Яростное влечение - Карла Неггерс

— Но если он убил вашего мужа, почему вы сразу не заявили об этом? И почему не сдадите его полиции хотя бы сейчас? — с искренним недоумением спросила Бесс.

— Никому нет дела до того, что случилось пять лет назад в Сакраменто! И тогда-то полиция мало интересовалась гибелью мужа. Я ходила к ним сто раз, и они не сделали ничего? Там такие же люди с Запада, как и Джерид Инмэн.

Бесс опустилась-таки на стул рядом с мадам Боумэн. Ей ужасно хотелось задать несколько коварных вопросов, чтобы уличить ту во лжи. Но Бетти не дала ей рта раскрыть, защебетав с двойной энергией:

— Инмэн из кожи вон лезет, доказывая тебе, что его персона — хорошая партия для дочки судьи. Он, правда, известный сердцеед, и сначала я не понимала, как ты ухитрилась влюбить его в себя. Но теперь вижу: ты очень красивая женщина, Бесс. До сих пор я и не предполагала, насколько ты привлекательна.

— Все это ваши фантазии, миссис Боумэн. Джерид внимателен ко мне лишь в тех случаях, когда выполняет поручение мистера Прэнтиса позаботиться обо мне.

Бетти с сомнением покачала головой:

— Ты либо притворяешься, либо действительно наивна. Я-то вижу, как сильно ты его зацепила. Помяни мое слово! Я знаю толк в этих делах.

Бесс опустила глаза, почувствовав, что краснеет. Как ей хотелось бы верить, что Бетти права! Но пора уходить от нее: на «коварные» вопросы Бесс она все равно ответит лицемерием, оставаясь же долго в ее обществе, Бесс подводит Джинни, а не только себя.

Со светской учтивостью расставшись с содержательницей публичного дома, Бесс вскоре увидела Джерида. В коричневом костюме с бежевым жилетом он выглядел импозантно и куда более мужественно, чем Вильям в своем свободном костюме из плотного серебристо-черного шелка. Бесс ожидала, что Джерид направится прямо в игровые комнаты, но он медленно обводил толпу глазами. Может быть, ищет ее? Отвернувшись, Бесс направилась к вновь появившейся в салоне Джинни. Подойдя к подруге, она увидела, как Джерид целует руку Мелиссе Добс; та сияла от удовольствия.

— Слишком хорош для смазливой суфражистки, задающей так много неудобных вопросов! — пробормотала Бесс сердито.

— Перестань! — Джинни взяла ее за руку. — Я уверена, что Мелисса его не интересует.

— Почему же? Она такая хорошенькая и очень женственная.

— И ничего в голове, кроме воздуха! А впрочем, пусть он лучше будет с ней, чем с тобой. Слишком уж много плохого о нем говорят.

Бесс вздохнула:

— Может, ты и права.

— Правда, сплетни о нем чрезвычайно туманны, — продолжала Джинни. — Я так и не смогла узнать ничего конкретного.

— И я тоже, — улыбнулась через силу Бесс, искоса наблюдая за Джеридом и Мелиссой. — Впечатление такое, что эта мещаночка в восторге от любого парня, рядом с которым оказалась.

— Да, Мелисса тает от любого мужчины, — согласилась Джинни. — По-моему, ее голубая мечта — влюбить в себя самого грубого и жесткого из них. Это ее возбуждает.

— Ну, а Джерида, возможно, возбуждает столь изысканный вкус, — хмыкнула Бесс.

«Нет, все это чушь», — успокаивала она себя. Но в ней вновь стало расти желание найти кого-нибудь в Саратоге, кто знает Джерида лучше, чем Бетти Боумэн, с кем она может поговорить конфиденциально, кто наконец расскажет ей правду!

Те двое разделились: Мелисса направилась к Джинни и Бесс, а Джерид — в игровые комнаты. В дверях он помедлил, обернулся и поймал взгляд Бесс. Темный румянец разлился у нее по лицу в ответ на его улыбку, но он мгновенно отвернулся.

— Добрый вечер, Мелисса! — проворковала Джинни; она была исполнена благожелательности, поскольку только что вволю посплетничала о приятельнице. — Надеюсь, хорошо проводишь время?

— Да! Жаль, что скоро придется уезжать из Саратоги. — Мелисса механически накручивала свои локоны на палец. — Все так шикарно выглядят сегодня! Даже ты, Бесс… О, я ничего такого не имела в виду, извини!

— Все нормально, Мелисса, — усмехнулась Бесс.

— Я имела в виду, что ты обычно не одеваешься так. Но все равно ты всегда восхитительна. — Мелисса улыбалась, но глаза ее перебегали с одной подружки на другую. — Чуть не забыла: я только что разговаривала с Джеридом Инмэном, и он просил передать вам обеим привет.

— Как мило, — холодно произнесла Джинни.

— Спасибо, Мелисса. — Бесс, напротив, была мягка как шелк. — Он не сказал чего-нибудь еще?

— О, ничего существенного! Только интересовался папиными планами насчет возвращения в Сент-Луис. — Она смущенно хохотнула. — Простите, я должна вернуться к маме.

Когда Мелисса отошла, Джинни прошипела:

— Что за ничтожество!

— Я думаю, ей неловко… — начала было Бесс.

— Неловко? — с язвительной иронией перебила ее Джинни. — Да она обожает бросать тебе в лицо, что Джерид пренебрегает тобою ради болтовни с ней!

Бесс с наигранным безразличием проговорила:

— Что ж, видно, я и в самом деле значу для него не больше, чем Мелисса.

Джинни недоверчиво уставилась на Бесс, а затем обе они разразились смехом.

Между тем в клуб прибывали воротилы железнодорожного бизнеса. Одними из первых появились Вандэрбилты: старый «Коммодор», все еще элегантный, в черном костюме и белом галстуке, и два его сына — Генри, практически теперешний руководитель отцовской железнодорожной империи, и Корнэлиус-младший. Владелец клуба Джон Морриссэй приветствовал их и сам провел в игровой зал.

Вскоре после появления Вандэрбилтов прибыли президенты других железнодорожных компаний страны и их первые помощники.

— Сползаются воротилы. — Бесс обратила внимание на очередную группу элегантно одетых мужчин. — Спорю, что все они связаны с железнодорожной системой! Ты их знаешь? — спросила она беззаботным тоном Джинни.

— Президентов знаю почти всех. А вице-президентов и казначеев — нет, далеко не всех.

Бесс сжала руки в кулачки:

— Чего бы я только не отдала сейчас, чтобы стать мухой на стене в одной из верхних комнат!

— Зачем? — недоумевающе воззрилась на нее Джинни.

— Зачем-зачем, — проворчала Бесс. — Почему и экономика, и политика, и даже искусство — исключительно в руках мужчин? Хотелось бы послушать, насколько они умны, имеют ли право без нас, женщин, решать наши судьбы.

— Нам с тобой не удастся проникнуть в игровые комнаты. Невозможно проскользнуть мимо «Старой Головешки». Он не разрешает женщинам играть в покер, вовсе не из-за какой-то нравственной позиции, а просто чтобы не разжигать страсти вокруг своего казино.

— Меня меньше всего интересует игра в покер, — поморщилась Бесс. — Я хочу только послушать деловые беседы всех этих железнодорожных заправил.