Коэффициент интеллекта - И. Даль

Женщина засмеялась.

— Значит, наш сын успел и в твоих вещах навести порядок. Но что за штука, Коля? Мне-то интересно, а ты представь, каково Джосандру?

Николай принял загадочный вид и, совершив руками несколько пассов, вытянул левую вперед. Провел ладонью правой над сжатым кулаком, легонько дунул и раскрыл его.

— Коля!

— Да, Наташ, понимаю тебя. Погоди, не падай в обморок от испуга. Может, все не так уж страшно. Вот, Джосандр.

Николай протянул к нему руку, и журналист увидел продолговатый серебристо-голубой предмет с закругленными краями.

— Простите мне это маленькое представление. — Николай, став почти серьезным (только где-то в глубине глаз вспыхивали искорки недавнего озорства), внимательно смотрел на вконец обалдевшего и уже начинавшего сердиться гостя. — Сами понимаете, когда растет сын, то мало-помалу привыкаешь быть то клоуном, то волшебником, то супергероем, а порой — всеми ими сразу. К тому же все это — журналисты, вопросы, фильм — происходит с нами не впервые. Вот и поддался соблазну немного поиграть. Хоть какое-то разнообразие.

«…не впервые…»

Эти слова одним махом вырвали Джосандра из воспоминаний об играх с Мишалкой, в которых и Юлиоль любила принимать участие.

— То есть как не впервые? — вырвалось у журналиста. — Я же знаю…

— Нет, не знаете. Помните. А это в наши дни — разные вещи.

Николай сел на свое место, подался к журналисту.

— Джосандр, вы не первый из вашей братии, кто решил снять о нас, бедняках, — это слово он произнес с легкой издевкой, — фильм. И даже не второй. Вас таких только в этом году — трое уже.

— Четверо, Коль.

— Ах, да, точно. Четверо. А если мы возьмемся считать, сколько раз к нам приходили журналисты за все эти годы, то, боюсь, скоро собьемся со счета. И каждый раз вы появляетесь со словами: «Еще никто не снимал о вас фильм. Я хочу рассказать людям о вашей жизни, чтобы они захотели помочь». Ну, конечно, звучит это по-разному, но смысл именно таков.

— Не понимаю…

— Еще бы. Но поймете, это как раз не сложно. И даже запомните, тут тоже никакого фокуса нет. Тем, кто к нам приходил до вас, все это удалось, а вы уж точно не глупее их. Главное — потом не забыть. Вот в чем вся загвоздка. Но, кажется, я нашел решение.

Николай снова протянул к Джосандру свою недавнюю находку.

— Антиквариат, — с улыбкой сказал он. — Как и все мы. Хоть сейчас в музей… если, конечно, им нужен такой экспонат. Это, Джосандр, цифровая видеокамера. Она записывает то, что видит и слышит сама, а не ваши впечатления о событиях, как эти современные мемоаппараты. Она — независима. Объективна, если угодно.

— Коля, — повторила его жена, но уже куда тише, с какой-то усталостью в голосе.

— Да, Наташ, ты права, есть для нас в этом определенный риск. Но иначе ничего не сдвинется, солнышко. Понимаешь? Ни-че-го. Он поймет, поразится, захочет рассказать, чтобы помочь, вернется в их мир, весь воодушевленный, а наутро… будет делать фильм на основе того, что еще не забыл. И, конечно, не поверит своим же собственным съемкам — ведь в его воспоминаниях такого уже нет. А тут… тут будет с чем сравнивать. Появятся вопросы…

Николай помолчал.

— Впрочем, думается мне, ничем таким важным мы не рискуем, Натуль. Ну, найдут видеокамеру. И что? Оно им надо — с нами связываться? Гораздо проще оставить все Хранителям. Ну, может, чуть поторопить их. Сомневаюсь, впрочем. Брожение в умах — это даже на руку. В установленных границах, конечно. Разнообразие, знаешь ли. Такого-то ведь точно раньше не было. Новое, понимаешь, слово. — Николай улыбнулся, но на дне его глаз Джосандр заметил печаль. — А потом Хранители возьмутся за работу — и все, дело в шляпе, без шума и пыли. Журналисты снова готовы снимать, зрители — смотреть, а бедняки… а бедняки — принимать гостей. А обидишь нас — как потом этих сюда присылать? Как народу зрелище обеспечивать? Мы-то ведь, заразы такие, все помним.

Его жена, не удержавшись, хихикнула, а затем обняла мужа.

— Делай, как знаешь, любимый. Знаешь, оказывается, порой так здорово быть заразой!

Джосандр, о котором хозяева на время позабыли, переводил взгляд с Николая на Наталью и обратно, пытаясь хоть что-то понять из их, по его мнению, совершенно бредового диалога.

Раздражение, которое впервые дало о себе знать с минуту назад, снова тяжело заворочалось внутри, обдирая душу жесткими шершавыми боками.

«Розыгрыш какой-то! Глупый, идиотский розыгрыш! Ничего не могут добиться в жизни, вот и мстят тем, кто смог!»

Журналист вскочил, шагнул к двери. Больно нужен ему этот цирк! Пусть кому-нибудь другому!.. А он-то еще думал, как им помочь, сочувствовал! Дурак! Сегодня же, сейчас же прикажет Хранителю…

— Джосандр, постойте! — перед ним возник Николай, загородил собой выход из комнаты. Положил гостю руки на плечи, легонько сжал пальцы. — Простите. Мы увлеклись. Надо было сразу перейти к делу. Я прошу только об одном: выслушайте нас до конца. И тогда вы поймете, почему мы так себя ведем. А там уж судите, как вам будет угодно.

Журналист заколебался. Гнев все еще был силен в нем, он побуждал человека сбросить руки надоедливого бедняка и уйти. Но Джосандр все же сдержался. Профессионализм взял верх, напомнив: ответа на вопрос про работу бедняков пока еще нет.

— Я выслушаю вас, — буркнул он спустя несколько секунд. И вернулся в кресло.

— Славно. — Николай снова сел напротив гостя. — Так вот, вы спросили: почему мы не найдем себе другую работу? Значит, заметили, что бедняки, скажем так, не тупицы и могли бы не только разгребать дерьмо изо дня в день. Это правда, мы способны к любой работе. Среди нас есть биологи, есть химики и физики, есть — вы не поверите, Джосандр! — писатели и журналисты. Да-да, ваши коллеги! У нас и газеты свои выходят. Хватает и других мастеров своего дела. Но все мы зарабатываем деньги тем, что убираем и чистим. В лучшем случае — переносим тяжести на своих плечах. Как вы думаете, почему?

Джосандр, все еще хмурившийся, дернул плечом:

— Если б я знал, то не спрашивал бы.

— Верно. Вы — не знаете. Точнее, не помните. Зато знает и помнит ваш Хранитель. У него, Джосандр, — полная база данных. По любому вопросу. Но доступа к ней у вас нет.

Журналист недоверчиво взглянул на Николая.

— То, что вы говорите, похоже на какой-то шпионский детектив с заговором. Бульварного пошиба.

Николай издал короткий сухой смешок.

— Похоже, Джосандр, похоже. Согласен. Только не стоит воображать себе злобных диктаторов, сидящих где-то на самом верху и решающих, кому чего помнить. Ничего такого нет.

— А что же есть? Вы говорите, что Хранитель помнит все, а я — нет. Почему тогда?