Я не влюблюсь в тебя снова (СИ) - "Mari_dit"

Вскоре Юнги вернулся с докторами, один подбежал к Фредерику, а Гилберт к Аделисии. Герцог крепко прижимал к себе дочь и сквозь слёзы причитал:

— Аделисия… Аделисия… Аделисия

Эти слова были словно заклинанием для спасения дочери.

— Аделисия… Аделисия…

Гилберт слегка оттолкнул Герцога, так как он не слышал его. И принялся делать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. Все застыли, как статуи, лишь слёзы катились по их щекам, показывая, что это живые люди. Королева прижимала к себе Лию, не давая ей смотреть на всё это. Марта и Пенелопа стояли белыми, как мел.

В комнату ворвался Чимин со своим мечом и, подбежав к Пенелопе, направил его к шее девушки.

— Дрянь, — сквозь стиснутые зубы процедил Чимин и занёс руку с мечом для удара.

========== Часть 22 ==========

Друг — это тот, кто дает тебе полную свободу быть собой.{?}[Джим Моррисон]

Пенелопа же не могла пошевелиться, она не ожидала такой реакции от Принца. Девушка не знала, что Принц может быть таким агрессивным, иначе она бы сразу начала убегать, как только увидела его с мечом. Она смотрела на него непонимающим взглядом, её лицо застыло, а по спине пошла мелкая дрожь.

Увидев, как Чимин пытается перерезать горло Пенелопе, Юнги остановил своего друга, удерживая его.

— Не глупи! — сказал Юнги, сдерживая вырывающегося Чимина, а после обратился к Пенелопе, — чего ты ждёшь, беги!

Неизвестно, прав был Чимин или нет, но что если девушка не виновна? — в первую очередь Юнги подумал о своём друге, ведь его авторитет «Наследного Принца» может подорваться, и его кандидатура на престол может быть заменена. И несмотря на весь свой гнев, который он инстинктивно направил на Пенелопу, он не мог позволить убить её прямо тут, где уже «пролилась кровь».

Пенелопа пришла в себя и убежала. На выходе её встретила горничная, и увидев свою госпожу напуганной до потери сознания, вызвала повозку, и они уехали.

В это время Чимин ударил Юнги головой и сломал ему нос. Принц сорвался с места за Пенелопой, но её уже было не догнать…

Юнги, не обращая внимания на острую боль, побежал за другом: он знал, что в порыве гнева, Чимин может с лёгкостью убить невиновного человека, если решил, что он причастен к убийству. Юнги успел лишь выбежать в холл, где встретил тяжело дышащего Чимина, который быстро шёл обратно.

— Ты что творишь? — холодным тоном спросил Юнги, — твоя невеста при смерти, а ты размахиваешь тут мечом.

Чимин ничего не ответил, лишь прошёл мимо, он торопился к Аделисии. Юнги тоже пошёл следом, несмотря на свои действия, его сердце обливалось кровью. Он очень сильно переживал за Аделисию, и не только он — всё поместье затаило дыхание.

Когда друзья вбежали в комнату, то их сердца кажется остановились от увиденной картины: Великий Герцог, стоя на коленях, возле лежащей на полу дочери плачет, женщины закрыли свои лица руками и тихо всхлипывают, а доктор Гилберт опустил руки. На лоб доктора выступили капли пота, он не думал его вытирать.

Увидев эту картину, Чимин побледнел и остановился около входа, хватая себя за воротник и расслабляя его. Он смотрел на всю эту картину, и лавина эмоций накрыла его, не давая вздохнуть.

Юнги же сразу бросился к Аделисии, которая бездвижно лежала на полу, он дотронулся до её холодной руки и перевёл взгляд на доктора. Его слова застряли в горле, он боялся произнести эти пугающие слова о смерти.

***

Когда Пенелопе удалось избежать смерти благодаря Герцогу Мин, она ехала домой и тряслась от страха, но не перед Чимином. Она нервно грызла ногти, бубня себе под нос:

— Как Принц догадался, что это моих рук дело?…. Ведь всё было чисто, и я никак не могла быть с этим связана…

Личная горничная Пенелопы, только через слово могла понять её неразборчивую речь, но она сразу поняла о чём она бормочет. Ведь именно она по приказу Пенелопы подсыпала сильнейший яд, который не имел вкуса и запаха, когда леди находились у Глории Остин на чаепитии. Она подсыпала его в коробочку, когда горничная Глории отвлеклась, вся работа была проделана чисто, и никто не мог обвинить в этом её хозяйку. Горничная продолжала слушать свою хозяйку.

