Избранные циклы фантастических романов. Компляция.Книги 1-22 (СИ) - Измайлова Кира Алиевна

– Потушишь его, пожалуй, когда вы полыхаете, как сосны, в которые молния угодила, – недовольно прогудел лес, и Рыжий вздрогнул.

– Слышал?

– Да. Это он?

Я кивнула.

– Его опасаться не нужно. Забыл? Я ведь тебе говорила: он помогал моим предкам избавиться от фей. Это его ты чувствуешь?

– Нет, – мотнул он головой. – То есть его тоже ощущаю, он рядом, руку протяни – и дотронешься. Но он… какой-то свой. А то – совсем другое. Не могу описать…

– Эй… – позвала я, повернувшись к деревьям. – Что там такое бродит, чужое-незнакомое?

– Не знаем, – отозвался лес немного погодя. – Вроде и есть что-то, а вроде и нет. Мы не видим. Не различаем. Но мы будем начеку.

– Час от часу не легче, – пробормотала я. – Рыжий… Лес не видит чужака. Чует, но не видит. Что делать?

– Оно ушло… – сказал он, прислушавшись. – Бродило совсем рядом, а потом исчезло. Может, это лесной дух его спугнул, не знаю, врать не буду… Хозяйка, я…

– Да ляг ты уже и усни! – вспылила я. – Много ли от тебя толку, если ты на ходу засыпаешь? Я тебя разбужу, если что случится.

По-моему, Рыжий заснул прежде, чем его лохматая голова коснулась свернутого плаща.

– Лес, – тихонько позвала я. – Посторожи, прошу. Мне как-то тревожно за него. Он не трус и не выдумщик, а тут вдруг…

– Уж будто без тебя не догадались бы, – прогудели сосны. – Не отходи от него, тогда мы за вами обоими приглядим.

– Сговорились будто, – фыркнула я и пристроилась рядом с Рыжим, спина к спине, а длинные утренние тени выползли из-под деревьев и укрыли нас, будто кружевной накидкой…

Рыжего удалось добудиться только к вечеру, до того он спал беспробудно и только отмахивался, если кто-то пытался его потормошить. Добрая Медда предлагала облить его студеной водой, да я запретила: что проку от невыспавшегося и презлющего командира? Чужих рядом нет, Ян опасности не чует, вдобавок, они с Дерриком с утра проверили окрестности, никого не встретили. Да еще и лесной дух сторожит… ну, об этом я умалчивала, но знать-то знала и надеялась, что тот предупредит, появись кто! Неважно, человек или что-то иное…

Ел Рыжий примерно так же, как спал: будто наверстывал упущенное за несколько дней. Хорошо еще, охотники наши принесли достаточно дичи, на всех хватило!

– Все готово, – сказал Рыжий, справившись с голодом. Свежий рубец багровел на его лице, и он старался не гримасничать особо, видно, было больно. – Нас ждут. Корабль хоть сейчас готов отправиться в море. Придется дать порядочный крюк, чтобы выйти к столице из-за острова, якобы мы из открытого моря пришли, а не из-за ближнего мыса, ну да это уже продумали: до острова доберемся на рыбацкой шхуне, а там пересядем на шонгорского красавца. – Он перевел дыхание и добавил: – Команду подобрали на загляденье! Рожи одна другой страшнее, все черномазые, как я и говорил… В покрывала их закутать, оружием обвесить – чудная свита выйдет, вылитые шонгори!

– Ты сам-то волосы перекрасить не забудь, – невольно улыбнулась я. – А вот рубец этот некстати пришелся…

– Ну, подживет, пока доберемся, – вздохнул он, хотел было коснуться лица, но я ударила его по руке.

– Куда лезешь грязными пальцами? Не трогай!

– Скажешь, на дуэли подрался, – подал голос Маррис.

– Шонгори не устраивают дуэлей, как наши дворяне, до первой крови или вроде того. У них в чести только поединки до смерти, – просветил его Клешнявый. – Потому они и вежливые донельзя: слово не так скажешь, без уважения или просто не подумавши – вот тебе башку и отчекрыжат, и будут в полном своем праве. А ежели каждому за пустяковую обиду глотку резать, то никаких подданных не напасешься!

– Ну да. Я слыхал, недавно их правитель высочайшим повелением запретил поединки, обязав разбирать споры у почтенных судей, да только сабли все равно звенят в каждом переулке, – ухмыльнулся Рыжий. – Ладно, я могу сказать, что это было неудачное покушение. Или снастью хлестнуло.

