Зеркало для героя - Андрей Дышев

– Он должен доказать, насколько сильно любит Марию! – стоял на своем Ромэно.

– Но вы же лукавите! – возмутился я. – С таким же успехом можно было послать его на Луну. Вам не нужны никакие доказательства. Вы просто не хотите отдавать Марию замуж за Диего. Это правда, а все остальное – жестокая и лукавая игра!

Ромэно вдруг схватил меня за руку и крепко сжал ее.

– Нет, парень, не то! – сказал он, прищуривая глаза. – Мое слово – закон. Мария будет женой Диего, и для этого не так уж много ему надо сделать. Гонсалес у всех плантаторов давно стоит поперек горла! Он душит нас налогами! Он не дает нам заниматься бизнесом! Этот мерзавец погряз в роскоши и крови! Его давно надо было отправить на тот свет!

– Тогда почему вы сами не отправили его туда?

– А если со мной что случится, кто будет кормить мою дочь? Чем она, красивая, но глухонемая, сможет зарабатывать себе на хлеб? Знаешь? И я знаю. И потому предпочитаю не рисковать собой.

Решение было окончательным и обжалованию не подлежало. Никогда еще я не чувствовал себя таким бессильным и опустошенным. И какого черта Гонсалесу понадобился пустой чемодан? Чтобы показать своему боссу и тем самым подтвердить, что русские его перехитрили? Не взял бы он его с собой, не увидел бы Влад его в руках мафиози – и все могло бы сложиться иначе.

Ромэно, поглядывая на меня, недовольно зарычал, поднялся из-за стола и вошел в дом. Через минуту он вынес оттуда уже знакомые мне револьверы, кинул их на стол и сверху бросил связку ключей.

– Поедете на моем джипе, – сказал он, всем своим видом показывая, что недоволен разговором со мной. – Мария подвезет вас к вилле как можно ближе, насколько это будет возможно, и будет ждать вашего возвращения. Запомни одно: Гонсалес не боится никого и ничего, но на дух не выносит змей. Я дам вам мешок с лабариями. Все они беззубы и способны только, как кошки, ловить мышей и крыс, но Гонсалеса можете ими здорово напугать. И еще…

Он поставил на стол рядом со мной темный стеклянный флакон из-под лекарства.

– Это специальная настойка сока гуао. Попадая на кожу, она через несколько минут разъедает ее, как кислота, и отравляет кровь. Летальный исход гарантируют даже несколько капель. Когда у вас кончатся патроны, воспользуйтесь этой штукой.

Вздохнув, я взял со стола револьвер, откинул барабан, проверяя патроны, и затолкал оружие за пояс. С этими озабоченными типами все было ясно. Влад шел за виртуальными долларами, Дик – за рукой и сердцем любимой девушки. А меня куда несло? Увязался с ними за компанию, как идиот. Но все мосты уже были сожжены, и отступать было некуда.

Сгущались сумерки. Я смотрел, как Мария убирает со стола, разглядывал ее гладкие смуглые руки, ее обнаженные плечи, длинную шею и черные косы с вплетенными в них золотистыми нитями. Что ж, думал я, совершить благое дело ради такой девушки – не самый глупый поступок, тем более для Дика. Мария для него в самом деле станет наградой, которой он сможет гордиться всю жизнь. Если, конечно, его жизнь очень скоро не оборвет пуля Гонсалеса.

Тут я вспомнил об Анне. А пошел бы я на смертельный риск ради нее? Но что значит – ради нее? Ради ее жизни? Или ради ее богатства? Ради ее любви? Или ради ее бесчестья?

Я долго думал над этими вопросами, но так и не понял, ради чего я заварил всю эту горелую и пересоленную кашу с чемоданом.

Глава 19

– Стой! – крикнул Дик и сложил руки крест-накрест, чтобы Мария его поняла.

Девушка затормозила и заглушила мотор. После двухчасовой гонки в открытом джипе по бездорожью сквозь заросли состояние покоя казалось райским наслаждением. Некоторое время мы, замерев, продолжали сидеть на своих местах, глядя на зеленую мешанину вокруг нас, похожую на огромный брикет шпината.

Дик первым вылез из машины, похлопал ладонью по шляпе и ловко покрутил на указательном пальце револьвер.

– Дальше пойдем пешком, – сказал он тихо, озираясь по сторонам. – Не больше мили осталось… Прощай, Мария! – добавил он, обращаясь к девушке. – Если со мной что случится, то знай, что я любил тебя до последнего мгновения.

Он произнес эти слова с трогательным пафосом, но я едва сдержал улыбку. Любовные откровения из уст этого необразованного драчуна звучали как монолог юмориста, а сам Дик выглядел как кинокомедийный герой. Мария смотрела на Дика, но ее лицо ничего не выражало, и потому трудно было сказать, поняла она, что Дик признался ей в любви, или нет.

