Перед зеркалом. Двойной портрет. Наука расставаний - Вениамин Александрович Каверин

В доме жил еж, который по ночам бегал, стуча лапками, и Вася сшил ему тапочки, когда Платон Платонович пожаловался, что это «стук-стук-стук» мешает ему наблюдать звездное небо. Еж поблагодарил, но, к сожалению, стал часто терять тапочки и, разыскивая их по всему дому, стучал еще громче.

Но странности начались несколько позже. Дымя трубкой, Ольга Ипатьевна поливала цветы, и Вася случайно обнаружил в ней сходство со старым солдатом. Ему захотелось скомандовать: «Ипатьевна, стройся!» – но он удержался и только спросил:

– Ольга Ипатьевна, вы ведь в молодости служили в армии, правда?

Старушка обиделась и ушла, а Вася стал поливать Шотландскую Розу. Цветы любят воду, согревшуюся в комнате, и лейка, как всегда, стояла в столовой. Вася поднял ее, наклонил, вода полилась, обрадованная Роза вежливо сказала: «Благодарствуйте». Но когда через две-три минуты лейка должна была опустеть, она снова оказалась полной. Вслед за комнатной водой полилась холодная, родниковая, и это огорчило Шотландскую Розу. «Каким же образом, – подумала она, – лейка снова наполнилась, не заставив Васю бежать к водопроводному крану?»

Вася смутился, хотя свидетелем этого случая был только Кот, который долго в недоумении хлопал глазами. Хлопала бы, без сомнения, и Шотландская Роза, если бы у нее были глаза. Не зная, как поступить, Вася стал поливать другие цветы, и вода бежала и бежала, как из родника, не останавливаясь и даже начиная еле слышно лепетать, бормотать… Словом, ничего больше не оставалось, как поставить полную лейку на пол и подумать, стоит ли рассказать об этом Платону Платоновичу или нет.

– Пожалуй, не стоит, – наконец сказал он себе. – Тем более что поливкой цветов занимается Ольга Ипатьевна, а ведь у нее лейка до сих пор никогда не превращалась в родник.

И жизнь пошла своим чередом.

Глава IV,

в которой автор представляет читателям Иву в квадрате и (в приложении) ее рассказ, опубликованный в семейной стенной газете

Ученые, занимавшиеся историей их первого знакомства, расходятся в решении вопроса, когда оно состоялось. Что касается меня, то я ни минуты не сомневаюсь в том, что впервые они встретились на снежной горе, с которой Вася не решился бы съехать, если бы его не толкнули в спину. Он не попал в проложенную лыжню, покатился по нетронутому снегу и не только упал, но завяз в сугробе и выбрался только потому, что кто-то протянул ему руку.

Высокая девочка в лыжном костюме стояла перед ним и смотрела, как он молча расстегивал крепления и снимал лыжи.

– Это ты меня толкнула?

– Не толкнула, а подтолкнула.

– Зачем?

– А мне было интересно, струсишь ты или нет.

Вася помолчал.

– На первый взгляд ты, пожалуй, не очень глупа, – задумчиво сказал он. – Хотя все-таки, кажется, глуповата. Я действительно боялся, но гораздо проще было спросить меня: «Боишься?» И я бы честно ответил: «Да». А потом все-таки съехал бы, потому что, когда я вижу девочек, мне почему-то хочется перед ними покрасоваться.

– Ах, так? – немного покраснев, с иронией спросила девочка. – Почему-то? А ты, случайно, не дебил?

– Что такое «дебил»?

– А это у которых в голове не того, – быстро ответила девочка, покрутив у виска указательным пальцем.

– Кажется, нет. Напротив, я думаю, что у тебя в голове не того, если толкаешь человека с горки, надеясь таким образом узнать, трус он или нет.

– Возможно. Но зато теперь ты сам можешь решить этот вопрос. Как тебя зовут?

– Вася. А тебя?

– Ива в квадрате. Догадался?

– Подумаешь, задача, – сказал Вася. – Ива Иванова.

– Молодец. Если бы я знала, что ты такой умный, я бы не стала тебя толкать. Возможно, что ты даже смелый парень. Хочешь попробовать еще раз? Ведь, в сущности, это не гора, а горка. До Канченджанги ей далеко, не говоря уж о Джомолунгме.

Вася молча затянул крепления и стал подниматься, стараясь подражать Иве, которая ловко ставила свои лыжи елочкой. Такие елочки были разбросаны по всей горе, которая как будто плыла куда-то в молочно-розовом тумане.

Он стоял на горе, и Чинук, решив, что у него не хватает смелости, подтолкнула его. Конечно, он застрял в сугробе, и она помогла ему выбраться. Разговор, состоявшийся между ними, нельзя назвать образцом вежливости, поскольку, подумав, он сказал:

– Дура.

– Я бы не сделала этого, если бы знала, что ты только третий день как ходишь на лыжах.

– Откуда ты знаешь, что третий?

– Ха-ха! Я вижу, что ты не в силах представить себе, на что способна Замбезари Чинук. Ее основной чертой является любопытство. Она уверена, что это движущая сила как истории, так и современности. Лишенный этого чувства человек не стал бы изобретать колесо или иголку.

– Может быть, ты права, – ответил он, стараясь понравиться Чинук и чувствуя, что это ему не удается. – Но скажи, откуда взялось твое странное имя?