– Снастью так не располосует, – помотал головой Клешнявый. – Вернее, располосует, но не так. Да и чего тебе, если ты хозяин корабля, не капитан даже, возле всяких канатов делать? Лучше скажи, матрос от жары взбесился и принялся на своих с ножом кидаться. Такое бывает, я сам видал! Одного он порезал, второго, а ты его скрутил, потому как драться хорошо обучен, а струсить шонгорский вельможа права не имеет!

– Вот это мне нравится, – одобрил тот. – А матроса куда подевали?

– Рыбам на корм отправили, – пожал плечами наш морской волк. – Если у него мачты снесло, на кой его дальше держать на борту? Не угадаешь, когда ему опять в голову ударит, еще корабль спалит, чего доброго… Нет, кое-кому килевание помогает, но возни много, а толку мало. Тут акулы водятся, ногу запросто отхватят, а безногий да свихнувшийся вовсе никому не нужен, проще уж сразу в расход пустить!

– Значит, этой истории и станем придерживаться, – кивнул Рыжий. – Так… Всяких покрывал и прочих тряпок нам собрали несколько сундуков. Побрякушек тоже хватает. Сабель и кинжалов – армию до зубов вооружить можно. Это все уже на корабле, нас дожидается… А вы, друзья мои, хоть по десятку фраз на шонгори выучить успели?

– Успели, – прогудела Медда. – Уж и странный язык!

– Я проверял, – вставил Клешнявый. – Хоть с порядочным акцентом, но «да, господин» или там «нет, госпожа» сказать все могут. Ну и понимать кой-какие фразы понимают.

– Акцент не беда, мы же решили, что Ян будет немого изображать, а Медда – рабыню из далеких стран, – напомнил Рыжий и снова потянулся к шраму, а я опять ударила его по руке. Хуже ребенка, честное слово! – Ну а прочие недурно шпарят, знай, затыкать поспевай… Стало быть, завтра отправляемся, как светать начнет. Я подежурю ночью, успел выспаться, а вы давайте-ка, на боковую!

– Я тебя сменю, – вызвался Маррис, но Рыжий покачал головой:

– Не нужно. Ужинайте – и спать.

– Еще солнце не село, – пробурчал Ян, – какое там спать…

– Ну, поди попасись с лошадьми вместе, – предложил Рыжий. – Или воды натаскай.

– Я лучше лагерь кругом обойду, – ответил он. – На всякий случай, мало ли…

Лесовик скрылся в тенях, Деррик пошел проверить лошадей, Клешнявый сегодня был за кострового, а Медда кашеварила. Один Маррис слонялся неприкаянным.

К слову сказать, его в подробности плана не посвящали, Рыжий не велел. Я видела, он не доверял Маррису с самого начала, а теперь могла сказать, что правильно делал… И это он еще подробностей не знал!

– Рыжий, – я тронула его за рукав, – проводи меня к ручью.

– У нас воды мало, что ли? Только что ведь спрашивал… – нахмурился он, но тут же сообразил: – Идем. Я посторожу, чтобы никто не потревожил.

– Лучше бы Медду с собой взяла, – пробормотал Маррис, расслышавший последние слова.

– Не твое дело, с кем королева купаться ходит, – обрезал Клешнявый и подкинул хвороста в огонь. – Ты ей не брат, не сват, не жених, вот и закрой рот.

– Знаешь, – закипая, проговорил тот, – я дворянин, и выслушивать подобное от какого-то висельника не намерен! Изволь принести извинения!

– Угу, ты еще кулачки сожми и ножками затопай, – гоготнул тот. – Да не пугай ты меня своей ковырялкой, у меня получше имеется!

У Клешнявого была сабля хорошей работы, и управляться он с ней умел, в этом сомневаться не приходилось.

– Не покалечь паренька, – ухмыльнулся Рыжий и протянул мне руку. – Пойдем, хозяйка. А эти двое пускай полаются, бодрее будут!

Возле ручья веяло прохладой, вода журчала, унося прочь пожухлые листья и мелкий лесной сор, а на дне блестели окатанные камешки, будто драгоценности, и не скажешь, что это обычная галька…

– О чем ты хотела поговорить, хозяйка? – спросил Рыжий, напившись ледяной воды, от которой зубы ломило.

– О тебе. И о Маррисе. Он, видишь ли… – я усмехнулась, – всерьез возжелал сделаться моим консортом.

– Неужели? – Рыжий сощурился, и его темные глаза сделались похожи на бойницы. – И что же он сказал тебе?

– Нес всякую чушь о том, как влюбился в меня с первого взгляда, когда нам обоим было лет по десять или около того, – вздохнула я и присела рядом, опустив руку в холодную воду. На пальцах собирались пузырьки воздуха, так забавно и щекотно…