Дорога без возврата - Татьяна Николаевна Зубачева

Женя, скажи я по-другому, я бы Алису перед ними всеми врушкой бы выставил. Было бы лучше разве?

Женя вздохнула.

– Ох, Андрюша, какой же ты…

– Какой?

И Женя улыбнулась.

– Хороший. Поешь ещё?

Андрей демонстративно прислушался к себе.

– Ещё немного отдохну. Ты-то сама так и не поела.

– Конечно, отдыхай. А я сейчас Алису позову, хватит ей гулять.

– Ага, – сразу согласился Андрей.

Он понимал, что надо бы встать, выйти и переодеться, не всё ж в халате сидеть, но так не хотелось двигаться. Он добежал, докатился колобком, и всё хорошо, так хорошо, даже не верится, что это с ним. Он дома, в семье. Вот Женя выходит на – балкон? Да, похоже, нет, правильно, он же читал, это лоджия – перегибается через перила и звонко зовёт:

– Алиса! Домой!

И он слышит ещё женские голоса, выкрикивающие имена, зовущие домой. И далеко-далеко в памяти…

– Се-рё-ё-жа-а!

Андрей тряхнул головой. Нет, это всё в прошлом, а сейчас… сейчас он дома.

– Идёт, – вернулась в кухню Женя.

Она закрыла балконную дверь и задёрнула шторы. Кухня тут же стала сумеречной. Женя прошла к двери, включила свет. И почти сразу звякнул звонок.

– Наконец-то, – Женя побежала в прихожую.

Андрей сидел и слушал, как Женя выговаривает Алисе, что так извозилась, даже на себя не похожа, как умывает её в ванной, переодевает… обычный семейный вечер. И его мама ругала, что перемазался, но ругала так, что он понимал: его любят.

Оказавшись за столом напротив Андрея, Алиса в ожидании ужина серьёзно рассматривала его.

– А ты вправду живой?

– Вправду, – кивнул Андрей.

– А все-все говорили, что ты умер.

– Я и сам так думал, – очень серьёзно ответил Андрей.

– Алиса, ешь и не болтай, – вмешалась Женя.

Она думала об одном: как сказать Андрею, что его отец жив, что… что он не Андрей Мороз, что у него совсем другое имя. Нет, не может, пусть это сделает Эркин.

Ужинали долго. Алиса не так ела, как возила ложкой по тарелке, всё ещё разглядывая пившего чай Андрея и решая какую-то свою задачу. Наконец Жене это надоело.

– Алиса, сейчас спать пойдёшь.

– Я Эрика буду ждать, – возразила Алиса.

– Нет, – твёрдо сказала Женя. – Уже поздно.

Они немного поспорили, и Алиса отправилась в уборную, а затем в ванную приводить себя в порядок.

Что у Артёма что-то случилось, Эркин понял с первого взгляда. Артём, по своему обыкновению, стоял на ступеньках крыльца Культурного Центра, но аж приплясывал от желания поговорить, рассказать и прямо-таки бросился навстречу Эркину.

– Привет, малец, – улыбнулся Эркин. – И чего стряслось?

– Привет, – выдохнул Артём и камерным шёпотом: – Мы ссуду получили.

– И как, всем уже растрепал? – поинтересовался Эркин.

– Тебе первому.

– И дальше молчи, – посоветовал Эркин. – Деньги целее будут. А то и голова.

– Понятно. Чего там.

Они вместе вошли в класс. Тим уже сидел в своём углу, читая какую-то потрёпанную книгу.

– Привет, – окликнул его Эркин. – Чего читаешь?

– Привет, – ответил, не поднимая головы, Тим. – Правила движения, – оторвался от книги и усмехнулся их непонимающим лицам. – По автомобильному делу.

– А-а, понятно, – Артём сел на своё место у окна. – А что, тоже стоящее дело.

– Много ты понимаешь, – хмыкнул Тим и вернулся к книге.

Эркин сел, достал учебник и тетрадь по русскому. Он уже не с прописями, а с учебником работал. Артём так же стал выкладывать всё необходимое. Он очень гордился и не упускал момента похвастаться своей сумкой. Не матерчатым мешком с ручками для чего ни попадя, как у большинства, а под кожу и с клапаном, как портфель. Конечно, у Тима настоящая офицерская, но до Тима ему…

– Ну что? – Эркин видел, что Артёма распирает по-прежнему. – Решили уже, как тратить?

– Козу будем покупать. Ореньских кровей, – важно ответил Артём. – Чтоб и молоко, и пух были. А потом и корову.

Про дом он решил промолчать. Это когда ещё будет, и… и вообще…

– А корову какую? – у Эркина еле заметной насмешкой заблестели глаза, и он перешёл на английский. – Фриза или шортгорна? Ну, какую породу?

Артём изумлённо установился на него.

– А они что, разные? – вырвалось у него.

– Ещё бы, – хмыкнул Эркин. – Есть молочные, а есть мясные.

– А ты чего… разбираешься?

– Я пять лет скотником отпахал, – невесело усмехнулся Эркин. – Так что в молочных разбираюсь. Знаешь, сколько передоил.

– Ага-а, – задумчиво протянул по-русски Артём. – А вот если…

Договорить ему не дали звонок и появление Полины Степановны. И дальше учёба пошла своим чередом. Артём постарался забыть о деньгах и козе, чтобы не напортачить. Эркин работал с привычным спокойствием. Надо просто быть внимательным, и всё получится как надо. Ошибки у него в русском – большая редкость. Выручала зрительная память. Он так и сказал как-то Артёму.

– Ты читай больше, малец. Не по заданию, а так. Я какое слово прочитаю, так уже и не портачу в нём.

Тим, слышавший это, задумчиво кивнул.

После русского математика. Здесь у Эркина всё было бы хорошо, если бы не эта чёртова таблица умножения. Тогда Фредди научил умножать по-своему, он привык, приспособился, а теперь надо по-другому. Тяжело переучиваться. У Тима, похоже, такой проблемы нет. Решает, как орехи щёлкает. И у Артёма всё гладко. Когда в задаче все слова понимает, а умножению уже здесь учился, так что тоже… без проблем у мальца.

На природоведении не писали. Слушали, рассматривали карты и картинки, сами рассказывали. Было интересно. Когда дошло до карт, Тим снова всех обставил. Карты, планы, чертежи – всё ему без проблем. Да чего там, по всему Тим впереди, только в русском Эркину удаётся обойти его, и то… начинал Тим со всеми, как неграмотный, а тоже… ещё пара недель, и без прописей обойдётся.

И когда они вдвоём шли к дому, Эркин так и сказал:

– А ты здоровско… карты, планы, английский… всё-то ты знаешь.

– Я ещё много чего знаю, – усмехнулся Тим, но голос звучал не очень весело. – Нас ведь всему учили. Кое-что я бы и забыл с радостью, да вот… – он вдруг выругался. – Помнится.

Эркин кивнул.

– Понятно. Хочешь забыть, а не можешь, а нужно вспомнить, так тоже не можешь. Не хозяева мы самим себе.

– Я понял, – Тим вздохнул. – Нам ведь не на руку, на душу клеймо поставили.

– Сам додумался? – глухо спросил Эркин.

– Нет. В нашей десятке парень был, Чак, так он всё кричал, что рабы мы и в жизни, и в смерти.

– Кричал? – недоверчиво хмыкнул Эркин.

– Кричать и шёпотом можно, – усмехнулся Тим. – Вы, что ли, не трепались втихаря?

– Было дело, – кивнул Эркин. – Только не об этом.