Работа с риском (сборник) - Андрей Кивинов

Диму вывели через пятнадцать минут. Двое в гражданском. Затолкали в «Волгу». Потом вышел третий. Это был «брат», имя которого Чернаков так и не вспомнил. В руке он держал большой пакет с логотипом «Планеты». Дима был в свитере, без «пумовской» куртки, со знакомой повязкой на черепе.

«Волга» укатила, следом тронулась Димина «копейка». Вторые «Жигули» возле подъезда остались. Видимо, в квартире продолжался обыск. Или засада. Дождаться второго члена семьи.

«Та-а-а-ак… „Брат“ поступил не по-братски, а по-блядски. Вызывая Чернакова к себе в Большой дом, он уже знал, кто на пленке. Зачем тогда было устраивать этот спектакль? Проверка на вшивость? Ведь не узнать Диму невозможно. С повязкой на репе по магазинам обычно не разгуливают».

И что теперь делать? Звонить «брату»? «Я вспомнил, вспомнил! Это же Юлькин муж! Я ему маковку поцарапал бутылкой, а он супермаркет в отместку разбомбил!»

Так «братец» это уже и так знает… Интересно, как они Диму вычислили? ФСБ, конечно, мощная «фирма», но вряд ли способна по одной куртке да еще меньше, чем за сутки, установить человека в таком муравейнике как Питер. Значит, есть что-то еще…

Надо предупредить Юлю. Ее тоже наверняка ищут. Шпионские страсти.

– Малыш, это я. Диму задержали. КГБ.

– Как?!! За что???

Значит, ее еще не нашли.

– Это он взорвал «Планету»…

Когда Юля немного пришла в себя, он велел ей куда-нибудь уехать от подруги и не отвечать ни на какие звонки, кроме его. Юля заявила, что немедленно поедет в Большой дом.

– Зачем?!

– Как зачем? Ведь ему надо отвезти еду и вещи!

Дубиной ему надо меж рогов.

– Не волнуйся. Там кормят достойно. И одевают тоже. «Гуччи», «Армани»… На ужин – суши. Я перезвоню вечером.

Что дальше? Возвращаться в «Планету» и тупо ждать? Все рассказать Глухареву или Тагирову, пока им не расскажут другие? «Извините, господа, старого поэта. Рифма ударила в голову неразумную…» – «Моча тебе в голову ударила, а не рифма».

Нет, сначала надо разобраться с «братом».

Вячеслав Андреевич выкурил еще одну сигарету и набрал номер.

– Алло, брат! Это Чернаков. Из «Планеты»… Я, кажется, вспомнил этого бойца…

– Что, правда?

Даже если «смежник» заканчивал театральный институт на курсе у Мюллера, то сейчас он не играл. Вне всяких сомнений.

– Правда. Я сейчас подъеду.

– Минут через сорок… Мы застряли в пробке. Я позвоню в бюро пропусков. Паспорт не забудь!..

Дорога к Большому дому отняла еще полтора часа жизни.

Маленький мальчик в пробку попал,

Больше его никто не видал…

«Осу» оставил в машине, чтобы не обвинили в нападении на цитадель государственной безопасности. «Брат» спустился к нему, лучезарно улыбаясь. Это был верный признак того, что его день удался.

– Ну, что?

Чернаков рассказал историю своей несчастной любви. Опустив сцену в мотеле.

«Брат» слушал с неподдельным интересом. И, скорее всего, интерес в большей степени был личным, нежели служебным. Видимо, в жизни контрразведчика существовали аналогичные проблемы.

– Башку ты ему проломил? – спросил он, выслушав печальную повесть.

Пришлось поведать про напрасно загубленную бутылку молдавского красного.

– Но ведь ты и без меня его просчитал? Верно? – грубо польстил Вячеслав Андреевич.

– Допустим, – согласился «большой брат». Кажется, он даже слегка порозовел.

Если честно, комитетчики никогда не блистали особыми успехами в вопросах грубого уголовного сыска, и потому к похвале в свой адрес чекист отнесся трепетно.

– А зачем тогда мне кассету показывал? – напрямик, без экивоков, спросил Чернаков. – Проверка на вшивость? Чай, кофе, потанцуем…

– Нет, Слава… Когда ты был у меня, я действительно не знал, кто это.

«Брат» достал из сейфа видеокассету.

– Это запись паркинга. Спустя минуту после закладки Дима вышел из «Планеты» и сел в свою «копейку». Но картинка хилая, никаких гарантий, что смогли бы прочитать номера на машине. Поэтому тебя и пригласили.

– То есть вы их все-таки прочитали?

– Эксперты постарались. Оцифровали запись, увеличили… Но ты на тот момент уже уехал.

– Понятно… Вы задержали его?

– Полтора часа назад. Нашли под шкафом пустую банку из-под краски. Точно в такой же была мина. Еще провода, взрывчатку. Видимо, повторить мечтал. С доказательной базой полный порядок. А сейчас и мотив понятен.

– Дима «колонулся»?

