Николай I Освободитель. Книга 5 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич

— Я, Николай Павлович, — искренне улыбнулся Засядько, поздоровавшись по очереди со мной, военным министром и прочими свитскими прибывшими в этот сентябрьский день на полигон на берегу Ладожского озера, дабы ознакомиться с новым, воистину революционным видом вооружения, на который у меня были большие планы.

— Изменяете ракетам, как есть изменяете, — ухмыльнулся я, вызвав ответную улыбку Засядько.

— Что поделать, — тот только пожал плечами, — боюсь с постановкой в строй нашей маленькой Мишели, ракетам придется изрядно потесниться, да…

— Мишели? — Переспросил Красовский.

— Ну так, его высочество свою руку самолично же приложил, можно сказать его детище. Вот и повелось у нас так в неофициальном порядке пушку именовать. Мишелью. — Пояснил начальник артиллерийского училища.

— Оригинально, — кивнул Военный министр.

Погода в эти осенние дни стояла просто на загляденье. Жара уже ушла, дожди не начались. Температура воздуха держалась на уровне около двадцати градусов, демонстрируя практически идеальное «бабье лето». Деревья только-только начали подергиваться желтизной, а трава, которую перестало выжигать летнее солнце, вновь укрыла землю зеленым ковром.

— Расчет к орудию! — Послышалась команда командира батареи, когда высочайшая делегация наконец вышла к изготовленным для испытания четырём пушкам. Орудия были разнесены на приличное расстояние друг от друга и дополнительно загнаны в небольшие капониры на случай каких-либо неожиданностей. Артиллерийский капитан лет на вид тридцати пяти с легким налетом седины на голове и мелкими оспинами от старого порохового ожога на лице строевым шагом подошел к нам, и приложив руку к обрезу высокого кивера — по плану переход на новую форму должен был растянуться на несколько лет и проходить по мере износа старых образцов — отрапортовал, — Ваше императорское величество! Личный состав опытной артиллерийской батареи построен! Командир батареи капитан Федотов.

— Ну что, показывайте мне ваше хозяйство, капитан, — я сделал приглашающий жест рукой. — Только кричать не нужно, здесь все вас слышат хорошо.

— Есть показывать, — ответил артиллерист уже чуть тише и подошел к пушке. Выглядела она достаточно архаично, хоть уже и гораздо лучше, чем дульнозарядные единороги времен Очакова и покоренья Крыма. Два больших деревянных колеса были «обуты» в резиновые бандажи, что давало некоторую амортизацию и позволяло возить пушки по дорогам чуть быстрее. До полноценных резиновых шин мы пока к сожалению, не доросли, хоть мои нефтехимики потихоньку экспериментировали в этом направлении. — Орудие образца 1831 года. Калибр четыре фунта…

— В миллиметрах, пожалуйста, — прервал я капитана, чем вызвал явный сбой у того в программе. Последние сто лет артиллерийские калибры измеряли в фунтах. То есть вес чугунного шара, который подходил под диаметр ствола. Четыре фунта в данной классификации означало примерно 88 мм, однако учитывая переход на казнозарядную нарезную артиллерию со снарядами цилиндрической формы, использовать старую систему калибров мне казалось несколько странным, о чем я присутствующим и сообщил. Вряд ли отход от привычных мер кого-то особо воодушевил, однако спорить с императором в такой мелочи тоже не стали.

— Ммм… Да, ваше императорское величество, 88 миллиметров. Данный калибр предполагается сделать основным в полевой артиллерии, одновременно мы работаем над более легкой трехфунтовой, кхм, простите, 76 мм пушкой для кавалерии и горных частей, а также более тяжелый корабельный вариант в 120 мм.

— Продолжайте, — я благосклонно кивнул артиллеристу.

— Масса орудия около 40 пудов, длина ствола сажень и два вершка, — шестьсот пятьдесят килограмм и двести двадцать один сантиметр примерно, перевел я мысленно в метрическую систему

— Скорострельность?

— Три-четыре выстрела в минуту, ваше императорское величество. В зависимости от качества выучки расчета, может свободно бить на две версты. Вернее, теоретически может и дальше, — поправился капитан, — однако на такой дистанции попасть куда-то становится совсем затруднительным.

