Новый Вавилон - Игорь Мист

— Теперь, слушаю вас внимательно, уважаемый Аввакум. Афанасий вчера не мог сказать о цели вашего визита и, не скрою, тем самым заинтриговал меня, но я надеюсь, сейчас все раскроется.

— Мы очень лояльно и уважительно относимся к власти, но в последнее время среди прихожан и простого народа возникли непонятные волнения, началось неверие в идеалы Разделения. Уважаемый Патриарх пытается богоугодно усиливать Церковь, и президент ему всячески помогает. Нет сомнений, они прекрасно справляются. — В словах Аввакум проявлял предельную осторожность, но при этом хотел быть правильно понятым. — Они управляют страной не одно десятилетие, но прихожане — истинные патриоты страны и веры — спрашивают: что будет дальше, кто придет им на смену, возьмет власть из стареющих рук в условия распада?

Последние слова Аввакум произнес особенно выразительно и умолк, ожидая реакцию молодого Романова. Андрей начал догадываться, куда клонит Аввакум, и решил ему помочь:

— Я согласен с вами, как патриот, уважаемый Аввакум, и разделяю беспокойство ваших прихожан.

— Уверен, вы думали о судьбе страны, ваше величество, и своем предназначении!

Молодой Романов вскинул голову от слова «величество». Аввакум ждал реакции князя на свое смелое обращение, и тот в знак согласия кивнул, подбодрив его.

— Можете продолжать.

Аввакум излагал свои мысли дальше более спокойно, откровенно и доходчиво. Афанасий внимательно слушал, пытаясь понять тонкий смысл.

— Только сильная, императорская власть удержит от дальнейшего развала и междоусобиц единое государство — конечно, с помощью Церкви! Мы должны объединить усилия. — Он пристально смотрел в глаза князя, но не заметил в них и тени сомнения. — Мои прихожане — патриоты и некоторые влиятельные персоны мечтают увидеть вас в Кремле на престоле. Как наследник великого рода, вы не останетесь безучастны и согласитесь избавить народ от будущих страданий. Пора принимать судьбоносные решения, ваше величество, — повторил Аввакум, — ваши подданные ждут с нетерпением!

В знак того, что закончил, он смиренно наклонил голову.

Краткая речь Аввакума была неожиданна, но идея не нова. Мысленно, Андрей иногда видел себя во главе великой страны, подобно знаменитым предкам. Теперь ему предоставляется возможность побороться за трон, когда-то принадлежавший династии Романовых. Изощренный Аввакум, насколько понял князь, претендовал на пост Патриарха и новоявленного реформатора — только со знаком «минус».

Афанасий же, в свою очередь, с гордостью думал, что присутствует на историческом событии, где решаются судьбы страны. Теперь он прекрасно понимал, о каких последствиях предупреждал Владыка перед встречей.

— Есть ли у вас готовый план действий, уважаемый Аввакум? Впрочем, если бы его не было, вы бы не пришли.

— Он ждет вашего решения, Андрей Николаевич. Начинать восхождение на престол я предлагаю вам, став губернатором Северо-Запада, вместо князя Воскресенского — мы позаботимся об этом с Божьей помощью!

Князь Андрей вскинул голову, но не стал перебивать Аввакума.

— До выборов осталось мало времени. Власть подключит спрятанные до поры деньги, чтобы обеспечить себе победу, но на нашей стороне, будет немало народа, уставшего от произвола. Мною подготовлена тайная армия сторонников, во главе которой стоят мужественные люди. Они ведут работу в войсках и среди населения. Многие влиятельные особы готовы выделить средства и снабдить оружием тех, кто встанет под наши знамена. Пусть противники убегают, если успеют, в гниющий Кадингир. Наверняка президент и его окружение заранее подготовили гнезда в рассаднике греха, куда не следует приближаться истинно верующему человеку!

Князь Андрей прекрасно понял намек на свою недавнюю поездку и понимал, что церковник прав. Он задумчиво откинулся на спинку стула и коротко произнес, глядя в полыхающие глаза иезуита:

— Мне следует принять ваше предложение, уважаемый Аввакум. Сейчас, мне надо все обдумать, но я готов в трудный час встать во главе государства.

Разговор был окончен. Никто так и не притронулся к остывшему кофе в чашках с гербами. Гости вежливо попрощались с князем и покинули дворец, не посмотрев знаменитую картинную галерею, — и князю, и Аввакуму сейчас было не до изящных искусств.

32. Луи. Кадингир. Спасение Содеял

Бывший лаборант доктора работал в высотном здании делового квартала Кадингира. Алексий поднял разведчика к окнам, и тот засыпал его снимками.

