Сорок пять - Александр Дюма

– Есть лишь одно затруднение, герцог.

– Какое же?

– Отсутствие денег.

– Отсутствие денег?

– Бог ты мой, ты лучше кого-либо другого знаешь, что я говорю тебе дело: недаром ты до сих пор не смог получить денег по своему откупу.

– Сир, я нашел средство.

– Достать мне деньги?

– Да, сир, для вашей охраны.

«Какой-нибудь новый ловкий способ выуживания грошей у народа», – подумал король, искоса глядя на д'Эпернона. Вслух же он сказал:

– Что же это за средство?

– Ровно полгода тому назад был опубликован указ о налоге на дичь и рыбу.

– Возможно, что такой указ был.

– За первое полугодие поступило шестьдесят пять тысяч экю, которые королевский казначей уже намеревался перевести на счет своего ведомства. Я предупредил его, чтобы он этого не делал, так что деньги от этого налога еще никуда не переведены. Казначей ожидает распоряжений вашего величества.

– Я предназначал их на военные расходы, герцог.

– Ну что ж, совершенно верно, сир. Для ведения войн прежде всего необходимы люди. Для королевства самое главное – защита и безопасность особы короля. Все эти условия выполняются, когда деньги идут на королевскую охрану.

– Доводы твои убедительны. Но по твоему расчету получается, что мы расходуем только сорок пять тысяч экю. На мои полки остается таким образом еще двадцать тысяч.

– Простите, сир, я, если на то будет воля вашего величества, найду применение и для этих двадцати тысяч экю.

– Ах, ты найдешь им применение?

– Так точно, сир, я возьму их в счет поступлений по моему откупу.

– Так я и думал, – сказал король. – Ты организуешь мне охрану, чтобы поскорее получить свои денежки.

– О сир, как вы можете так говорить!

– Но почему ты набрал именно сорок пять человек? – спросил король, думая о другом.

– А вот почему, сир. Три – число изначально-священное. К тому же оно удобно. Например, когда всадник имеет три лошади, ему никогда не приходится спешиться: вторая заменяет первую, когда та притомится, да в запасе остается еще и третья, на случай если вторая заболеет или получит ранение. Вот и у вас будет охрана из дворян в количестве трижды пятнадцати человек: пятнадцать дежурят, тридцать отдыхают. Каждое дежурство двенадцатичасовое. В течение этих двенадцати часов справа и слева от вас будет неизменно находиться по пяти человек, двое спереди и трое сзади. Пусть попробует кто-нибудь напасть на вас при такой охране!

– Черт побери, герцог, придумано очень ловко, с чем тебя и поздравляю.

– Взгляните на них, сир: право же, они выглядят хорошо.

– Да, если их приодеть, вид у них будет неплохой.

– Так что же, сир, имел я право говорить об угрожающих вам опасностях?

– Да, пожалуй.

– Значит, я был прав?

– Хорошо: ты был прав.

– Но господину де Жуаезу пришла бы в голову такая мысль?

– Д'Эпернон, д'Эпернон! Неблагородно это – плохо отзываться об отсутствующих!

– Тысяча чертей! Вы же небось отзываетесь плохо о присутствующих, сир.

– Ах, Жуаез всюду со мной бывает. Жуаез-то был сегодня со мной на Гревской площади.

– Ну а я был здесь, сир, и ваше величество могли убедиться, что я не терял даром времени.

– Благодарю тебя, Ла Валетт.

– Кстати, сир, – начал д'Эпернон после краткой паузы, – я хотел бы кое о чем попросить у вашего величества.

– И правда, я был бы весьма удивлен, если бы ты ничего у меня не попросил.

– Сегодня ваше величество полны горечи.

– Да нет же, ты не понял меня, друг мой, – сказал король: он уязвил д'Эпернона насмешкою, и это его вполне удовлетворило, – или, вернее, плохо понял. Я хотел сказать, что, оказав мне услугу, ты имеешь полное право просить у меня чего-нибудь. Проси же.

– Тогда дело другое, сир. К тому же я хотел просить у вас должность.

– Должность? Ты, генерал-полковник инфантерии, хочешь еще какую-то должность? Такое бремя тебя просто раздавит!

– На службе вашего величества я могуч, как Самсон. Служа вашему величеству, я взвалил бы себе на плечи небо и землю.

– Ну, так проси, – со вздохом сказал король.

– Я хотел бы, чтобы ваше величество назначили бы меня командиром этих сорока пяти гасконских дворян.

– Как! – изумился король. – Ты хочешь шагать впереди и позади меня? Ты готов на такое самопожертвование? Превратиться в начальника охраны?

– Да нет же, нет, сир.

– Слава богу, так чего же тебе надобно? Говори.

– Я хочу, чтобы эти ваши телохранители, мои земляки, слушались моих приказов больше, чем чьих бы то ни было других. Но я не стану выступать ни впереди, ни позади них. У меня будет заместитель.

«За этим опять что-то кроется, – подумал Генрих, покачав головой, – чертяка этот дает мне тогда, когда может получить что-либо взамен».

Вслух же он произнес:

– Отлично. Получишь командование.

– Так, что это остается в тайне?

– Но кто же будет официальным командиром моих сорока пяти?

– Маленький Луаньяк.

– А, тем лучше.

– Вашему величеству он подходит?

– Отлично.

– Так, значит, решено, сир?

– Да, но…

– Но?

– Какую роль при тебе играет Луаньяк?

– Он мой д'Эпернон, сир.

– Ну, так он тебе недешево стоит, – буркнул король.

– Ваше величество изволили сказать?

– Я сказал, что согласен.

– Сир, я иду к казначею за сорока пятью кошельками.

– Сегодня вечером?

– Надо же, чтобы мои ребята нашли их завтра на своих табуретах!

– Верно. Иди. Я возвращаюсь к себе.

– И вы довольны, сир?

– Пожалуй, доволен.

– Во всяком случае, вы под надежной охраной.

– Да, меня охраняют люди, спящие так, что их не добудишься.

– Зато завтра они будут бодрствовать, сир.

Д'Эпернон проводил Генриха до дверей галереи и расстался с ним, говоря про себя:

«Если я не король, то охрана у меня, как у короля, и не стоит она мне, тысяча чертей, ни гроша!»

Глава 14

Тень Шико

Только что мы говорили, что король никогда не испытывал разочарования в своих друзьях. Он знал их недостатки и их достоинства и, царь земной, читал в глубине их сердец так же ясно, как это возможно было для царя небесного.

Он сразу понял, куда гнет д'Эпернон. Но так как он уже приготовился дать, не получая ничего взамен, а вышло, что он, наоборот, получил взамен шестидесяти тысяч экю сорок пять телохранителей, идея гасконца показалась ему просто находкой.

К тому же это было нечто новенькое. К бедному королю Франции подобный товар, редкий и для его подданных, поступает не слишком обильно, а особенно к такому королю, как Генрих III: ведь после того, как он закончит свои выходы, причешет своих собачек, разложит в один ряд черепа своих четок и испустит положенное количество вздохов, делать ему совершенно нечего.