— Я не думала, что Аделисия не будет пить этот чай… То, что попало в её организм недостаточно… Если ОН узнает, то будет очень рассержен, что план по отравлению снова провалился… Я должна убить её… Иначе мне не быть с любимым…

Пенелопа продолжала маниакально грызть ногти, но её слов уже было не разобрать. Девушка пришла в себя только тогда, когда до неё дошли чьи-то причитания, она посмотрела на испуганное лицо горничной, а после перевела взгляд на свои пальцы — она сгрызла их до крови.

Никто и никогда не видел «такую» сторону Пенелопы Элфорд, кроме её личной горничной.

***

Я проснулась от ярких лучей солнца и свежести, которая была в комнате. Я захотела открыть глаза, но мне это не удалось сделать — мои веки словно свинцовые, а тело тяжёлое и неподвижное. Даже пошевелить губами было невозможно, а про то, чтобы что-то сказать и речи быть не могло.

— Доченька? — послышался слабый голос отца, но после он необычайно громко закричал, — Гилберт!

Вскоре послышались торопливые шаги, но это был не один человек, было ощущение, что в комнату вбежала дюжина людей.

Это мне напомнило картину из прошлого, когда меня больную забрал отец из Восточного государства, но всё-таки немного отличалась. Я услышала рядом добрый голос доктора:

— Мисс Аделисия, попробуйте открыть глаза… Вы должны сделать это самостоятельно, — его голос был теплым и нежным, но по его тону можно было понять, что всё серьёзно.

Я не сразу вспомнила, что случилось со мной накануне, а после меня охватила горечь от потери друга и боязнь за свою жизнь.

Я снова могу умереть…

Собрав всю силу, я попробовала открыть глаза — безрезультатно. Я начала паниковать… Ещё попытка… И ещё…

— Мисс, успокойтесь… Отдохните и попробуйте ещё раз, — в голосе доктора слышались нотки беспокойства.

Слёзы полились из глаз: моё тело было тяжелым, а веки свинцовыми — я их не чувствовала. Я не чувствовала своего тела.

— Мисс, если сейчас Вы не сможете открыть глаза… Или хотя бы сделать что-нибудь, Вы останетесь парализованной навсегда.

Я мысленно начала молиться всем богам и снова собрала все силы— я не могла сдаться.

Через минут десять мои старания увенчались успехом, я смогла поднять веки и пошевелить губами. Когда я открыла глаза, первым я увидела доктора Гилберта, он облегчённо выдохнул и выглядел уставшим…

— Мисс, не время расслабляться. Теперь попробуйте что-нибудь сказать…

Ещё некоторое время я смотрела на Гилберта, пытаясь что-то произнести, но язык не хотел двигаться, а голосовые связки как будто заледенели, и всё-таки мне удалось что-то промямлить, точнее промычать. В этот момент что-то в комнате упало, и только теперь я вспомнила, что в комнате ещё должны быть люди. Я переместила взгляд на звук и увидела всех: папу, Марту, Королеву, Юнги и Чимина. У всех были опечаленные и встревоженные лица, Марта кусала губу и тихо плакала, а отец, как будто постарел лет на десять…

Я вновь обвела всех взглядом, и что-то не вязалось, кого-то не хватало…

Лия!

— Где Лия?

Внутри я вздрогнула от голоса, который вырвался из моего рта — он был противно скрипучим и «заржавевшим».

Доктор Гилберт улыбнулся:

— Вы большая молодец!

На то, чтобы я начала чувствовать всё своё тело, ушло около суток беспрерывных усилий, мне не давали отдохнуть; даже во время еды (питалась через трубочку питательными пюре) или питья, я какую-то часть тела пыталась «вернуть себе». А на полное восстановление ушло десять суток.

Во время реабилитации доктор Гилберт рассказал, что случилось.

Кто-то подсыпал яд в чай, который мне подарила Глория, и Фредерик успел сделать глоток, от чего сразу же умер. Я не смогла похоронить друга… Ещё он рассказал о яде и его действии, хотя название отказался называть. Этот яд является самым сильнейшим парализатором, действие которого за считанные секунды парализует не только тело, но и все органы, из-за чего наступает мгновенная смерть.