила кусочек инжирины, выдержанной в меду. Она ощущала присутствие Рахмана каждой клеточкой своего существа и не осмеливалась поднять на него глаз из опасения, что он поймет, какие ее обуревают чувства.

Девушка остановила взгляд на его длинных тонких пальцах, когда он взял с блюда финик, и проследила за его рукой до самых губ, что было большой ошибкой. У него был красиво очерченный чувственный рот, и она тут же вспомнила, что ощутила в тот миг, когда он прижимался к ее губам.

Рахмана обрадовало, что Эриния надела платье, которое выбрала для нее его тетушка. Когда он увидел Эринию на борту корабля, а потом в царском дворце, она была одета скорее по-египетски. Презрев обычаи и моды, которые ввели в Александрии воцарившиеся эллины. То светло-зеленое, цвета нефрита, платье, которое было сейчас на девушке, мягкими складками облегая ее фигуру, как принято у женщин его прекрасного племени, подчеркивало ее изящные формы, и у Рахмана жар разгорелся в крови.

— Ты сегодня необыкновенно прекрасна.

Эриния покраснела.

— Это не я, — сдержанно сказала она и погладила ладонью легкую ткань. — Это платье очень красиво.

— Не будем продолжать эту тему, а то я наговорю глупостей, как слишком часто бывает, когда я с тобой.

— Как это?

Рахман положил в рот финик и снисходительно посмотрел на нее.

— Я мог бы ответить, что даже если бы ты намотала на себя папирус, ты все равно была бы прекрасна. Так что это не платье, а ты красива, Эриния.

Довольный смех сорвался с губ девушки.