Черная Принцесса: История Розы. Часть 1 - AnaVi

а и точнее свое уже и именно лицо-кирпич, как и уже не его цирк на дроте, устроенный для него же самого и его же все непременно-неприемлемо же любимым братом, да вот только и нервишки за весь вчерашний и начавшийся так же все хреново, как и закончившийся же все тот, сегодняшний день сделали свое дело, а и точнее ход короля да еще и конем, после чего же он все-таки сжал свои губы в одну полосу и сощурил свои уже и темно-синие глаза, превратив их почти что так же, только уже и в две почти черные полосочки, дав же еще и тем самым понять о готовности его к защите, как и нападению, наступлению и бою, а затем и войне, чего уж дальше мелочиться, да и раз уж тот сам и первым взвел курок, решив таким образом за них обоих исход своего выстрела в воздух — как первого и последнего из рода Предупредительно-китайские: без претензий к народу, но зато и с претенциозностью на нездоровое потребление в и без того известном маркетплейсе.

— И хотел бы я сказать, что торт, да вот только ты и вновь задаешь не те вопросы, хотя и хочешь слышать те ответы… Так еще и опережаешь, перебивая и сбивая! Как эгоистично и лицемерно с твоей стороны… «Самый худший клиент-контакт колл-центра», вот кто ты! — Насупился все так же игриво и кривляясь Влад, никак не желая и не соглашаясь до последнего, как и не сознаваясь же в этом и себе до победного, портить себе же настроение из-за отсутствия его, как и какой-либо же иной поддержки напротив, даже и отрицательной, тем более: ведь черный пиар — тоже пиар. А уж и когда был обращен только к нужному же и самому ему, и где уже и на свою же игру актера как таковую ему и самому же было глупо параллельно и так же все глубоко фиолетово, отчего бы и наплевать так же с высокой башни, той же все и Пизанской, про себя же лишь еще отметив: «Это ж как надо было сделать сразу и четыре ошибки в одном названии». Но хоть он и сам не допустил ни одной, в чем сразу же еще и признался с пряностью лаванды. — И именно же через «о», не «а»! Ну хоть и мысленно ты еще на что-то годен… — и, размяв слегка шею, воспользовавшись своей же все театральной паузой, вновь вернулся взглядом к нему, почти же что и действительно уже «серьезным», да вот и только главное же слово, увы и ах, было именно не в кавычках, да и не после союза, как и не он же сам им был. — Хорошо! Давай еще раз: не к тебе, а к себе! Но и вот так сюрприз, да, вот так неожиданность — моя комната, как оказалось, оказалась же чуть ближе от и к лестнице, чем твоя и… все с краю: «Ничего не знаю». А там и Никиты. Ксана… Да и гостевая! Занятая как раз сейчас Полиной и Женей. Случайность? Совпадение? О! Ты думаешь?

— Сколько мне еще раз нужно повторить твое имя, чтобы ты уже наконец отлетел к своим заправским-заводским настройкам и дал мне нужную информацию без извечного флера выплывающих то тут, то там на нее обновлений: в виде твоего же все однотипного сарказма, фоновой иронии и вообще ни разу не смешных острот?! — Склонил голову к левому плечу Егор, начиная уже похаживать желваками по лицу в такт же скрипу зубов.

— Может, столько, чтобы набить уже им себе оскомину, а заодно еще приобрести типун, бельмо на глазу… и забыть, не вспоминать его еще и в дальнейшем, как страшный сон, а? Или столько, чтобы уже и стать окончательно мной, м, свинка: хрю-хрю! — Пропел ни капли не обиженный до, как и даже ни капли не обидевшийся после рыжий, не скрытно довольствуясь пробуждающейся реакцией на себя же и в виде еще его же самого, чувствуя себя сейчас почти что богом, весьма иронично и не веря в него, но еще и одновременно сюрреалистично веря в другого, ведя разбросанными хлебными крошками, утрамбовав их еще и со своим же шалфеем, перед его же рылом и все по той же дороге из желтого кирпича. — Палишься, друг мой… Па-а-алишься! Но так уж и быть… Ладно. Я промолчу! И пусть у них даже дискуссия и не такая интересная между собой, как и между нами с тобой… Да! Я подслушал. Немного и… Каюсь. Что грешен и… не один в этом! И я бы мог сейчас подойти к ним и макнуть нашу же с тобой ложку меда в их бочонок с дегтем, так сказать еще, разбавить… Но и я же — не носильщик! И что еще же главней и важней — не насильник, сори, не гонец! Я всего лишь: наблюдатель. И очень терпеливый же еще, ко всему… чтобы дождаться тебя… когда ты уже и сам себя выдашь… и тут же сыграть в поддавки, мол: «Да ты что! Не знал, не знал…». Но и это же все же будет — потом. Сейчас же ты мне лучше вот что скажи — ты в какой конкретный момент-то зенки свои окончательно разлепил? В плане… Как на нее же саму и не как… на сестру!

— Она такая же нам сестра, как и мы ей братья! — Фыркнул спокойно блондин, не поддаваясь никак, ни телесно, ни душевно, на его бутафорские провокации с проверкой на реакцию и не собираясь так же ему ничего доказывать: ни подтверждать, ни опровергать.

Во все времена игра в и на нервах начиналась и велась только парой и соответственно же в четыре руки. Лишь после уже, и если никто из имеющихся на момент двоих так и не раскалывался раньше другого, вступала третья сторона и такая же пара рук, докалывая уже и сама кого-то из, помогая или от себя, как и доканывая. Но и кто же мог подумать, что этим и именно третьим в их паре будет именно же Влад? Так еще и со своим же интересом, пока неизвестным самому же Егору. И что не нравилось ему уже и вдвойне: ведь и при таком уже конкретном раскладе — он мог не только уже и прямо-таки выдать его же самого и ей же с потрохами, но и претендовать сам на что-то из, а там же и кого-то, так еще и