Восход Чёрной Звезды - Фредерик Пол

— Наконец-то ты явился, — окликнула Мать-сестра Юпитера, когда он влетел в дворик сквозь ворота-арку джоу-дерева, придерживая на плече сумку с мундиром.

— Я не знал… меня в гнезде не было, — с неохотой объяснил он свое опоздание. Он отвесил легкий поклон Живому Богу и, приплясывая в нетерпении, ждал, пока Нэнси-Ар уступит ему дорогу, и он сможет войти в коттедж.

Старшая женщина и единственный мужчина гнезда вели скрытую позиционную войну. Юп набирал очки, стараясь не попадаться на глаза Нэнси-Ар, если предполагал, что поступки его вызовут неодобрение Мать-сестры. Нэнси-Ар выигрывала порой раунд благодаря своей проницательности — она, если удавалось, «рассчитывала» действия Юпитера вперед. Она хорошо понимала, зачем он явился.

Даже мужчина обязан испросить разрешения, если он хочет покинуть территорию гнезда. Юпитеру не терпится умчаться в Космогород, это ясно как день! Черт возьми, найдется ли американец, который не желал бы узреть своего президента! И она понимала, какая грянет буря, если она разрешения не даст. Будучи ловким тактиком, Нэнси-Ар поспешила перехватить инициативу:

— Почему ты до сих пор здесь, Юп? Я хочу, чтобы ты немедленно отправился поприветствовать президента!

Настороженно-хмурая мина на лице Юпитера мгновенно растаяла, сменившись радостной улыбкой.

— Спасибо, Нэнси-Ар, спасибо!

Он тут же сбросил набедренную повязку и начал натягивать форменные брюки. Красивое тело, отметила про себя Нэнси-Ар, обладавшая развитым эстетическим вкусом. Красивое для мужчины, естественно.

— Урни собирают мой вещмешок… буду готов вылететь через десять минут, — добавил Юпитер.

— Превосходно, мой милый. Ты решил взять Молнию? У нее вот-вот начнется течка. Все дорогу будет гоняться за птичками.

Улыбка Юпа поблекла, уголки губ опустились, дрогнули веки. Нэнси-Ар поспешно добавила:

— Но ты с ней справишься, Юп, я уверена. Кроме тебя она никого не послушается. Не желаешь ли оставить рапорт, прежде чем улетишь в Космогород?

— Затем и пришел, — согласился Юп. Он с добродушной улыбкой подождал, пока Нэнси-Ар позовет жену, Сюзи, и Сюзи, с огромным, торчащим вперед животом, вперевалку выйдет из коттеджа, чтобы записать донесение Юпа. Юп дружелюбно погладил ее раздутый живот.

— Везет же тебе, Сюзи. В твоем возрасте — и всё еще твои яйцеклетки жизнеспособны!

Сюзи захихикала, опустила в гнездо аппарата иглу и кивнула, давая знак начинать.

В задачу Юпа входило разведать площадку для нового гнезда. (Уклониться от маршрута, чтобы поохотиться на чернильника — эта идея к нему пришла потом.) Гнездо созрело и было готово к разделению — сто тридцать одна сестрица в возрасте старше восьми. Возможности начать новое гнездо радовались все. Деление гнезда означало, что одна из старших сестер станет главной и не придется ждать, пока умрет Нэнси-Ар. Более того, в новом гнезде родится еще один мальчик, не нарушая установленного соотношения «1 к 170». Самое главное, появление нового гнезда вновь докажет: Америка жива и процветает, и растет!

Доклад Юпа был краток. Поблизости от озера полно хорошей пахотной земли. Озеро расположено рядом с городом урней, и город в приличном состоянии. Наблюдаются в избытке глупики (для черной работы) и умников тоже хватает (для компании). Озеро обеспечит гнездо водой (пробы воды доставлены для анализа), стоком, и местность, вдобавок, очень милая: невысокие холмы на горизонте, чистое и обширное озеро.

— Полагаю, разделение можно начинать в любой момент, Нэнси-Ар, — закончил свой доклад Юпитер и с удивлением заметил, что Мать-Сестра скептически поджала губы. — Что-то не так?

— Я вот думаю, а захотят ли сестры разделяться?

— Захотят ли? Разумеется, все мы хотим начать новое гнездо! Разве не так?

Нэнси-Ар подмигнула Сюзи. Юпитер проиграл очко! Он явно не продумал ситуацию до конца.

— Не так. Возможно, очень скоро все мы отправимся обратно на Землю, — сказала она, наслаждаясь впечатлением, которое слова ее произвели на Юпитера. Юпитер испытал шок, переходящий в безудержный восторг.

В своем мундире Юп выглядел внушительно и знал об этом. Мундир скроили умники, с любовью и тщательным вниманием изучив старинные снимки и руководствуясь моделью, предложенной сенатом: брюки, фуражка с козырьком, китель с эполетами, кобура с личным оружием.