– Еще не беседовали. Трезвеет. Да куда он денется? Там улик на десятерых хватит… Жаль, тема не наша. Не терроризм, в смысле. Бытовуха. Поэтому мы и «колоть»-то его не будем. Теперь это убойщиков хлеб.

– Почему их?

– А чей? Покушение на убийство способом, опасным для жизни и здоровья окружающих. Им «палка».

– Захотел бы убить – убил…

– А кто сказал, что не хотел? Чистая случайность, что в отделе не оказалось покупателей. Мы, кстати, уже следака прокурорского вызвали. Пускай занимается и «закрывает» [20] его. Сам знаешь, больше трех часов держать не имеем права.

На самом деле, могли, еще как могли. Но здесь случай резонансный, все должно быть максимально приближено к уголовно-процессуальным нормам.

– Ты пока не уезжай. Тебя тоже допросить надо.

– Хорошо… Юле можно домой вернуться? Ваши спецы из «Града» ей руки не заломают?

– Можно. Не заломают.

Чернаков позвонил любовнице и сказал, чтобы она ехала домой и ждала его.

– Слушай, Слава, – «брат» достал из мятой пачки сигарету, – а как ты решился?

– Что? Сюда приехать?

– Да нет… Ну это, с нуля все начать?.. С молодухой? Сколько ты с женой живешь? Лет двадцать?

– Побольше.

– И порвать…

– Смотря как жить.

– Это верно, – грустно вздохнул контрразведчик, – у меня вот тоже… Не пойми что.

Чернаков угадал. «Смежник» испытывал определенные сложности в семейной жизни. И представлял себя на месте Чернакова.

– Зато сейчас у тебя все разрешилось. Муженька лет на двенадцать точно упакуют, мешать не будет. Юля твоя развод оформит, переедете к ней.

– Она там не прописана.

– Ну, комнату снимете… Видишь, как все удачно.

«Ага, удачно… Если не считать, что „Заботу“ попросят покинуть объект, а то еще и лицензию отберут. Я-то пристроюсь куда-нибудь, но мужики спасибо не скажут. Особенно те, кому за полтинник. Никому не нужны ветераны труда».

– Да, все проблемы от женщин, – уловив мрачный взгляд Чернакова, сделал вывод «спец по антитеррору». – Наш один тоже из-за бабы погорел. Только без выноса, Слава… Мы своих периодически на вшивость, как ты выражаешься, проверяем – не оборотни ли? «Ноги» ставим. Сам понимаешь, специфика.

– Понимаю.

– Вот поставили. Он честный семьянин, вроде тебя. Жена, двое детей. И заарканил бабенку молодую. То ли любовь, то ли просто поразвлечься. Наша «наружка» [21] его с ней и засекла. Естественно, за ней тоже «ноги» пустили, узнать кто такая, откуда, чем занимается. Не подставлена ли врагами. А девочка грамотно от них тю-тю… В следующий раз снова. Уходит, словно матерый «профи». Ну, точно, думаем, «засланка». Решили брать. Хапнули на очередном свидании. Прямо в койке. И знаешь, что оказалось? Никакая она не засланная, обычный менеджер среднего звена. Любовь-морковь у них. А хвосты рубить и из-под слежки уходить ее любовник научил. На всякий случай… Мол, в жизни все пригодится. Приговором ревтрибунала получил три года лишения свободы за разглашение гостайны. Неприятно…

Первой радостную весть о поимке террориста, устроившего взрыв в суперматкете, озвучила радиостанция, с которой у «Планеты» был договор на взаимную рекламу. Видимо, у корреспондентов имелись хорошие подходы к городской прокуратуре или ФСБ. Потом эстафету подхватили остальные средства массовой информации.

«По версии следствия, мотивом для организации взрыва явились неприязненные отношения подозреваемого с начальником службы безопасности „Планеты-Хауз“… Сам подозреваемый свою вину пока отрицает… Напомним, при взрыве пострадали два продавца, материальный ущерб составил более двух миллионов рублей… Возбуждено уголовное дело по статье „покушение на умышленное убийство, совершенное общественно опасным способом“. Следствие ведет городская прокуратура…»

Чернакову уже звонили из какой-то газеты. Кажется, «Криминальной правды». С просьбой прокомментировать информацию. Правдива ли? «Коммерческая тайна», – ответил Вячеслав Андреевич и отключил связь.

Чернаков выключил радио. Что ж, рекламу он себе сделал великолепную. Вечером прорекламируют по всем каналам и в великом и могучем Интернете. Прогрессивные люди всего мира узнают про Вячеслава Андреевича и выйдут на улицу с плакатами «Позор!», «Долой!» и «Нет служебным романам!».

Он пристроился к веренице машин, замерших в пробке, выключил двигатель. Некоторые водители покинули салоны и обсуждали причину затора, жестоко поливая грязью властные структуры.

А Чернакову и не хотелось никуда ехать. Особенно в «Планету», где его с нетерпением ждали, чтобы учинить расправу и поплясать на старых радикулитных костях. Хотелось спрятаться в машине, словно в раковине.