Циклопы. Тетралогия - Оксана Обухова

Родственники тем временем продолжали разговаривать:

– А ты не боишься сюда нашу Тамару возвращать? – с непонятной, напряженной интонацией проговорил племянник. – Не боишься, что предсказанное с б у д е т с я?

Фаина сразу не ответила. Вопрос, по всей видимости, Егор задал архиважный.

– К матушке Рыси сегодня пойду, – глухо произнесла шаманка. – Совета попрошу, как быть.

– Отступишься, если духи предков одобрения не дадут? Ты Тамару не зря через овраг отправила, если вернется – всем нам худо будет…

– Не каркай прежде времени! – прикрикнула Фаина и с шумом встала. – Не твоего ума это дело!

Колдунья вышла из комнаты, погремела чем-то на кухне, а когда вернулась, снова шикнула на племяша:

– Не трогай! Положи на место.

Судя по стуку, Егор бросил что-то на стол. Кажется, это был кожаный ремень Арсения.

– Не трогай, – более дружелюбно проворчала бабушка. – Такие вещи с оберегом делаются, нажмешь что-нибудь не так или откроешь и – все. Обратно не починишь.

"Черт! – выругалась Миранда. – Я же говорила – толковая старуха!"

Если бы Фаина в последний момент не остановила шаловливые ручонки жениха, Егор на кнопочку нажал бы, кармашек приоткрыл и тем активировал устройство самоликвидации телепорта.

– Значит, ты не знаешь, как этим пользоваться? – толи с облегчением, толи с разочарованием спросил Егор.

– Нет. Но Тамара знает.

– Так она же все забыла.

– Голова ее забыла, дитятко, а руки – помнят.

Услышав эти слова напарники воскликнули практически одновременно: "Мышечная память!" Фаина даже и не собиралась возвращать Тамаре воспоминания, она рассчитывала вложить телепорт в руки девушки, задать конкретный вопрос – возможно погрузив Тамару в легкий транс голосовыми модуляциям, – и руки внучки сделают все сами. Обонятельная и мышечная памяти самые цепкие.

"Похоже мы, Журбин, попали крепко. Если Тамара активирует телепорт, а ведьма опоит тебя каким-то зельем, парализующим волю… Нам не выпутаться. Вытащит нас из тебя, как котят из мешка и по одному утопит".

"А ты знаешь, где "тонут" бестелесные интеллекты?"

"Не время для теологической беседы, Сеня. Но впрочем…, информирую коротко: из н и о т к у д а никто не возвращался, так что сведений об этом, как ты понимаешь – нет".

"Паршиво. Предложения по существу – есть?"

"Масса. Но все решаются по ходу дела. Пока мы в обороне, Сеня, и счет 2:0 не в нашу пользу".

"Но позитивный фактор все же есть. Фаина пока не знает что с нами делать. И как мне кажется, собирается ночью устроить большой совет с духами предков, то есть – отправится на капище. На родовую поляну".

"Согласна. Фора у нас есть".

Перед носом Сеньки шлепнулся на стол моток веревки:

– Бери его за подмышки, Егорша, – приказала племяшу. – В подвал оттащим, да там и свяжем для верности.

Егор проворно подскочил, взял Журбина поперек туловища и стащил со стула. Бабушка за ноги подхватила…

Поволокли. Вначале в сени, где был люк в подвал.

Спускали бережно. Когда Егор неловко треснул Журбина головой о ступеньку, колдунья прикрикнула:

– Осторожней, черт криворукий! Тебе же шишка и достанется.

Племяш раздраженно засопел:

– А я еще ничего не решил…

– А ты ничего здесь и не решаешь!

Журбин-Хорн висел на руках "носильщиков" обморочным манекеном, едва колдунья дотронулась до ног, Миранда снова погрузила носителя в бездумное состояние. Напарники боялись мысленно общаться. Гостя-пленника вначале положили на земляной пол, потом Фаина, перекатывая Арсения, подпихнула под него утлый тюфячок:

– Не простудился бы, – заботливо пыхтела. – Иди наверх за чайником, – приказала племяшу. – Напоим еще разок, чтоб не очнулся прежде времени.

Через минуту в стиснутые зубы Журбина просунулся фарфоровый носик. Знахарка, привыкшая пестовать больных, опытно проследила, чтобы отвар проник до пищевода, пролился в желудок…

– Порядок, – пробормотала бабушка и встала. – Вяжи его, Егорша. Крепко.

Как только родственники поднялись наверх и передвинули на крышку лаза какой-то тяжелый предмет, вероятнее всего, сундук, стоявший в углу прихожей, Миранда тут же вывернула наружу содержимое желудка носителя!

Но кое-что все-таки успело всосаться. Арсений вновь почувствовал онемение мыслей и головокружение. Но поскольку бета-интеллект заранее запрограммировал организм носителя на ускоренный катаболизм, незначительно проникшая в кровь отрава деградировала быстро.

Едва перестав ощущать себя бревном, Журбин почувствовал, как болезненно впиваются крепкие путы в запястья стянутых за спиною рук.

"Проверим гибкость, Сеня, – предложила диверсантка. – Давай-ка протащи задницу через руки…"

"А стоит? Если спустятся с проверкой и увидят, что я уже перенес руки вперед…"

"Если спустятся и увидят рвотные массы на тюфяке, тебя опять напоят и уже дождутся полного всасывания! Давай, Журбин, работай. Нам надо тюфяк на сухую сторону перевернуть и лужу на полу прикрыть! Вон сколько натекло…"

Тело еще плохо слушалось. Без помощи внедренного интеллекта Журбин вообще бы не справился. Но Миранда проследила за гибкостью суставов носителя, Арсений вывернул плечи, согнулся, как червяк, решивший завязаться в узел, и протащился через сомкнутый овал.

"Уф!"

"Работай, Сеня! Работай!"

Кое-как поднявшись, напарники перевернули небольшой матрасик, прикрыли им сырое пятно на земляном полу. И слегка ослабив узел на ногах – так чтобы в случае чего тот мог развязаться от несильного движения – и вновь поменяли положение, вернули руки за спину: до ночи стоит притворяться паиньками.

Справившись с задачей, Арсений рухнул на тюфяк и в изнеможении закрыл глаза. Его опять подташнивало. И пить хотелось – до сумасшествия! Но подвал был необычным. Здесь не стояли на полках банки с компотами и маринованными огурцами, зато в углу примостился большой, перевернутый котел с толстым слоем нагара на днище. (От подобного соседства Сеньку посещали нехорошие мысли: в таком котле он поместился б полностью без расчленения.) За головой лежал мешок с выпирающими сквозь ткань буграми каких-то корнеплодов.

Подвал проветривался. У потолка располагалась узкая прорезь зарешеченного оконца, выходящего на двор чуть выше уровня земли. Окно заслоняла густая сочная трава, что разрослась в тени и сырости.

"Похоже, что Фаина ничего не знает о закрытости родни, – не открывая глаз, принялся рассуждать Арсений. – В прошлый раз, когда мы встретились на капище, с ней были: Егор, Назар и Лазарь. Если она и сегодня возьмет с собой эту троицу, а Самосвала оставит здесь меня охранять, есть надежда взять его под ментальный контроль".