Великолепное Ориноко - Жюль Верн

Вечером юноша читал вслух выдержки из своего любимого путеводителя, главным образом те, которые касались Атура и его окрестностей. Мигуэль и его коллеги удивлялись точности и тщательности указаний французского исследователя во всем, что касалось течения реки Ориноко, нравов различных индейских племен, особенности их территории, обычаев жителей льяносов, с которыми путешественникам приходилось иметь дело.

Если бы Жану Кермору действительно пришлось продолжить свое путешествие до истоков реки, он мог бы извлечь большую пользу для себя из точных указаний своего соотечественника.

Наконец, 9 сентября, около полудня, Герман Патерн, который ходил собирать растения на берегу, вернулся и стал звать своих товарищей.

Так как в этот день не предполагалось никакой экскурсии, то они все находились в главной хижине деревни в ожидании завтрака.

Услышав крики, Жак Хелло выскочил из хижины.

Другие последовали за ним, опасаясь, что Герман Патерн зовет на помощь, встретившись с хищником или с отрядом квивасов.

Патерн возвращался один со своим гербарием за спиной и махал руками.

— Что случилось? — крикнул ему Жак Хелло.

— Наши пироги, друзья!

— Уже?.. — воскликнул Фелипе.

— Они всего в полукилометре.

Все бросились к левому берегу реки и заметили лодки, которые экипаж гнал вдоль берега при помощи шестов.

Вскоре пассажиры могли быть услышаны рулевыми, которые, стоя на кормах, направляли лодки через поток.

— Вы… Вальдес?.. — спросил сержант Мартьяль.

— Я самый, сержант! Как видите, мои товарищи следуют за мной.

— Без аварий? — спросил Мигуэль.

— Без аварий, — ответил Вальдес. — Но нам все-таки это стоило больших трудов.

— Наконец-то вы прибыли!.. — сказал Жак Хелло рулевому «Мориши».

— Да… в семь дней… Это редко случается при переходе через пороги Атура.

Паршаль говорил правду. Но нужно отдать справедливость банивасам: они отлично управляются с лодками. Можно было их только поблагодарить за старание. Эти отважные люди оказались тем чувствительнее к похвалам пассажиров, что к словам было прибавлено, и притом весьма охотно, несколько дополнительных пиастров.

Глава двенадцатая. НЕСКОЛЬКО НАБЛЮДЕНИЙ ГЕРМАНА ПАТЕРНА

Отправление трех пирог состоялось на следующий день при первых лучах солнца. Накануне, после обеда, было приступлено к погрузке багажа, а так как никаких аварий во время переправы через пороги не произошло, то путешествие не задержалось.

Однако между Атуром и Сан-Фернандо путешествие все же могло замедлиться.

Стихавший ветер не был достаточен для лодок, которые должны были идти против течения. Тем не менее были поставлены паруса в помощь шестам.

Бесполезно прибавлять, что каждая группа пассажиров заняла свои лодки: сержант Мартьяль и Жан Кермор — «Галлинетту», Мигуэль, Варинас и Фелипе — «Марипар», Жак Хелло и Герман Патерн — «Моришу».

По возможности лодки держались на одной линии, и сержант Мартьяль с неудовольствием замечал, что чаще всего «Мориша» шла рядом с «Галлинеттой». Это позволяло пассажирам разговаривать, чем они и пользовались.

За утро лодки прошли против течения всего 5 километров. Приходилось лавировать среди островов и рифов, которыми Ориноко загроможден выше Атура.

Когда флотилия дошла до Горы Мертвецов, русло реки сделалось шире. Приблизившись к правому берегу, где течение слабее, лодки смогли воспользоваться отчасти и парусами.

На противоположном берегу возвышалась гора Пинтадо, которую посещали Мигуэль и его товарищи; ее своеобразная громада высилась над обширной равниной, по которой бродят индейцы гуахибосы.

Одновременно с закатом стал стихать и ветер, переходя в норд-ост; к пяти часам вечера он совершенно упал.

Пироги находились в это время у порогов Гарсита. По совету Вальдеса, пассажиры приготовились к остановке в этом месте, которое представляло хорошее убежище на ночь.

За день прошли на этот раз всего 15 километров. В дальнейший путь пустились на другой день с рассветом.

Переправа через пороги Гарсита не представляла никаких затруднений. Они вообще проходимы круглый год. К тому же переправа облегчалась тем, что в этом месте Ориноко было достаточно глубоко для плоскодонных судов.

Впрочем, убыль воды уже началась, так как приближалась половина сентября и период засухи был близок.

Правда, дожди были еще часты и обильны. Они не прекращались с самого начала путешествия, и пассажиры должны были терпеть ливни до самого прибытия в Сан-Фернандо, В этот день бесконечный дождь заставил пассажиров просидеть в каютах. Начал также свежеть и ветер, но на это жаловаться не приходилось.

Вечером на повороте реки, устремившей свои воды к востоку, между правым берегом и островом Рабо-Пеладо пироги остановились в довольно закрытом месте.

С шести до семи часов вечера охотники обошли опушку почти непроходимого леса, которым зарос этот остров; им удалось застрелить с полдюжины габиот, величиной с голубей, которые были поданы к ужину.

Кроме того, возвращаясь, Жак Хелло убил из ружья молодого каймана, мясо которого считается чрезвычайно вкусным.

Однако это кушанье было отклонено пассажирами.

Один только Герман Патерн захотел попробовать его, так как натуралист не должен быть разборчив и обязан жертвовать собой в интересах науки.

— Ну что?.. — спросил его Жак Хелло.

— Ничего, — ответил Герман Патерн. — Первый кусок невкусен… Но, может быть, второй…

— Ну как?

— Отвратителен!..

Кайман был осужден без пощады.

На другой день лодки оставили остров Рабо-Пеладо и вновь поплыли к юго-западу — в направлении, в котором течет Ориноко до порогов Гуахибосов. Весь день шел дождь и дул перемежающийся северо-восточный ветер. Паруса пирог то безжизненно висели вдоль мачт, то надувались, как оболочка воздушного шара.

Вечером Вальдес сделал остановку у низовья острова Гуахобо, пройдя всего 12 километров, так как действие ветра часто оказывалось слабее течения.

На другой день после утомительного перехода пироги достигли порогов Гуахибосов и остановились у устья рукава Карестии, который при впадении своем в Ориноко огибает длинный остров.

После ужина, за которым ели убитых на берегу гуккосов, легли спать, и ночь прошла спокойно.

В этом месте река широка и глубока, но загромождена массой островов и островков; кроме того, она пересекается каменной грядой, с которой вода падает оглушительным каскадом. Вид этого места великолепен; он, может быть, один из самых прекрасных на всем протяжении среднего Ориноко.