Электра. Жизнь или игра - Владимир Нестерцов

больших усилий, потому что она примеряет тебя на свою будущую жизнь, соответствуешь ли ты её критериям духовным, моральным и так далее.

В конце моей речи возникла пауза. Собеседницы переваривали сказанное мною и соотносили все это со своими жизненными установками. А учитывая их возраст и жизненный опыт для этого было необходимо какое-то время.

Наконец одна из них словно очнувшись, вымолвила:

– А ты, сынок, женат?

– Нет, была неудачная попытка, но после этого больше не встретил ту единственную, с которой бы хотелось вместе шагать в неизвестное будущее.

– А кем работаешь? – спросила вторая.

– Да вот учусь на доктора, а сейчас подрабатываю там, где появляется возможность.

Это тоже расположило их ко мне, так как в зависимости от возраста, у каждой из них была куча мнимых, придуманных и настоящих «болячек».

– Хорошее дело, – затараторили они, – встретишь ещё свою половинку. Ведь в жизни как бывает: ходят, друг друга не замечают, а потом – вот оно, оказывается, счастье.

Сидящая посередине дородная женщина вдруг вскрикнула:

– Девочки я знаю, что ему надо! Ему нужна такая, как Анжелика, с двадцатой квартиры. Молодая самостоятельная, красивая, образованная и не замужем.

– Да, образованная! Я слышала, как она ругалась с управдомом гневно бросив ему в лицо: «Я урождённая Гаментова и не смейте разговаривать со мной в таком тоне».

– Так, по-моему, каждая женщина ведет себя так, если ей наступают на больную «мозоль», то она не только начинает шипеть, но и ругаться – вставил я.

– Это ещё ничего, – вступила в разговор крайняя справа. – как-то зашла я к ней разменять деньги и пока она ходила за своим кошельком, я в гостиной на специальном столике видела большой стеклянный колпак, небрежно прикрытый накидкой, в котором находилось что-то похожее на женскую голову. Мне до того стало страшно, что я еле дождалась денег и молнией выбежала оттуда.

– Ты у нас, Дарья Михайловна, фантазёрка, – рассмеялись женщины, глядя на сконфузившуюся рассказчицу.

Посудачив еще, женщины пришли к выводу, что их соседка в целом положительная женщина и мне стоит обратить на нее внимание. В принципе это было то, чего я добивался. Взяв все сказанное на заметку, я мило распрощался с «девушками» и направился домой, чтобы осмыслить добытые в ходе беседы крупицы фактов.

Опираясь на них, я начал свое расследование. Не могу сказать, что мне удалось всё сразу. Пришлось сидеть в библиотеке, интернете и даже архиве. Но то, что я получил в итоге, подвергло меня в изумление. История её родословной – это своеобразная драма, которая не может оставить равнодушным человека, ознакомившегося с ней. Полной картины выявить не удалось, но то, что у её истоков стояли сильные мира сего было несомненно.

У боярина Артамона Матвеева проживала воспитанница – будущая мать Петра I, Наталья Нарышкина, впоследствии вышедшая замуж за царя Алексея Михайловича. Начав править государством, она естественно не обошла вниманием своего попечителя и всячески оказывала ему содействие. Вот здесь и появляется родственница Матвеева из обрусевшего рода шотландских кровей Мария Гамильтон. Учитывая настойчивые просьбы родственников Артамон пристраивает ее при дворе в качестве «фрейлины ея императорского Величества Екатерины Алексеевны» жены царя Петра I, взявшего всю полноту власти в свои руки. Тем более, что в свои пятнадцать лет Мария уже блистала красотой. Естественно, что она попадает в поле зрения молодого царя и становится первой «камер-фрейлиной» и оказывается в «постельном реестре», который он скрупулёзно ведёт. Однако молодой девице редкие посещения царя не доставляют удовольствия, и она закручивает роман с его денщиком Иваном Орловым. Она влюбляется в него, горит страстью, и чтобы он её не бросил, начинает воровать деньги и драгоценности у императрицы. По имеющимся сведениям она трижды избавляется от плодов любви, отцовство которых трудно было определить, так как её периодически продолжает «посещать» и сам Петр I. Естественно эта тайная связь долго продолжаться не могла и эти «неуставные отношения» в определенное время вылезли наружу.

Сказать, что Петр I был взбешен это почти ничего не сказать. Денщик был казнен, а Мария объявлена в розыск и подверглась жестоким пыткам. Говорят, она держалась довольно стойко и царь, очевидно не получив от нее ответов на свои вопросы, принял решение казнить её. Что самое интересное, так это то, что слезные просьбы женской половины царского дома о помиловании были категорически отвергнуты.

Самое интересное, это то, что я нашел в архиве описание самой казни, которая произошла 14 марта 1719 года на Троицкой площади в Москве. Марию доставили сюда бледную, одетую в белое платье, обшитое черными лентами. Еще было очень странным то, что её встретил сам Пётр I, подал руку и помог подняться на эшафот. Затем он обнял её, что-то сказал и подтолкнул к палачу. Она, не отрывая взгляда от него, положила голову на плаху и когда палач занес топор для удара, что-то крикнула царю, что привело его в замешательство. Он сделал шаг вперёд, но было уже поздно, и голова несчастной девицы подкатилась к его ногам. Он наклонился, поднял голову, посмотрел в полные боли открытые глаза, поцеловал её в губы, и чтобы скрыть замешательство начал рассказывать присутствующим на казни о анатомическом строении шеи человека. По мере того, как он приходил в себя, его голос становился всё тише. Наконец он умолк и в полной тишине еще раз поцеловав обескровленные губы, бросил голову, и не оглядываясь ушёл. Позднее прошел слух, источником которого был палач, расслышавший, что она тихонько вроде бы крикнула «а она жива!» Очевидно, все это крутилось около того, что один из несостоявшихся детей Марии мог быть ребенок от Петра I. И перед своей кончиной она это подтвердила.

Теперь встал вопрос, если это ОНА, значит это девочка. Куда она делась, кто взял ее на воспитание, не боясь царского гнева. И я начал поиски дальше перелистывая страницы истории того периода. Судьба, распорядившись таким образом, привела к тому, что голову Марии Гамильтон, а как оказалось по документам Мария Даниловна Гаментова, заспиртовали и поместили в кунсткамеру. Говорят, что царь, посещая «сей дивный кабинет» часто задерживался перед этим «экспонатом» и в молчании шел к выходу. А куда же делся ребёнок, которого, вполне возможно, разыскивал и «тайный приказ»? И вот тут начинаются очень интересные вещи.

Находясь в окружении царицы Мария не забывала и свою родню, которая не отказалась от своих шотландских корней, поддерживала связи с иностранцами, находившимися на услужении на царской службе. Естественно, это были в основном мужчины, однако приезжая в далекую северную страну они для всяческих надобностей брали с собой и женскую прислугу,