Ведовство и ведьмы в Англии. Антропология зла - Юлия Игина

Возвращаясь, к самим памфлетным текстам, отмечу, что наиболее зримо и ощутимо личность автора, его присутствие и вмешательство обнаруживаются в текстах предваряющего памфлеты предисловия, авторских ремарках и завершающем памфлеты послесловии — наиболее авторских элементах текста. Именно в них и с их помощью очевиднее всего прослеживаются идеи и замыслы, которые авторы вплетали в ткань повествования, и которые должен был воспринять и усвоить читатель.

И первое, что мы обнаруживаем в таких пластах теста — это эмоциональность автора, выдающая или демонстрирующая его отношение к описываемому им предмету — ведьмам. Так, для памфлетных текстов характерны следующие лексические конструкции: «дьявольская» «упрямая» женщина, «отвратительная оса», «распространяющая заразу ведьма», «дурные женщины», «жестокие и свирепые», «отвратительные», «ужасные», «злобные», «противные», «гнусные» «дьявольские», «грешные» деяния, «проклятые козни», «ужасный факт странных и искусных проделок», «страшные и мерзкие практики отречения от Бога и Христа и заключения договора и вступления в лигу с Дьяволом», «дурные и отвратительные дела», «злобное деяние о подобном которому никто не слышал в Англии уже много лет»[593]. Эти и тому подобные формулы, применявшиеся авторами для описания ведьм и их преступлений, имеют негативную коннотацию, с помощью которой в памфлетах задавался «правильный», осуждающий тон по отношению к ведьмам. Иногда памфлетисты конструировали в своих произведениях идеальные полярные образы, изображавшие ведьм и их жертв, и играли на возникавшем контрасте, наиболее ярко наблюдаемом в художественных нарративах[594].

Отношение автора, его позиция[595] по отношению к обсуждаемому предмету прослеживается также и через авторские замечания и комментарии, зачастую незаметно вплетенные в ткань повествования. Такая форма авторского присутствия в тексте названа М. Гибсон «любящим посплетничать голосом» («gossipy voice»)[596]. Сюда можно отнести замечания, акцентирующие внимание читателя на том или ином негативном качестве ведьм, как, например: «У этой Джоан Канни, которая сама жила в разврате…»[597], или: «Что касается Филиппы, то она непристойно приставала с любовью к некоему Т. Симпсону…»[598], или: «Известно, что ее муж был очень безнравственным существом, и что он водил знакомство с чужими женщинами…»[599]. С помощью таких замечаний авторы добивались эффекта «объективно» негативного образа описываемых ими ведьм. К такого рода средствам воздействия на читателя относятся и комментарии, имплицитно содержащие в себе оценку: «Тогда у нее под ухом разрядили пистолет, и она тут же упала и умерла, оставив свой отвратительный труп в наследство червям. Ее душу не нам судить, хотя зло, совершенное ею за гнусную ее жизнь, не останется безнаказанным»[600]; или: «[…] и она умерла, раскаиваясь, прося прощения у Бога и людей, о самого последнего вздоха своей низкой и отвратительной жизни»[601].

Часто авторы, следуя обличительному характеру жанра памфлета, использовали открытые оценочные суждения, иллюстрирующие предлагаемые читателям позиции. Так, например, автор памфлета, заказанного ему одним из «жертв» ведовства — графом Ратлендом, настаивал в памфлете на целенаправленной мести ведьм семейству Флауэр: «…и под прикрытием гостеприимства они спрятали жалящую Змею зла и ядовитую склонность ко злу»[602]. В более простых случаях автор мог обнаружить свое мнение, высказав свое одобрение или чаще всего осуждение на тот или иной счет: «Присяжные нашли этих дурных женщин виновными в убийстве мужчин, женщин и детей, а также совершении разных других отвратительных дел, а затем на основании их решения судья огласил смертный приговор, который они заслужили»[603]; или: «И так они были осуждены за убийство и казнены согласно этому приговору около и марта к ужасу всех очевидцев и в пример таким же распущенным и гнусным созданиям»[604].

