Сборник "Круг Земель" - Александр Зорич

Он так никогда и не узнал, что Ийен и без того была обречена. Растратив силу своего браслета во имя спасения грютской армии, она должна была умереть на рассвете следующего дня.

13

Лорчи пробились к Пелнам, когда те стояли перед лицом полного истребления.

Среди хаоса битвы Герфегест к своему удивлению довольно быстро сумел разыскать Горхлу, который, размахивая своей огромной секирой с легкостью тростинки, крушил грютские шишаки налево и направо.

– Где Тарен Меченый? – прохрипел Герфегест, не переставая ворочать отяжелевшей кистью с клинком Стагевда.

Горхла с забавным звуком, похожим на тяжелый сочувственный вздох, перерубил наискось лошадиную морду, над которой маячил израненный, но все же не покидающий седла грют, и ответил:

– Все никак не могу к нему…

Грют, со стоном выкарабкиваясь из-под содрогающейся в предсмертных конвульсиях лошади, с благодарностью принял смерть от секиры Горхлы.

– … пробиться. Он шагах в двадцати… там! – направление Горхла тоже указал ударом секиры, обрушившимся в центр дрянного деревянного щита какого-то занюханного нарабитского наемника. Щит раскололся и Герфегест, отбив ногой неумелый выпад горца, заколол его. Нечего лезть без спросу в беседу просвещенных мужей.

За спиной Герфегеста работали мечи и секиры Лорчей. Рядом с ним, шатаясь, возникла окровавленная Хармана.

– Мерзавцы… – прорычала она. – На женщину – с топором!

Правый наплечник ее доспехов был расколот. От железной маски остались только два изуродованных крепежных ушка. Через лоб тянулся длинный разрез от касательного удара.

За свою супругу Герфегест не очень-то беспокоился. Если она еще в состоянии рычать и зубоскалить, значит, ничего серьезного с ней не приключилось. Так думал Хозяин Гамелинов, но он ошибался.

– Дорогая, останься с Горхлой, а я должен пойти потолковать с твоим былым гостеприимцем.

– С каким это… – начала Хармана, но Герфегест, знаком призвав следовать за собой ближайшего сотника Лорчей вместе со всей его сотней, уже оседлал бесхозную грютскую лошадь, которая металась неподалеку после очередного удара Горхлы.

– И-и-эйя! – гаркнул Герфегест, как самый заправский грют, и поднял лошадь на дыбы, пропуская под ее копытами круговой удар вражеского меча.

14

Последний из Пелнов, оберегавших раненого Тарена от грютской ярости, получил свое и повалился рядом с главой своего Дома.

Четверо грютов спешились и, оживленно болтая, грубо подняли истекающего кровью Тарена на ноги. Глава Дома Пелнов, который, помимо прежнего ранения в колено, получил в ходе боя еще две стрелы в правое плечо, неловко махнул припасенным загодя кинжалом.

Самый высокий и, судя по убранству оружия, самый высокопоставленный из его пленителей, ловким ударом меча перебил Тарену левую кисть вместе с кинжалом. Он что-то сказал. Остальные грюты жизнерадостно засмеялись.

Потом начальственный грют-весельчак, не церемонясь, поддел острием меча ремень шлема и разрезал его, пренебрегая тем, что раздирает заодно и полскулы Тарена. Он сорвал шлем с головы Дома Пелнов и примерил на себя. Остальные грюты одобрительно загудели.

Тарен Меченый был на грани обморока от боли и потери крови. Поэтому когда сквозь мутную пелену он увидел, как голова, увенчанная его шлемом, заваливается куда-то набок, а вслед за ней открывается спина с глубоко вошедшим «крылатым ножом», глава дома Пелнов почел, что неспешно отходит в мир Намарна, мир сладостных грез и добрых видений.

Следующим видением стал какой-то необычный грют с Черными Лебедями на нагруднике, который по неведомой причине ожесточенно разил своих собратьев.

И, наконец, – Тарен встретил это с блаженной и одновременно понимающей улыбкой – небеса перевернулись и небесные руки подняли его высоко-высоко.

Теряя сознание, Тарен не мог взять в толк лишь одного: почему мир Намарна так сильно воняет конским потом.

15

– Первый Сын Синевы, к нам в гости какая-то важная грютская птица! – крикнул Сильнейший Дома Орнумхониоров.

После того, как они прорубились сквозь теагат Дархват, император Торвент Мудрый почел за лучшее выйти из боя. Он наблюдал за ходом сражения с полуразрушенной, но еще вполне пригодной деревянной башни-помоста, на которой раньше стояла вторая «кричащая дева». Торвент видел приятные и странные вещи.

Приятным было то, что гервериты, которые пытались досаждать их левому флангу, прекратили свои бесплодные попытки и почли за лучшее начать отступление к Линнигу.

А странным – появление в поле видимости небольшого конного отряда, который во весь опор помчался вслед отступающим герверитам. «Впрочем, – справедливо заключил Торвент, – странного ничего нет. Грютский военачальник пытается вернуть герверитов на поле боя.»

– Первый Сын Синевы!

Торвент расслышал Сильнейшего Орнумхониоров только с третьего раза. Он посмотрел вниз.

Там скучились несколько воинов Дома Орнумхониоров и с ними – разоруженный грют в очень богатой и исключительно добротной кольчуге с вплетенным на груди золотым зерцалом. На грюте был длинный песочно-желтый плащ с зеленой каймой и круглый, прекрасных форм шлем – не чета обычным грютским шишакам.

– Что ему надо?!

– Он ни слова не понимает на Синем Языке! Прискакал, сдал оружие и, насколько мы смогли понять, хотел встречи с вами.

Торвент Мудрый тихо и очень злостно выругался. Потом он обвел взглядом поле огромной сечи и, высмотрев главный штандарт Лорчей, ткнул в него пальцем.

– Разыщите Герфегеста и позовите сюда. Там и без него добрых клинков хватает.

В этот момент Торвент приметил крылатый шлем Герфегеста, который – что значит кровь Конгетларов! – пробивался сквозь сражающихся на трофейной лошади, отяжеленной еще чьим-то телом, в котором расстояние мешало узнать кого-либо знакомого.

– Да, точно, наш Конгетлар там, – улыбка тронула уста Торвента.

16

– Торвент, мы побеждаем! – крикнул Герфегест, которому сейчас был совершенно безразличен этикет, все эти «Ваши Величества». – Но если так пойдет дальше, мы останемся без войска!

Герфегест приблизился еще. Теперь император увидел, что через седло его лошади переброшено тело в разодранном, черном от крови и все-таки узнаваемом плаще Пелнов.