Не оглядываясь, он решительно пошел в заросли, размахивая перед собой мачете и разрубая лианы. Лес быстро редел, и сквозь кроны стало проглядывать небо.

– Давай договоримся, – сказал Влад, идя за мной с мешком на плече, в котором копошились змеи. – У нас с Диком свои интересы на этой вилле. Так что ты напрасно не рискуй и на пулю не нарывайся.

Я обернулся, мельком глянув на своего излишне заботливого друга, и ответил:

– Послушай, Влад, а ты не знаешь, какого черта я пошел с вами? Какого черта я вообще прилетел в эту долбаную Южную Америку? Остался бы в Москве с Анной!

– В самом деле, – буркнул Влад.

Мы услышали сзади короткий свист. Дик остановился столь резко, что я налетел на его спину.

– Хорошая девушка, – пробормотал Влад.

Мария, держа в руках скорострельную винтовку, конвоировала смуглолицего индейца в защитном комбинезоне. Индеец держал руки высоко над головой и задевал ветки и лианы. На его лице застыло выражение легкого недоумения, – должно быть, такое же, как и на моем лице. Как девушке удалось быстро и бесшумно разоружить этого человека, осталось для меня загадкой.

Дик даже подскочил от восторга. Столкнув нас с Владом с тропы, он подлетел к своей возлюбленной, схватил индейца за ворот и прижал к стволу бананового дерева.

– А-а-а! – протянул он. – Сторожевая собака Гонсалеса! Что-то мне твоя морда знакома! Не ты ли мои сигары за борт кинул, креветка копченая?

Я все еще был под впечатлением тихого подвига Марии и, не скрывая своих чувств, смотрел на нее. Девушка обладала завидной выдержкой и с будничным равнодушием относилась к результатам своего таланта. Потеряв к пленному всякий интерес, она опустила трофейную винтовку прикладом вниз и присела, любуясь заинтересовавшим ее цветком. Мы, конечно, много потеряли, не увидев, как она обработала индейца.

– Разговор у нас будет короткий, – торопливо и с заметным оптимизмом в голосе сказал Дик, приставляя ствол «магнума» к голове индейца. – На счет «три» идешь собирать свои мозги с соседних кустов. Итак, раз…

– Что вы от меня хотите? – с готовностью служить крикнул индеец.

– Какой сознательный! – похвалил Дик и, опустив пистолет, крутанул его на пальце. Как он красовался перед Марией! Только она не смотрела на своего ухажера, а осторожно, как сапер мину, выкапывала из земли цветок вместе с корнями.

Мы с Владом не вмешивались в процесс допроса, предоставив Дику возможность заработать себе баллы. А Дик изгалялся вовсю, не зная, чем еще привлечь внимание Марии.

– Где твой хозяин, паскудник? – тараторил он, не давая индейцу даже рта раскрыть, и все время косился на девушку. – За что он тебе деньги платит? Дармоед ты, а не охранник! Проморгал четырех киллеров, а мы сейчас всю вашу поганую виллу вспашем и кокой засадим. А тебя, если будешь себя хорошо вести, я возьму к себе на службу. Не робей, малыш!

«Малыш», который был почти на голову выше Дика и едва ли не вдвое шире его в плечах, в самом деле оробел. То ли он одичал в сельве, то ли действительно принял нас за профессиональных убийц. Может быть, наша амазонка произвела на него сильное впечатление – раз девушка способна за несколько секунд разоружить плечистого вояку, на что тогда способны мужчины!

– Что ж ты молчишь? – продолжал свой безостановочный треп Дик. – Или все-таки развесить твои мозги на ветках для просушки? Смотри, доиграешься у меня!

– Гонсалес на вилле, – перебил Дика индеец. На каждом слове он кивал, словно помогал словам выходить наружу. – Не убивайте меня, я проведу вас!

– Не убивайте! – проворчал Дик. – Все так просят! Но как же вас, пауков двуногих, не убивать?.. Что ж, веди! Посмотрим на твое поведение.

Гонсалес поскупился на охране, подумал я, глядя на сутулую спину индейца и его затравленные черные глазки. Нанял местных поблано[5], которые ничего толком не умеют, кроме как хорошо ориентироваться в сельве, платит им наверняка жалкие гроши и из-за этого, возможно, сегодня пострадает.

Лес быстро редел, и вскоре в мачете исчезла необходимость. Между стволами деревьев проглядывала большая зеленая лужайка, блестел на солнце пластиковый фонарь вертолета, а чуть дальше, окруженный шарами подстриженных кустов, высился тонкий и белый, как мечеть, дом с несимметричной крышей из красной кровельной меди.

Индеец остановился, сел на корточки и накрыл голову руками.

– Дальше я не пойду, – сказал он обреченно. – Хозяин меня убьет.