— Ну что ж, — я кивнул, принимая к сведению полученную информацию. — Байками, как говориться, соловья не кормят. Продемонстрируйте нам, господин капитан, какова ваша малышка в деле. И комментируйте по ходу дела свои манипуляции.

— Есть продемонстрировать и комментировать, — козырнул артиллерист, — перво-наперво необходимо открыть затвор. Два оборота против часовой стрелки. Затвор у нас представляет собой поршень вставляемый в казённую часть ствола и расклиниваемый там четырьмя упорами.

Капитан повернул небольшую, блестящую от постоянных прикосновений крутилку и вытащил наружу потроха затвора. Выглядел он на первый взгляд достаточно сложно, о чем я и спросил капитана.

— Так точно, ваше императорское величество. Затвор — наша головная боль. При высоком темпе стрельбы бывает подклинивает, но в целом конструкция проявила себя достаточно неплохо. Лучше всех остальных.

— Понял, — пожал плечами я. Очевидно, что за прошедшие десять лет пушкари перепробовали не один десяток вариантов. Учитывая, что я в этом деле все равно ничего не смыслю, лезть со своими бесконечно ценными советами я не стал.

В целом орудие получилось странным. Нет, по сравнению с местной артиллерией — чудо высоких технологий, на взгляд человека из 21 века — один большой сплошной компромисс.

Собственно, самой главной проблемой был снаряд. Очевидно, что стрелять из казнозарядной нарезной пушки чугунными ядрами было бы как минимум странно, поэтому именно на разработку подходящего снаряда ушла большая часть времени.

По аналогии с бумажным патроном винтовки Маркова здесь тоже использовалась картонная гильза, которая соединялся в себе заряд метательного состава и артиллерийскую гранату. Граната состояла из чугунного цилиндра с пироксилином в качестве взрывчатого вещества, взрывателя и латунной рубашки, которая позволяла всей конструкции проходить по нарезам. Сделать более экономные узкие ведущие пояски просто не получилось — гранату через раз срывало с нарезов и весьма дорогой снаряд улетал вообще в неизведанные дали.

Дорогой в производстве, сложный в хранении — бумажные снаряды хранились и перевозились до боя в специальных тубусах из шпона, которые предохраняли от влаги и механических повреждений — не слишком удобный в использовании снаряд тем не менее настолько превосходил по боевым качествам как простые ядра, так и чугунные бомбы, что военное ведомство отказываться от такой игрушки не пожелало. Что там говорить, если даже одна новая пушка при наличии достаточного количества боеприпасов могла в легкую подавить буквально любое количество дульнозарядных пушек. Она стреляла дальше, быстрее, а начиненный пироксилином снаряд вызывал столь чудовищные по местным меркам разрушения, что даже подобраться к ней на дистанцию открытия огня было делом воистину героическим.

Единственным узлом, с которым практически не оказалось проблем, стал на удивление взрыватель. Он уже был неплохо отработан в стоящих на вооружении ракетах и с минимальными переделками встал и на артиллерийский снаряд. Мелочь, а приятно.

Пробовали инженеры засунуть в снаряды динамит, однако его стабильности для выстрела из пушки оказалось недостаточно. Пара разрывов ствола, и от этой идеи быстро отказались. В целом, мне было очевидно, что до изобретения тринитротолуола — как хорошо, что его название содержит в себе химическую формулу — мы были вполне способны обойтись бездымным порохом. Тем более, что у потенциального противника и того пока не было.

Поскольку экспериментов с бомбическими пушками француза Пексана тут по какой-то причине случилось, к этой идее пришли несколько позже. Первым бомбическим орудием, принятым на вооружение в 1829 году, стала британская 65-фунтовая бомбическая пушка, созданная под руководством английского адмирала Кордингтона. Кордингтоны — как тут же стали называть эти пушки — быстро стали популярны во флотах Англии и Франции. Две главные морские державы Европы активно начали перевооружать свои корабли на новые орудия, тратя на это дело огромные средства. Я же только смотрел на это и тихо посмеивался. Уверен, что, когда наши западные «партнеры» столкнутся с обновленной русской артиллерией, быстро поймут, что все средства были потрачены зря.