Осуждающие и обличительные рассуждения авторов не оставляют сомнений относительно функции антиведовских памфлетов, которую те выполняли в обществе, и цели, ради которой те писались и издавались. Среди них, в первую очередь, важна информационная функция, которая чаще всего иллюстрируется уже в заголовках памфлетов: «Настоящий памфлет очень полезен в наши дни, когда Дьявол правит и торжествует в душах бедных Созданий, втягивая их этот возмутительный Грех Ведовства»[605]. Именно в качестве таких информационных источников памфлеты распространяли в обществе детали проходивших судов над ведьмами.

Однако эти источники информации были не сухими документальными отчетами, а содержали конкретные идеи, за которыми стояли реальные авторы, отражавшие государственные, общественные и персональные интересы. Поэтому важнейшей целью антиведовских памфлетов была пропаганда идей, направленных на формирование образа врага в лице ведьм, убеждение общества в опасности, исходящей от них и в необходимости их искоренения[606]. Пропаганда была особенно необходима в упомянутой ранее ситуации скепсиса, периодически наблюдаемого в обществе по отношению в к ведовству: «...и, чтобы заронить в них [в скептиков — Ю. И.] возможность сомнения относительно неистребимой злобы женщины, всецело поглощенной своим мстительным гневом и потому посещающей пустынные и заброшенные места, где она может уступить желанному соблазну и разговаривать с этим львом рыкающим, и вступать с ним в союз, и подписывать договор… перейдем к рассказу об этой ведьме…»[607].

В силу этого памфлетной литературе, направленной против ведьм, в целом свойственен назидательный характер, их авторы обличали и осуждали зло, исходящее от ведьм, и делали его очевидным для всего общества: «И тогда вы, сыны человеческие, примите предостережение в качестве этого примера и, или поверните свои стопы с гибельного пути и от безвозвратной бездны проклятия, или вместе с советом Иисуса Акбану славословьте Господа для разоблачения скверны, и примите свою участь открыто в качестве предотвращения своего будущего осуждения и спасения невинных (которые в противном случае могут подозреваться без особых причин) от наказания»[608].

Наиболее ярко пропагандистские идеи авторов представлены в предисловиях памфлетов, которые также разнообразны, как и сами памфлеты, и простираются от ученых дискуссий и практических советов относительно ведовства до специфических моральных наставлений. Этот структурный элемент памфлета представляется всецело авторским и не включает в себя фактов или описаний событий, присущих тексту основной части памфлета. По моему глубокому убеждению, анализ идей, заключенных в предисловиях, более плодотворно вести в рамках анализа ученой и, в первую очередь, демонологической литературы того времени, что позволит проследить, как развивалась идея ведовства в интеллектуальной мысли, и какие идеи брались оттуда памфлетными авторами для предисловий памфлетов.

Итак, суммируя сказанное, еще раз подчеркну, что популярные английские памфлеты, повествующие о судах над ведьмами, представляются чрезвычайно сложным в структурном и содержательном отношении источником, который отличают многослойность, полифоничность и проблематичность. Однако, несмотря на все связанные с этим трудности, представляется, что информация, заключенная в памфлетах, ценна своей уникальностью и позволяет рассмотреть самые разные стороны общественного восприятия ведовства и проходившей в Англии «охоты на ведьм». Несмотря на вмешательство авторов и проведенную ими «обработку» документальной информации, на основе этого пласта памфлетов представляется возможным не только восстановить событийную канву судебных процессов, но и реконструировать их повседневный и ментальный контекст, который составляли представления, восприятие и поведение людей, принимавших в этих процессах участие. На основе же авторских интерпретаций представляется возможным проникнуть в существовавшие в самых разных слоях общества идеи, тенденции и настроения, которые авторы памфлетов, будучи носителями своей культуры и представителями своего времени, улавливали и отражали в своих памфлетах, которые, в свою очередь, относились к чрезвычайно восприимчивому к общественной жизни жанру. Именно поэтому антиведовские памфлеты продолжают оставаться ценнейшим и фундаментальным источником по истории ведовства в Англии.