Дронов, разглядывая их, разбудил Априна. Посмотрев, тот выделил двоих, походивших на повзрослевшего Луи.

— Как, вы различаете коренных африканцев, доктор? Для меня, они на одно лицо.

— Я долго жил рядом с ними, но мне всегда не хватало их эмоций.

Неутомимый помощник вскоре выдал досье и адреса, где они жили. Дронов не знал, откуда они у «Пола». Может, удалось взломать базы данных или подключиться к сетям вавилонцев? Насчет последнего Алексий сомневался, ведь Людвиг утверждал обратное. Искомый объект представлял собою спортивного, среднего роста чернокожего.

Априн подтвердил, что мужчина похож на бывшего лаборанта, а «Пол» выяснил, что Луи обитает в жилой башне на сорок пятом этаже и обычно возвращается домой в восемь.

Дронов решил нанести Луи неожиданный визит и набрал его личный номер.

— Здравствуйте, господин Луи. Меня зовут Майкл, я говорю по поручению одного вашего хорошего старого знакомого. В Кадингире я в «служебной» поездке, и он просил передать вам привет и встретиться, если найдется время.

— Что за знакомый, и как его имя?

— Доктор Априн, вы работали с ним раньше. Он очень просил найти вас — говорит, соскучился. Хочет узнать о старых коллегах, с которыми вместе трудился.

— О-о-о! Помню его и готов с вами встретиться!

Они договорились пообедать в небольшом японском ресторане недалеко от работы Луи. Дронов ожидал обслугу из африканцев, но ошибся — официанты были настоящими японцами из первой волны переселенцев, прибывших после Разделения, когда через Кадингир проходили тысячи эмигрантов.

Луи прекрасно выглядел — подтянутый респектабельный мужчина, он неплохо устроился в Кадингире.

— Очень рад видеть друга уважаемого доктора. Где он сейчас и что с ним?

— Для меня тоже счастье, побывать в вашем городе. Доктор в Лондоне, занимается наукой. Честно говоря, не знаю, чем конкретно — мы только соседи, изредка сидим в пабе. Я сразу сообщил ему, что еду в Кадингир. Господин Априн часто за элем предавался воспоминаниями об Африке до Разделения.

— Доктор писал мне, сразу после отъезда, давно. Потом Сеть запретили, и вся переписка закончилась. Как вы меня нашли?

— Через знакомого, здесь, в Кадингире — он — дал ваше имя и примерный возраст, и я нашел несколько человек. Вы были пятым, кого я побеспокоил. — Дронов старался не вызывать подозрение собеседника.

Они поговорили о положении в Великобритании и в Африке, обсудили погоду, но Алексию все время казалось, что бывший лаборант хочет сказать что-то важное, и он заказал для него хорошую порцию саке. Только выпив, Луи заметно расслабился.

— Мне, Майкл, иногда очень стыдно бывает за свой народ… — Негр говорил, не поднимая глаз, глядя на чашку с зеленым чаем.

— Поверьте, мне тоже… — Алексий решил поддержать откровенность чернокожего.

— …За то, что началось сразу после Разделения. Я не думал, что люди могут так быстро опуститься до скотства. Тогда погибло слишком много невинных. Скажу честно, я не люблю белых. Они принесли нам много горя за столетия колонизации. Но это не значит, что я одобряю уничтожение белых. В конце концов, я сам был вынужден бежать, едва не попав в лагерь Гибридов. Если бы на вашем месте сидел доктор, я принес бы личные извинения.

— Ценю, вашу откровенность. Но Разделение проводилось из-за всеобщей ненависти — еще немного, и случилась бы всемирная катастрофа. Господин Априн интересовался, что произошло с тем местом, где вы работали, — это, кажется, была какая-то лаборатория? Что стало с другими его коллегами? Из-за запрета на контакты, у него ни с кем нет связи, доктор волнуется за их жизни.

Лицо Луи стало еще более унылым. Он глотнул зеленого чая, все так же не глядя на Дронова.

— Мне не все известно. Тогда, я был молод, весел и счастлив — все казалось прекрасным. После Разделения еще некоторое время я продолжал работать в лаборатории, а когда… — Он вдруг осекся, от нахлынувших воспоминаний, боясь проговориться о том, что произошло дальше. — Потом — я уволился, за мной тоже началась охота, потому что мой отец, к несчастью для меня, по национальности был индус, и так получилось, слава Аллаху, что мне повезло оказаться в Кадингире.

— Вы — мусульманин? — Алексий был неприятно удивлен, но не подал вида. — Что же произошло? Вы не хотите говорить?