Револьвер был как настоящий и даже стрелял, хотя точность стрельбы оставляла желать лучшего так же, как и дальность. Всем американцам после десятого дня рождения шили мундиры. Мундиры полагалось надевать для парадов в День Ветеранов и Четвертого Июля; в мундиры облачались по всякому подходящему случаю, это была парадная, торжественная форма одежды. Повседневный костюм Юла состоял из набедренной повязки и тонкого слоя масла, которым он растирал тело. Но в мундире, как он отметил, посмотревшись в зеркало Нэнси-Ар, он выглядел очень внушительно, даже импозантно!

Поскольку у Молнии, верховой птицы Юпа, близился период течки, в загоне Юп ее не нашел. Глупики, кувыркаясь друг через дружку и радостно скуля, показывали в небо. Вот где она была — в воздухе, преследовала птиц, чтобы полакомиться ими на десерт после обеда и накопить запас белков для близящегося сезона спаривания. Наконец Молния тяжело опустилась в загон, ее длинные тонкие крылья величественно взмахивали, а пасть была испачкана черной кровью. Впрочем, когда Юп погладил брюшную сумку, она послушно открыла ему проход.

— Эй, Юп! Старина! Влетаешь?

Юп, одной ногой уже стоявший внутри мягкой теплой сумки, обернулся. Один из умников, Айк, переваливаясь на толстых коротеньких лапах, спешил в его сторону. Айк тоже облачился в мундир, — насколько это понятие применимо к урню. Тело его было раскрашено во все полагающиеся мундиру цвета, а козырек форменной фуражки был такой же блестящий, как у Юпитера.

— Можно мне с тобой? — вежливо попросил он. — Хватит места?

— Он наш президент, а не ваш, — с подозрением заметил Юл.

— Нет, нет! — заскулил урень. — И наш, наш тоже, Юп! И вообще, я хочу на парад. Юп, пожалуйста!

— Ладно, влезай, — вздохнул Юп, что прозвучало почти как «Черт бы тебя подрал!», но урень желаемого добился. По правде говоря, Юп неплохо относился к Айку. Они несколько раз вместе отправлялись охотиться, и если Юп давал сто очков Айку по физической силе, Айк давал Юпу сто очков вперед по тонкости обоняния и умению застыть, притаившись в засаде, выжидая, пока чернильник не подойдет поближе. Айк был стар даже для урня. Лет на десять старше самой Мать-сестры; и он тоже собственными глазами видел Первопоселенцев.

Кроме того, для урня Айк был крупной особью, размером приблизительно с земного колли. Увидев, что ей предстоит нести двойной груз, Молния недовольно зафыркала, хотя вторым пассажиром был всего лишь урень. На самом деле ой просто было лень стараться, потому что сил у нее хватало с избытком. Эволюция наделила Молнию способностью за один раз переносить в сумке до восьми детенышей, в легком поле притяжения Мира крылья и мускулы Молнии с такой работой вполне справлялись.

Тем не менее, в набрюшной сумке свободного места было маловато. Пару раз Молния обиженно застонала, когда стенку мешка болезненно задевал то ботинок с жесткой подошвой, то пряжка ремня, то твердая кобура.

— Поосторожнее! — сурово приказал Юпитер урню, и Айк виновато втянул когти, с помощью которых урни ловко карабкались на деревья.

Молния зафыркала, сжала мышцы набрюшной сумки, но стоило лишь Юпитеру ухватить ее за соски как следует и дернуть их вверх, как Молния послушно взлетела в пропитанный влагой воздух.

Как все верховые птицы, Молния росла и воспитывалась вместе со своим седоком. Малютка Юп протиснулся в едва начавшую плодоносить сумку юной Молнии, когда им обоим от роду было почти ничего. Они росли вместе. Молния слушалась руки Юпа с легкостью, которую дает долгая привычка, хотя время от времени Юпитеру приходилось и власть применять. Аппетиты Молнии разгорались все сильнее, поэтому, когда мимо пронеслась неосторожная птичья стайка, Юпитеру пришлось сурово пресечь попытки его птицы броситься в погоню. В остальном же Молния вполне ровно летела сама по себе. Юп позволил себе расслабиться, поболтать с умником Айком, поглазеть на проплывавший внизу пейзаж. Но в основном время он тратил на беседу с урнем.

— Как? — воскликнул Айк, потрясенный. — Ты не видел встречу даже в записи?

Юпитер поддерживал урня, чтобы тот мог выглядывать поверх края сумки.

— Времени не было, — сухо сказал он.

Айк с упреком шевельнул нижней челюстью. Челюсть урней была почти единственной частью тела, двигая которой они могли выражать эмоции, наподобие того, как люди машут головой. Голова урней жестко крепилась к торсу, как у кита или клопа. Движение челюстью означало негодование.