Смертельный маскарад - Александр Александрович Тамоников

все равно, а вот сегодня все равно. Хотите стрелять – стреляйте. Хотите отдать меня вьетконговцам – отдавайте.

– Сейчас тебя отведут обратно в яму, – сказал Богданов. – Посиди, подумай. И мы тоже подумаем.

– Что, у нас есть общие темы для размышлений? – криво усмехнулся Кларк.

– Есть, – сказал Богданов. – Лейтенант Холлис. Нам нужно устроить для него ловушку и заманить его туда. Подумай, как это лучше сделать. И мы тоже подумаем. А потом опять встретимся и обсудим то, что надумали.

Кларк ничего на это не сказал, а просто встал. Он понимал, что разговор на этом закончен. Верней сказать, закончена первая часть разговора.

– Уведите его, – сказал Богданов Рябову и Соловью.

– Серьезный парень, – проговорил Дубко, глядя вслед Кларку. – Знает себе цену.

– Скажите, как вам удалось подобрать ключик к этому ковбою? – спросил Дубко у Ильи Семеновича.

– Это не важно, – уклончиво ответил профессор. – К каждому можно подобрать ключик, если постараться. Каждому нужно в чем-то покаяться. А уж этому сержанту особенно. На этом я и сыграл. А больше вам и знать ничего не надобно. Для вас важен результат, а он есть.

– Думаете, он согласится нам помочь? – спросил Богданов.

– Думаю, что согласится, – ответил профессор. – Иначе я ничего не смыслю в людях…

Глава 19

Как только Кларка увели, к Богданову тотчас же явился Ван. Он был хмур и встревожен.

– Скоро ночь, – сказал Ван. – А это значит, что американцы опять пошлют своих вампиров в наши лагеря… Я отправил всех своих людей по ближним лагерям вести разъяснительную работу, чтобы они рассказали, что никакие это не чудовища из джунглей, а обыкновенные солдаты. Отбыли все – и Вуй, и Тин, и Зунг. И еще некоторые, кто понимает, в чем дело. Кроме того – слухи. Они уже разошлись по джунглям, и многие теперь знают, что мы с вашей помощью взяли в плен тех, кого люди называют шетами. Но… – Ван беспомощно развел руками.

– Понимаю, – сказал Богданов. – На этот случай у нас, русских, есть поговорка: «У страха глаза велики».

– Да, – печально согласился Ван. – Так оно и есть. И что будем делать?

– Уже делаем, – ответил Богданов, не вдаваясь в подробности. – Думаю, недолго осталось этим ряженым шастать по ночным джунглям.

– Хорошо, – сказал Ван, потоптался, будто хотел сказать еще что-то, но не сказал и ушел.

– У страха глаза велики… – задумчиво произнес Илья Семенович. – Увы, но это так и есть. Между прочим, у вьетнамцев есть аналогичная поговорка: «У того, кто боится, на лбу десять глаз». Как это наш друг Ван о ней не вспомнил?

– Расстроен он и угнетен, оттого и не вспомнил, – сказал Дубко. – Тут уж, знаете ли, не до народного творчества.

– И совершенно напрасно вы так говорите! – запальчиво возразил профессор. – Как это так не до народного творчества? Да будет вам известно, что народное творчество – наипервейший помощник в трудных жизненных ситуациях! Да-с. Могу привести соответствующий исторический пример…

Привести пример профессору не удалось, потому что вернулись Соловей и Рябов.

– Сидит наш сержант, – доложил Рябов. – Созревает.

* * *

На этот раз лейтенант Холлис, явившись к полковнику Маккензи, выглядел хмуро и озабоченно. Это не укрылось от полковника и тотчас же настроило его на саркастически-ехидный лад.

– Я вижу, – сказал полковник, – что вы принесли мне замечательные известия! Просто-таки сногсшибательные новости. Это буквально написано на вашем лице. Ну так не томите меня, выкладывайте скорее.

– Увы, известия не так замечательны, как того бы хотелось, – ответил Холлис. – Произошли некоторые непредвиденные события. Разумеется, ничего особо страшного, и наши специалисты уже работают над устранением проблемы, но пока что ситуация остается довольно-таки двусмысленной.

– Ну коль вы заговорили о наших гениальных специалистах, то действительно… – продолжая ехидничать, сказал полковник. – Насколько я успел вникнуть в ситуацию, у ваших специалистов вообще не бывает однозначных ситуаций. У них все ситуации двусмысленные. Ученый народ, что поделать. Ну а если обойтись без вашего словоблудия? Сможете вы доложить обстановку четко и по-военному, как это и полагается?

– Минувшей ночью мы провели еще несколько актов операции «Лунный свет»…

– Ну-ну… – проворчал полковник. – Уж здесь-то, я думаю, вы добились просто-таки потрясающих успехов!

– Не совсем, – неохотно ответил Холлис.

– Что, и здесь вас тоже встретили вампиры? – простонал полковник. – Как в прошлый раз, когда вампиры разгромили одно из наших подразделений?

– Нет, – ответил лейтенант Холлис. – Здесь нас встретили автоматным и пулеметным огнем. Пришлось отступить. Лишь в одном, самом дальнем вьетконговском лагере нам удалось в полной мере осуществить задуманную операцию.

– А во всех прочих местах, стало быть, вы получили по зубам? – ехидно констатировал полковник. – Ну и как вы все это объясните?

– Пока не знаю, – сказал Холлис.

– Зато я знаю! – полковник Маккензи вновь перешел на повышенный тон. – Да, знаю! Это означает, что вас там ждали! Это первое. А второе, никто не боится ваших дурацких комбинезонов и обезьяньих харь! Вот что это означает! Идите, Холлис, и выясните, почему вьетконговцы вдруг перестали вас бояться, и все такое прочее! Жду вашего доклада!

Лейтенант Холлис молча повернулся и пошел к выходу.

Глава 20

Когда сержанта Кларка вновь опустили в яму, остальные пленники набросились на него с расспросами. Но Кларк отвечал коротко и неохотно. Он лишь сказал, что его допрашивали, задавали ему много разных вопросов – да и все.

– А почему так долго? – с подозрением спросил Хоккеист.

– А это ты спроси у них, а не у меня, – отмахнулся Кларк, подумал и добавил: – Наверно, потому, что я – сержант. Значит, по их мнению, должен знать чуть больше, чем вы.

– И что же, вы все им рассказали? – спросил Коллинг.

– А ты? – Кларк коротко глянул на Коллинга.

– А что – я? – хмыкнул Коллинг. – Я простой солдат. А вот вы сержант. Командир взвода. Значит, знаете больше, чем я. Сами же сказали.

Кларк ничего не ответил, прислонился к стенке и закрыл глаза. Ему надо было подумать. Он не привык много думать, он всегда был человеком действия – и раньше, до армии, и когда стал сержантом. А вот сейчас действовать никакой возможности не было. Сейчас надо было думать. Тем более что он обещал подумать тем, кто его допрашивал. И не то чтобы Кларк горел каким-то особенным желанием сотрудничать с этими ловкими парнями, взявшими его в плен. Как раз таки особого желания и не было. А просто сам Кларк был другим. С того момента, как он попал в плен, а в особенности – когда он пообщался с русскими спецназовцами, он