Истоки инквизиции в Испании XV века - Бенцион Нетаньяху

ничего хорошего, достойного или позитивного о любой из этих групп. Когда он, от случая к случаю, упоминает того или иного конверсо, он всегда определяет его как «члена той расы» — т. е. еврейской расы, а мы уже знаем из его дискуссии о евреях, какого он мнения о еврейской расе.

Не менее поразительно и то, как такой, мягко говоря, некритичный автор был воспринят всерьез столь многими учеными. Это изумление связано с еще одной загадкой. Когда мы рассматриваем расовое предубеждение Эспины против евреев и его дикую враждебность ко всему еврейскому, мы не можем не спросить, как мог какой-либо историк приписать хотя бы минимальную ценность его претензиям к конверсо? Может быть, стоит поставить вопрос иначе: можно ли отнестись к любому из его обвинений в адрес марранов как к правдивому, если мы знаем, что все его утверждения о евреях столь лживы? Поскольку Эспина мог с непоколебимой «уверенностью» говорить нам, что «обнаружено», что евреи были убийцами детей, осквернителями Тела Христова, отравителями колодцев и ответственными за попытки массовых убийств (как указано в случае взбесившихся свиней), в чем нет ни крупицы правды, можем ли мы допустить, что он прекратил фантазировать, когда дело дошло до его «открытий» по поводу конверсо? Поскольку известно, что Эспина рассказал нам много нелепых, гнусных, лживых и беспочвенных историй о евреях, почему же нам не счесть, что он рассказал нам столь же лживые, злонамеренные и ни на чем не основанные истории о конверсо, которых он считал иудеями, и только иудеями? Рассматривать его в качестве лгуна в одном случае и правдивого исследователя в другом означает отнестись к его свидетельству в манере, абсолютно недопустимой для любого ответственного исследователя.

Просто-напросто Эспина как свидетель не заслуживает никакого доверия. Его свидетельства о евреях и марранах переполнены искажениями и измышлениями и лишь в редких случаях могут служить основой для правильной реконструкции событий. Конечно, там и тут мы можем выудить из его писаний правдивую информацию о тех преследованиях евреев, о которых у нас нет других источников. Но это относится, в общем, к фону и предпосылкам этих историй, а не к их главной сути и направлению. Если говорить об этих элементах, то можно с полной уверенностью сказать, что они из области народной фантазии, что обычно означает их историческую никчемность. Тем не менее его свидетельство имеет побочную ценность, которая косвенно относится к его содержанию. Оно ставит нас лицом к лицу с поведением, чувствами и требованиями противников марранов. Оно помогает нам ухватить дух времени и, вместе с этим, природу кампании, которая привела к созданию инквизиции.

II. Альбораике

Сатирическая антимарранская литература, которая впервые появилась во время Хуана II Кастильского, продолжала появляться в дни его преемника короля Энрике IV и включала в себя работы в прозе и стихах, которые содействовали антимарранской кампании. Одним из таких сохранившихся прозаических сочинений было El Libra del Alboraique, претендовавшее на правдивое изображение конверсо в Кастилии, их обычаев и характерных черт[2577]. Представленная им в общем отталкивающая картина, несомненно, отражает сильнейшее отвращение, испытываемое многими «старыми христианами» по отношению к марранам.

Исидор Леб, а вслед за ним Фидель Фита и Н. Лопес Мартинес, считали, что Альбораике был написан в 1480-х гг[2578]. Тем не менее ряд моментов этой книги убеждает нас в том, что она была составлена около 1467 г. Первый из них — то, что в начале сатиры сказано «конверсо, которые стали христианами более семидесяти лет тому назад, в результате войны, происходившей по всей Испании» или, скорее, «разрушения всех еврейских общин»[2579]. Невозможно предположить, что автор не знал, что «война против еврейских общин» произошла в Испании в 1391 г.[2580], и таким образом мы можем вычислить, что Альбораике был написан «больше, чем через семьдесят лет» после 1391 г., следовательно, через несколько лет после 1461 г.

Далее, эта работа включает в себя другие указания на дату ее написания. Там говорится: «Более четырнадцати столетий тому назад династия Ирода потеряла царство»[2581]. Последним иродианским царем, правившим Израилем (включая Иудею и Иерусалим), был Агриппа I, который умер в 144 г. и. э. Если автор имел в виду именно его, тогда слова «более четырнадцати веков тому назад цари из династии Ирода потеряли царство» вполне совпадают с данной датой.

Третье указание — слова о евреях, «неверных отцах» марранов, которые «пришли [в Испанию] четырнадцать столетий тому назад»[2582]. Это, несомненно, относится к евреям, пришедшим в Испанию, согласно традиции, бытующей среди испанских евреев, вслед за разрушением Второго Храма. Так, «четырнадцать веков тому назад», круглая цифра, приводит нас к 1470 году, который, похоже, укажет на приблизительное время написания сатиры.

Но Альбораике содержит еще один ключ к дате его сочинения — дискуссию о конверсо, которые «пошли в Турцию проливать кровь христиан и которых сожгли в Валенсии и Арагоне в этом году» (este año)[2583]. Мы знаем о некоторых конверсо, планировавших мигрировать в Палестину, чтобы там вернуться в иудаизм. Их привели к суду инквизиции в Валенсии в 1464 г. Мы не знаем, когда и чем закончился суд[2584]. Тем не менее, если группа, замешанная в этом, была той самой, которая, согласно Альбораике, вызвалась помогать туркам, то мы можем заключить (если опираться на эту сатиру), что кто-то из ее членов был приговорен к сожжению[2585]; более того, мы можем определить год, когда инквизиция вынесла этот вердикт. Конечно, мадридская рукопись сатиры говорит, что сожжение состоялось «в этом году» — то есть в том году, когда сатира была написана, а это еще ничего не говорит о дате самого события. Но писец парижской рукописи заменил загадочное указание «в этом году» на конкретную дату: 1467 год[2586]. Он опустил слова «este año», которые, несомненно, были частью оригинальной версии, потому что копировал рукопись не в 1467 или 1468 г., а позже, и он подозревал, что слова «в этом году» могут быть, по ошибке, приняты за год его переписки. Таким образом, Альбораике был написан в 1467 г., возможно, после толедских беспорядков того года, влияние которых ощущалось по всей Кастилии.

Автор объясняет, что марранов обзывали альбораиками по имени животного, которое, согласно Корану, доставило Магомета на небо[2587]. Это животное, меньшее, чем лошадь, но большее, чем мул, не найдено в природе, не упомянуто в писанном Законе, не указано в работе Аристотеля о животных (De natura animalium). Это — самостоятельное явление, вещь в себе, в